Я пожевала ноготь.
– Дело не только в самолюбии. Он заявляет, что выходит из игры.
– Что?!! – взвыла Триш. – Нет! Дурная мысль. Дурная. Это поставит крест на его карьере. В этом бизнесе нелегко давать задний ход. Сейчас он на пике. Если он уйдет, можешь попрощаться с его кассовым успехом.
– Триш, этот тип сделал тысячу фоток. Полиция нашла в соседнем дворе бутылки из-под содовой, полные мочи. Он оделся в камуфляж, чтобы слиться с деревом! Бог знает, сколько он там просидел.
– Ах он лапочка, я о нем слышала. Его называют Проворным Фредди. Он фрилансер при крупнейшем агентстве в Лос-Анджелесе, специализирующемся в фотографировании знаменитостей. Две недели назад этот кретин едва не устроил аварию Биберу, гоняясь за ним по шоссе в Санта-Монике. Эти ребята берегов не видят.
– Шакалы.
Я посмотрела на календарь в руке, гадая, когда мне удастся вернуть Райана в круговорот жизни.
– Почему бы вам не отправиться на отдых? Убраться оттуда на несколько дней?
– Я предлагала, но он не хочет появляться ни в аэропортах, ни в других общественных местах. Говорила, что прятаться не выход и ему нужно показать миру, что он в прекрасной форме и занимается делом. Но все как об стену горох. С тех пор как мы вернулись, паб забит журналистами. На дверях у меня стоят двое ребят, потому что нас осадили любопытствующие фаны. Это безумие. Мне нужно вывезти его, но он отказывается уезжать.
– Противно даже говорить, но я слышала о последнем фортеле Марлы, – сказала Триш.
Я сделала глубокий вдох, кривясь от одного имени этой особы.
– Не понимаю, на что она надеется, запрашивая так много. Забить бы ей этот иск в дупло.
Пит сунулся в дверь, помахивая мобильником.
– Тар, Райан зовет.
Я быстро закончила разговор с Триш и положила телефон в карман. Райан не показывался в баре, говоря, что его появление создает слишком серьезные проблемы для моего бизнеса. Его фаны попросту не знали, когда им уходить. Считалось, что где я, там и он. Теперь соглядатаи высматривали и меня.
Райан был угрюм, когда я вошла.
– Почему не отвечаешь на звонки?
– Я разговаривала.
– Ясно. С кем это?
– Разбиралась с делами. А что?
Плечи, обычно расправленные и крепкие, ныне поникли, как будто Райан потерпел сокрушительное поражение. Он несколько дней не брился и вообще ограничивался душем и пятерней, запущенной в шевелюру. На нем были рваная футболка и старые шорты, и он больше смахивал на бомжа, чем на звездного мультимиллионера.
Райан потер глаза костяшками пальцев.
– Ничего. Проснулся и не понял, куда ты делась, только и всего.
Его уныние убивало меня.
– Есть хочешь? Ланч?
Он пожал плечами и босиком зашаркал по холлу к любимому месту номер два: левой половине дивана.
Я села рядом и попыталась прижаться. Он несколько успокаивался, когда я оказывалась у него под крылышком.
– У тебя остались фотографии мест, где ты хотел побывать? Помнишь, ты давал их мне на Рождество?
Райан скрестил босые ноги, одновременно переключая каналы.
– Наверное, в спальне, в ящике под моими футболками. А что?
– По-моему, надо выбрать и поехать. Смотаться отсюда к черту на несколько дней. Солнце. Отдых. Что скажешь?
Он отхлебнул из кружки с водой – их у него, расставленных по квартире, было много. Погруженный в депрессию, он хоть не запил.
– Тар, мы уже говорили об этом. Сколько раз тебе повторять, что я сейчас никуда не хочу? Неужели нельзя посидеть дома? Пожалуйста, солнышко. Мне кажется, что я объехал мир восемьдесят раз. Хочется расслабиться и ничего больше.
Он переместился вглубь дивана, полностью погрузившись в уныние.
Я понимала его желание взять паузу, но его поведение нельзя было назвать нормальным. С момента нашего приезда он не выходил из квартиры.
– А где твои наброски нашего колоссального дома?
– У меня в сумке. А что?
Я поднялась, утомившись смотреть, как он снова и снова перебирает сотню каналов. Выложив его рисунки возле ноутбука, я включила принтер. Первой я отыскала медную раковину, однажды примеченную в журнале. Распечатав изображение, я прицепила его к чистому листу в блокноте. Райан следил за мной – я знала об этом, но не реагировала.
В итоге любопытство победило.
– Что ты делаешь?
«Пытаюсь переключить тебя на что-то другое, например на наше будущее».
– Нашла кое-что и хочу дополнить.
Райан откинулся на спинку дивана, изучая свои впечатляющие наброски.
– Может, вернусь в колледж и получу диплом.
Сказав так, он моментально посмурнел.
– Кого я обманываю? Я не могу возвратиться в открытый кампус.
Он швырнул блокнот на стол и снова улегся. Глаза бы мои этого не видели. Мне было тошно смотреть на его отрешенность. Под удар угодила даже наша сексуальная жизнь. Его страсть угасла.
Пора было переходить к решительным действиям. Я поспешила в коридор и повесила на дверь нашу табличку «Не беспокоить» – на случай, если вдруг явятся некстати Мэри или Майк. Затем разделась в спальне.
