– Стало быть, муза?
– Угу, – кивнул он с ухмылкой.
– А я-то считала, что сексуальная рабыня.
За это я удостоилась еще более широкой ухмылки и адски страстного поцелуя.
– И она тоже, – выдохнул Райан, благоухая мятной жвачкой, которую я сунула ему в карман.
Мне снова захотелось отведать его языка.
– Какой ты вкусный.
– Попробуешь всего целиком, если захочешь, – попозже. Вспомнил об одной позе, которую мы еще не пробовали. Ты готова?
Лицо его было так близко, что мне пришлось немного отпрянуть.
– Только об одной?
Райан прищурился:
– У тебя грязные мысли и рот, которые наводят меня на сотню идей. Вот почему ты совершенство.
Я нашла его губы и страстно поцеловала, изнемогая от перспективы расстаться.
– Пока ты не увлекся…
– Тогда придумай отвлечение получше, чем язык у меня во рту.
– Мы с Джо проговорили чуть ли не час, – воспротивившись его рывку, пробормотала я.
Удивленный Райан чуть отстранился.
– Да? И что?
Я с трудом подавила разочарование и внезапную грусть, стараясь смотреть на вещи позитивно. Родной отец соблюдал дистанцию, и это, что говорить, было больно. За этот час я ощутила скорее отвержение, нежели принятие.
– Хорошо, но… Понимаешь… Он рассказал о жене, о семье… У него две маленькие дочки – твои верные поклонницы.
Райан сузил глаза, вновь читая во мне, как в книге.
– Ой ли? Он явно сказал что-то еще, не слишком приятное. Я по глазам вижу.
Я села:
– Он заявил, что всегда жалел, что бросил меня, но был молод и понятия не имел, как растить ребенка… В общем, он полон раскаяния.
Райан уселся рядом:
– Могу себе представить. Значит, будем встречаться с ним?
– Нет.
– А почему?
– Райан, меня не было в его жизни очень давно.
– И?..
– Это не так просто. Мы поговорили – и да, он рад, что я узнала правду о нем, но заявил, что пока не готов сказать обо мне жене. Он не знает, как она это воспримет, поскольку не рассказывал ей, что стал отцом, еще когда был подростком. Он боится, что она чересчур расстроится.
Райан раздраженно потер лоб:
– Что ж, плохо дело.
– Райан, это его выбор. Я не могу рассчитывать, что он поставит под удар семейное счастье, и неважно, сколь сильно мне хочется его увидеть.
Райан слегка пожал плечами:
– Мужчина должен отвечать за свои поступки.
– Он был ребенком, когда я родилась. Я не вправе его обвинять. Ему решать, что для них лучше.
Райан явно не согласился:
– А кто он по жизни, чем кормится?
Мне на секунду почудилось, что он собрался меня опекать и стремится выяснить, достаточно ли хорош Джо, чтобы годиться в блудные отцы.
– Он электрик, у него своя фирма. Сказал, что у них вовсю идет строительство и они так заняты, что еле справляются.
Вот это, наверное, неплохо.
Райан покривился ртом и одобрительно кивнул:
– Хорошее, честное занятие. Вроде бы работяга.
«Кто ты и что стряслось с моим двадцатисемилетним женихом?»
– А жена у него работает?
Я кивнула:
– Она стоматолог-гигиенист.
Это повлекло за собой вскидывание бровей и новые одобрительные кивки. Райан остался доволен, как будто уследил какую-то связь с собственным отцом.
– А девочки? Сколько им?
– Эбби четырнадцать, а Эли одиннадцать. Вроде бы классные.
При этих словах Райан отчасти расслабился.
– Послушай, – тем не менее заговорил он. – Я понимаю, что ты стараешься справиться с этим… потрясением. Я и впредь буду терпеть и поддерживать, но не позволю, чтобы тебя обижал человек, которого ты едва знаешь. Все было прекрасно, пока ты не открыла ту коробку. Ну, во всяком случае, так считалось. Однако теперь ты угодила в петлю, и мне плевать, кто он такой – хоть сиамский король. Если он не принесет тебе ни счастья, ни радости, то очень быстро отправится лесом. Попомни мои слова, Тарин. Я не допущу, чтобы ты терзалась. Если он не захочет быть мужчиной и разгрести свое дерьмо, пусть отправляется обратно в небытие. Ты достаточно настрадалась, и я не хочу, чтобы кто-то ввергал тебя в новые горести. Я этого не потерплю.
– Знаю, – буркнула я тихо.
– Нет, вряд ли. Всю жизнь ты пребывала в блаженном неведении. Теперь ты сомневаешься во всем куда больше, чем прежде. Но все, что тебе нужно, – это сосредоточиться на вещах истинных и правильных. На мне. Моей семье. Мы неизменны. Я никуда не уйду, и ты это знаешь. Но незнакомый парень, который побыл донором спермы, не стоит того, чтобы занимать столько места в твоей голове. Твоими родителями были Дэн и Дженнифер, и я понимаю, что их не стало слишком рано и тебе нужны мама и папа. Мои родители охотно заменят их и дадут тебе все, что нужно. Этот Джо… Он ничего не меняет в нашей жизни. Ты и я – остальное не имеет значения. И если твои друзья делают какой-то выбор, то это тоже никак не влияет на наше будущее. Во всяком случае, меня это не парит. Вообще. Отряхнись – заведем новых. Мы окружаем себя людьми добрыми и любящими – так и крутимся.
