Улика исчезла.
Райан вернулся, взирая на Майка пристально, словно тот мог волшебным образом предоставить ответ.
Майк пребывал в отчаянии.
– Не знаю, старина. Кто-то хотел тебя подставить. Поймай нас с этим Интерпол, нам грозил бы реальный срок.
– Фиг им! – хмыкнул Райан.
Майк пригладил волосы:
– Что ж, хорошо, что ты успел найти эту дрянь, пока мы не попытались выехать из страны. Мы прибыли коммерческим рейсом, а значит, наркотики были куплены здесь. Без помощи властей нам дело не расследовать, а улику ты только что смыл.
– Это было в моем, – горестно вымолвила я, сдерживая слезы и обыскивая карманы Райана на предмет наркоты. Выворачивая их, я чувствовала себя так, словно то же самое делали со мной. – Меня бы посадили.
Эта мысль подкосила меня. Слезы застилали глаза, жгучие рыдания клокотали в горле. Я представила себя снова в наручниках – вот меня волокут, словно какого-то торчка, в намерении запереть в иностранную женскую тюрьму. Такое мне было не вынести.
Я столько пережила! Мой собственный арест, вид Райана, увозимого от меня в полицейской машине, стресс, утрату, ложь, жертвы…
Перебор. С меня хватит!
Райан упал на колени:
– Эй, малышка! Все наладится! Ш-ш-ш…
Меня так трясло, что я не могла вздохнуть. Сколько я еще продержусь?
– Но кокаин, Райан?!! Сил моих больше нет! Я хочу домой. Отвези меня домой.
Райан сгреб меня в охапку, привлек к себе.
– Ш-ш-ш… Я отвезу тебя домой. – Он снова и снова целовал мои волосы, одновременно баюкая. – Только ты и я, дорогая. Ты и я. Все прочее в сторону. Я обещаю. Никогда больше. Это не повторится Я не позволю.
Я слушала его, но не верила. Что удержит очередную Лорен, Николь или даже оскорбленного менеджера от новой пакости?
Ничто.
Райан не шутил, говоря, что нам пора подышать свежим воздухом и проветриться. Он согревал меня, навалившись всем телом, чтобы на пару со мной любоваться видом из вертолета после того, как настоял на продолжении отдыха вместо возвращения в Штаты. С момента отъезда из римского отеля он не выпускал моей руки. Наверное, боялся, что я с ним порву.
Путешествие в Полиньяно-а-Маре послужило неплохой разрядкой.
Райан нервничал. Едва мы вселились в отель, он принялся нарезать круги по номеру. Я распахнула балконные двери, чтобы стало легче дышать.
Райан обнял меня сзади:
– Отличный вид.
И это при взгляде на безбрежную гладь Средиземного моря? Слабо сказано.
– Да, захватывает. Спасибо тебе. Здорово, что мы сюда прилетели.
Он поцеловал меня в шею и чуть задержался губами.
– Не бросай меня, Тарин.
Потрясенная, я посмотрела ему в глаза и обнаружила в них страх. У меня защемило сердце.
– Ты все время молчала. Я боялся представить, о чем ты думала.
– Райан, я никуда не уйду. Я люблю тебя.
Он вздохнул и припал к моим губам.
– Слава богу. Не знаю, что бы я делал без тебя. Ты мое сердце, Тарин. Не знаю, кто вытворил это с нами, но клянусь, что выясню. Возмездие настигнет его.
Я покачала головой:
– Месть никогда не приводит к добру. Любая попытка воздать по заслугам обязательно породит новые беды. Нет, наилучший выход – забыть.
Он ткнулся мне лбом в плечо:
– Не могу.
– Придется, милый. Такую новость не утаишь, и тебя снова примутся трепать в прессе. Нет. Довольно. Нас достаточно унижали, и я уверена, что рано или поздно случится новая напасть – и мы вернемся на первые полосы. Ты подхватишь насморк, я закачу приступ ревности из-за поцелуев с очередной актрисой – что-нибудь да найдется.
– Нет. Не в этот раз. С меня хватит, Тарин. Я хотел одного: делать фильмы, но это чертовски болезненно. С этим покончено. Когда вернемся в Штаты, я объявлю о моем уходе.
Я снова заглянула ему в глаза, сомневаясь в серьезности его намерения.
– Райан, тебе нравится актерское ремесло. Это твоя стезя.
Он поцеловал меня и уперся лбом в мой.
– Уже нет.
Райан не шутил. По возвращении в Штаты он отменил все выступления, отверг все запросы о фотосессиях для журнальных обложек, интервью – в общем, все. Контракт обязывал его продвигать финал «Побережья», но этим дело и ограничивалось.
Мы с Триш отговаривали его от официальных заявлений насчет ухода, говоря, что это лишь привлечет дополнительное внимание. Этого Райан не хотел, особенно после того, как мы пошли на мировую сделку без суда с фотографом, которого он отлупил.
Взамен Райан посвятил себя постройке дома и занялся этим так усердно, что мы практически переехали в дедушкину рыбачью хижину, чтобы следить за строительством на прилегавшем участке.
Мэри договорилась с Майком и получила задание в Лос-Анджелесе, где нанялась личным бодигардом к молодому актеру, который изнемогал от преследования. Она постоянно находилась в разъездах, и с ней было трудно поддерживать связь. Я скучала по закадычной подруге, но понимала, что у нее появилась работа. На телефонную болтовню в процессе защиты кого-либо смотрели косо, к тому же это было опасно для жизни.