Когда я вернулась в гостиную в одном белом бикини, Райан, по крайней мере, удостоил меня вопросительного взгляда. Я отложила в сторону пульт, выключила телевизор и уселась на Райана.
– Что ты творишь? – выдохнул он как бы предупреждающе, будто мое пребывание у него на коленях полуобнаженной нуждалось в каком-то объяснении.
– Я хочу вернуть моего Райана.
Он скривил губы, и на его лице появилось выражение неприятия.
– Поговори со мной.
Его руки легли мне на бедра, напряглись и вроде как подвигали меня, слегка приподняв над промежностью.
– Для этого нужно было раздеться?
– Я решила, что это верный способ завладеть твоим нераздельным вниманием. Нам полагается лежать на пляже и кайфовать, заниматься любовью, развлекаться, быть молодыми и радоваться жизни. Ты наглухо замкнулся. Тебе не хочется со мной разговаривать. Ты больше не прикасаешься ко мне. Это меня пугает.
Руки слегка толкнули меня – четкий признак нежелания продолжать диалог. Я схватила Райана за предплечья. От отчаяния у меня перехватило дыхание.
– Пожалуйста, не отталкивай меня. Пожалуйста, не надо. Я больше не могу так.
Его подавленность отдавалась во мне похоронным звоном.
Он попытался вывернуться из-под меня, и в моем латаном-перелатаном сердце образовалась новая трещина.
– Райан, не надо. О господи! Не надо, прошу тебя. Ты обещал!
Он повалился обратно на диван.
– Чего ты хочешь?
Момент отторжения привел меня в раздрай. Я уже ходила по этой дорожке, и разрази меня гром, если я позволю истории повториться. Гребаные мужики, раздающие надежды и клятвы, от которых отказываются при первом удобном случае! Пошло оно к такой-то матери!
– Ты разбиваешь мне сердце! Не замечаешь? Тебе этого надо? Хочешь меня оттолкнуть, чтобы я слезла? Ты этого хочешь?
Я знала, что голос мой недопустимо повысился, но он меня здорово разозлил.
– Я просто хочу успокоиться. Вот и все. Неужели так трудно понять?
Какое-то время я смотрела на него, потрясенная его резкостью.
– Отлично. Хочешь успокоиться – вперед!
Я стала слезать с него, но Райан придержал меня за бедра.
– Куда ты?
– Слезаю с тебя и собираюсь жить сама по себе. Ты не успокаиваешься, а разлагаешься – жрешь себя поедом и позволяешь гноиться этому дерьму в твоей башке. Если не хочешь поговорить, переварить и жить дальше, то сиди сиднем и успокаивайся в одиночестве. Скажешь, когда закончишь.
– Прекрати, – простонал он.
– Почему? Секунду назад ты сталкивал меня с себя.
Он испытующе уставился на меня, щуря глаза и полный душевный отравы.
– Извини.
Я взяла его руку и положила себе меж обнаженных грудей, баюкая и прижимая к сердцу.
– Не извиняйся, малыш. Лучше поговори.
Он упрямо помотал головой, не находя в себе отваги изъясняться словами.
– Скажи мне, – упрашивала я тихо, покуда он стискивал губы и хмурился. – Однажды ты заявил, что мужчина должен признавать проблему. Еще ты сказал, что мы всегда будем обсуждать неурядицы. Ты обещал. Говори со мной!
Райан выглядел вконец потерянным.
– Я не могу от этого избавиться. Мне не отключиться.
Я расцеловала его пальцы и терпеливо ждала, побуждая продолжать.
– Ты обалденно красивая, – произнес он негромко, но убежденно.
Взгляд Райана скользнул вниз и остановился на моем животе. Райан размышлял. Я не мешала, довольная тем, что он хотя бы снова ко мне прикасался.
– Сейчас ты была бы уже на седьмом месяце. – Он тронул мой плоский пупок.
– Ох, милый… – выдохнула я, предостерегая Райана от развития темы.
– Я постоянно думаю об этом. Какие были бы у нашей дочки глаза – голубые, как у нас? Или был бы сын на меня похожим? О том, какие у них были бы лица.
Если бы я только могла приглушить поцелуями его печаль!
– У нас будут прекрасные дети… когда наступит время им появиться. Обещаю.
Он постучал кончиком пальца по моему животу.
– Это был первый, и я отнял его у тебя. Моя карьера забрала. – Он скривился, как будто слово «карьера» было непристойным.
Я взяла его за подбородок, страдая от этой потерянности.
– Нет. Перестань, Райан. Ничто не случается без причины. Есть вещи, над которыми мы не властны. Мы бы справились, но не были готовы к ребенку. Сначала наш союз должен окрепнуть. Ты не можешь взваливать на себя случившееся со мной. Я не позволю.
Райан снова не согласился, прочно увязнув в собственных мыслях.
– При выкидыше ты потеряла очень много крови. Я думал, ты умираешь.
Он закусил губу, глаза увлажнились.
– Я здесь, – сказала я, утыкаясь в его руку. – Вот же я, малыш.
Райан уставился на мое бедро, чертя пальцем невидимую линию.
– Иногда я забываю, какая ты сильная. Даже не так – пластичная. Жизнь тебя лупит, но ты все равно восстанавливаешься.
Я сплела наши пальцы.
– Потому что мне есть за что сражаться. Это ты. Вечная клятва. Ты заставляешь меня хотеть быть сильнее.