Он был прав. Неоспоримо прав, как всегда. Я вспомнила, как боялась остаться брошенной, когда решила, что родители Райана забирают его из квартиры накануне помолвки. Все, кого я любила, в конце концов покинули меня. Все до единого. И вот какой-то незнакомец испытывал мои чувства на прочность и морочил мне голову лишь потому, что я хотела кое-что вернуть, понять, почему мне вдруг стало известно о моем удочерении.
Так и не придя в себя окончательно, я рассмеялась.
– Так и крутимся?
– Именно так, – поддакнул он серьезно, но потом его губы дрогнули. – Тебя с ним ничто не связывает. Ему это не нужно – невелика беда. Одной помехой нашему счастью меньше, как я понимаю.
Я улыбнулась. Поразительно, как ему удавалось влюблять меня в себя с каждым днем все глубже и глубже?
Райан уронил взгляд на мои губы, чуть откинул голову и потянулся поцеловать меня.
– Приди ко мне [10].
Я обвила руку вокруг его плеча, чтобы приникнуть плотнее; другой нащупала мягкие завитки волос на шее, потянула, и Райан застонал, не отрываясь от моего рта.
– Я хочу целовать тебя день напролет, – выдохнула я.
Он потянул за концы волос, достигавших моей груди.
– Завтра. Все утро. Ни звонков, ни компьютеров. Твои тело и рот будут моими.
В дверь трейлера постучали.
– Райан, десять минут.
Его плечи поникли. Глаза приковались к экрану моего ноутбука.
– Что это у тебя?
Я напрочь забыла о моих сетевых поисках.
– Обалденная передняя дверь для нашего дома. Нравится?
– Ага, дай-ка взглянуть. – Райан чуть улыбнулся, сел прямо и придвинул компьютер. – Класс! Добавь в список.
Ну, это было легко.
– Дальше посмотришь?
– На что? Ты построила целый дом?
– Нет, но Мэри прислала кое-какие снимки. Она сказала, что там мы должны пожениться.
Я открыла письмо и вывела приложения на большой экран.
Глаза Райана сузились, затем широко распахнулись.
– Вау. Нет, отмотай назад. Еще. Стоп. Офигеть! Это круто! Где это?
– В Италии. Отель называется «Гротта Палаццезе». Что скажешь?
Улыбка Райана стала шире: он узрел ресторан. Тот располагался в пещере, откуда открывался захватывающий вид на Средиземное море.
– Обалденно. В Италии? Тебе туда хочется?
Я пожала плечами, еще ничего не решив твердо.
– Не знаю. Но для обеда место отличное.
Его взгляд сказал мне, что он полетит со мной куда угодно и устроит свадьбу моей мечты, коль скоро я ответила «да».
– По-моему, нужно взглянуть на месте, хотя бы только и ради обеда. Опять же, Тар, тебе придется освободиться от дел.
– Я знаю. И похоже, нашла решение.
– Да неужели? – Райан вскинул брови.
Я изложила суть, и он пришел в неописуемый восторг. На душе у него стало спокойно.
Отправиться в Италию было легче сказать, чем сделать. Проведя в Ванкувере с Райаном еще несколько дней, я улетела обратно в Род-Айленд. Июнь заканчивался, Мэри была удручена, Тэмми с нами не разговаривала, а Пит погряз в долгах. Покорение лестниц и ручной труд стали ему недоступны на неопределенный срок.
Утверждать, будто мне не терпелось вернуться ко всем этим треволнениям, значило бы солгать. По крайней мере, некоторую любезность продемонстрировали папарацци и желтая пресса, опубликовавшие снимки, на которых мы с Райаном, вполне счастливые, ходим по магазином. Это было несколькими днями раньше.
Мы с ним вдоволь нагулялись: любовались красотами и тратились на ерунду, которая не была нам нужна, но которую мы могли себе позволить. Я щеголяла прекрасным антикварным браслетом с бриллиантами, на который Райан угрохал небольшое состояние, а себе он купил красивую платиновую цепочку с собачкой из нержавеющей стали: на одном боку у нее был выгравирован фамильный знак, на другом – мое имя.
Однако сейчас я сидела на пассажирском месте в моей машине. Мэри была за рулем – она забрала меня из аэропорта, и наше прекрасное времяпрепровождение с Райаном превращалось, увы, в очередное воспоминание.
Я смотрела, как передо мной вырастал город, переживала дежавю и гадала, удастся ли уладить дела.
Возвращение в паб начинало казаться тяжким бременем, и это было скверно.
– Билет заказала? – спросила я, не зная, откуда ждать беды.
Мэри зыркнула на меня:
– Ага. Начало занятий девятого июля.
Я быстро прикинула, понимая уже, что столкнулась с проблемой, однако не собиралась нарушать ее планы.
– Пропустишь из-за меня отвальную Райана.
Плечи мои напряглись, я посмотрела на Мэри.
– Майку лучше бы держать свою пасть на замке.
Мэри хрипло рассмеялась:
– Я знаю и то, что двадцать второго тебе надо было быть в Питтсбурге, у его родителей, хоть ты мне и не сказала.
– Я не делала из этого тайны.
Ну, пусть и делала – не собиралась делиться с ней до ее отлета.
Она подрезала медлительный автофургон.