Звездная жизнь Райана замерла. В течение нескольких недель репортеры гадали, куда он подевался, а потом переключилась на похождения других известных людей и Райана оставили в покое.
Во всяком случае, до тех пор, пока он не зашел со мной в магазин. Несмотря на то что для маскировки он даже отпустил бородку, его узнали.
Однажды вечером, когда я наконец обрела способность обсуждать происшествие с белым порошком, Райан разжег камин и мы устроились на полу, чтобы составить список подозреваемых.
Я ставила на Николь Девин. Лорен приволокла ее на европейский прием для прессы, и обе они исправно нюхали.
Был в Риме и Кайл, но он не возглавлял список. Он перестал обращать на меня внимание, увлекшись ногастой рыжей девкой, которая вручила мне конверт, и та более чем охотно отзывалась на его ухаживания. Но у него имелись и мотив, и возможность.
Подозрения падали и на Марлу Салливан. Но даже при том, что эта пронырливая ведьма была бы счастлива наблюдать низвержение Райана, не тот она была человек, чтобы подговорить кого-то раздобыть для нее кокаин.
В круг подозреваемых попал и Дэвид. Озлобленная, побитая сволочь. В Риме Райан уволил его официально, дабы эта лиса безоговорочно осознала свое изгнание. Он слетел с катушек, когда Райан связался с Аароном для гарантии того, что уведомление пройдет по инстанциям. После этого Дэвид активно катил на нас бочку и наушничал Марле, а потому вполне уместно было предположить, что эта парочка спелась и сплела против нас заговор.
Пресс-тур включал и некоторых других, но мы быстро отвергли всех, у кого не было мотива.
Однако мы ничего не добились, разве что составили перечень лиц, иметь дело с которыми не собирались впредь ни при каких обстоятельствах. Мы также испытывали удовлетворение оттого, что, кто бы ни пытался нас подставить, этот человек потерпел полное фиаско.
Я видела, что Райан удручен вопреки всей его занятости. Печаль не отступала, подобная неуемному зуду. Я начинала испытывать чувство вины, как будто он пожертвовал актерской карьерой ради меня.
Я наслаждалась неприметной жизнью, но в той же мере сознавала, что Райан не будет счастлив без актерства.
Это было у него в крови.
Это давалось ему лучше, чем что-либо еще.
Его место было перед камерой.
Райан не жил, а существовал. Он делал все возможное, только бы не признаться, что страдает без работы. Ему не нужно было об этом говорить: я достаточно хорошо знала его, чтобы понять причину его мучений.
Мы назначили свадьбу на двадцатое октября, последовав совету Майка и выбрав для церемонии Мальдивы. Мне было все равно, где состоится церемония, лишь бы нашлась вилла на берегу.
Но как бы мне ни хотелось замуж за Райана, я не могла так поступить. Только не на таких условиях.
Он был нужен мне целиком, а ныне об этом не шло и речи.
Огонь в его глазах потух.
Дух Райана был сломлен, и у меня разрывалось сердце.
Я убедила Райана вернуться со мной в Сипорт под тем предлогом, что у меня появились дела в баре, однако на самом деле мне понадобился хороший вай-фай, которого не было в хижине. Я доподлинно знала, чем одарить Райана по случаю свадьбы, однако нуждалась во времени для осуществления плана.
Посетителей было мало, и мы решили устроить ланч внизу. Нам смерть как хотелось попробовать новые кулинарные изыски Тэмми, ароматом которых пропиталась даже квартира.
– Ты позвонил своему юристу? – спросила я, стараясь не обжечься раскаленным луковым супом по-французски.
Райан кивнул, вгрызаясь в горячий бутерброд с цыпленком.
– И сказал ему, что добрачный контракт не нужен? Точно?
Райан посмотрел мне прямо в глаза:
– Абсолютно. Ты хочешь контракт? Я составлю получше.
Он взял фирменную салфетку и попросил у новенькой официантки ручку. Я наблюдала, как он осторожно выцарапывает слова, стараясь не порвать бумагу.
– В конце концов, наша любовь началась с того, что ты дала мне свой телефон. Припоминаешь?
Я умирала от любопытства: что он такое понакропал? От нетерпения даже пихнула его под столом ногой.
– Конечно помню. Я написала его на такой же салфетке.
– Которую я, между прочим, храню до сих пор.
Райан ласково улыбнулся. Дописав, он положил салфетку передо мной. Я тоже улыбнулась, а прочитав, расхохоталась.
«Обещаю никогда не сражаться за тостер».
Многозначительное обещание, если учесть, что он знал, из-за какой ерунды воевали Мэри и Гэри.
Я потянулась за ручкой и на другой салфетке начертала: «Обещаю никогда не красть твои тостер и телевизор».
Райан рассмеялся и постучал по салфетке.
– Впиши-ка, солнышко, лучше пульт, когда я смотрю хоккей. Просто к слову! Давай сюда ручку, моя очередь.
Пока он писал, я отправилась за стойку взять свою. Вернувшись, прочла: «Обещаю купить тебе личный телевизор, чтобы никогда не спорить, что́ смотреть».