два раза шире в плечах. В руках у него был пневматический пистолет, поэтому я и не слышала выстрелов.
— Чайка — ваших рук дело? — спросила я вместо утреннего приветствия.
— Ну да! — признал он, хлопая глазами.
— Как вы смеете убивать птиц?
— Распоряжение хозяина! — он смешался перед моим напором и принялся торопливо объяснять, чуть ли не вытянувшись по струнке: — Они ведь, птицы эти, весь дом обгадили и у собак еду воруют!
Сердиться на этого типа за то, что он выполняет приказ начальства, было бессмысленно. Такие люди ничего другого делать не умеют, кроме как выполнять приказы.
— Я же подневольный человек, — пробурчал охранник, подтверждая мои мысли. — Думаете, у меня дел других нет, кроме как на чаек охотиться?
— Что, много работы? — осведомилась я.
Мне всегда казалось, что на таком месте особенно напрягаться не приходится.
— Спрашиваете, — усмехнулся он. — У нас одних камер по дому полсотни плюс эти чертовы собаки! И за всем надо следить — и за домом, и за окрестностями! Например, вчера мы вас пять километров вели.
— Вели?..
— У нас тут вроде радара — правда, до шоссе он не дотягивает — рельеф местности неподходящий.
Да, подумалось мне, подозрения насчет камер в гостевой комнате, скорее всего, обоснованы.
— Ну, — сказала я, — вряд ли здесь бывает много народу!
— Народу — нет! — подтвердил он. — Народу сюда вход воспрещен! Но продукты к нам подвозят регулярно, и всех я должен знать в лицо, и каждую машину проверить по компьютерной базе данных. Плюс — всякие придурки заезжают. Одни указателей не видят, думают — сквозная дорога. Другие все видят и нарочно прут — проверить, что тут такое! — с энтузиазмом жаловался на несносное житье охранник. — И всех их я тоже должен по общегородской базе проверять — что за машина и кто владелец. И по гостям тоже справки наводим и по сопровождению. Вот, например, я знаю, что вы работаете в центре «Аякс», там же, где и доктор Меркулов! У меня там, кстати, шурин в охране. Алексей Серебряков, не знаете случайно?
— Нет, — я покачала головой, пораженная размахом, с которым здесь была поставлена безопасность.
— Надя, — подошедший Игорь взглянул на охранника, как мне показалось, немного ревниво. — Я тебя искал!
Охранник щелкнул ботинками, склонил голову, едва ли честь нам обоим не отдал и пошел к себе.
— Что он хотел? — поинтересовался Меркулов.
— Это я хотела, — сказала я и разъяснила ситуацию с чайками. — Хотела шею ему намылить!
Его ревность меня немного обидела — неужели он думает, что я в самом деле тут кокетничала с этим медведем? Это не в моих правилах. Даже если бы в охране состоял Ален Делон, так я и заявила Игорю, я бы не позволила себе ничего лишнего!
— А ты сегодня решительно настроена! — удивился он, целуя меня.
Мое настроение снова поднялось до максимальной отметки, даже бедная чайка забылась.
Однако за совместным завтраком с хозяевами эту тему я все же затронула.
— Вынужденная жестокость, — заметил Иннокентий. — Должен признаться, раньше я вообще очень любил охоту. Старинная забава и благородная. Не слушайте тех, кто говорит, будто охотники перебили всех зверей и птиц. Это — чушь! Природу губят индустриализация и бесконтрольная вырубка лесов. В старину охотились гораздо больше, но животный мир от этого не страдал. Я не говорю об исключительных случаях, например — уничтожение бизона…
— Душегуб, — вдруг заявила Нина.
Он молча посмотрел на нее.
— Да, я именно это сказала! — бросила она с вызовом. — Душегуб!
Судя по всему, она успела принять с утра. На завтрак она вышла в розовом пеньюаре, еле-еле прикрывающем мощные телеса. Иннокентий оставался невозмутим — очевидно, такие сцены были для него не в новинку.
— Моя супруга поддерживает партию зеленых, — пояснил он.
— Ага — фиолетовых в крапинку! — отреагировала Нина раздраженно.
— Успокойся, — он потянулся через стол и взял ее за руку: — Может, тебе лучше прогуляться с Бекасом?
Бекасом, я догадалась, звали сенбернара. Нина встала и молча вышла, слегка покачиваясь.
— Вам нравится вино? — спросил Иннокентий, желая отвлечь меня от неприятной сцены. — Я заказываю его во Франции, у моего знакомого винодела.
Вино с утра я пить не могу, пришлось в этом сознаться.
— У Жерара Депардье тоже есть свои виноградники! — мне хотелось блеснуть своими познаниями.
— С Депардье я, к сожалению, не знаком! — улыбнулся он. — Но у моего друга, уверяю вас, вина не хуже. Вы знаете, что удивительно — во Франции вина недороги, даже очень хорошие сорта, я не говорю уже об осенних распродажах. Здесь же цена поднимается в три раза, а то и больше. Я подумывал заняться этим бизнесом, но потом решил, что все-таки это очень далеко от моего, скажем так, профиля…
День мы провели в осмотре достопримечательностей виллы. Игорь, я видела, тоже тяготился атмосферой дома, но когда мы дошли до кабинета хозяина, смогли расслабиться. Огромное помещение, где мог запросто разместиться теннисный корт, был наполнен предметами старины. Здесь все было настоящее, а не новодел, как в комнатах Нины. Иннокентий небрежно демонстрировал картины и гравюры, статуи и старинные книги. Было видно, что он очень гордится своей коллекцией, несмотря на свое напускное безразличие и разговоры о том, что все это пустяки по сравнению с собраниями его замечательных предков.
Близился вечер, и мы наконец стали собираться. Нина попрощаться не вышла, чему мы не особенно огорчились.
И ВНОВЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БОЙ
— Как прошла встреча? — спросила я на обратном пути.
— Прекрасно, — сказал Игорь. — А о чем вы там с Ниной вчера говорили?
— Так просто болтали. Сплетничали про тебя!
— Да, она всегда любила посплетничать, — заметил он.
Было уже темно. Лес, через который мы проезжали по дороге к шоссе, казался таинственным и жутким. Над деревьями поднималась луна, в кустах мелькали тени.
— Не хотела бы я тут жить — страшновато, — поежилась я. — Так и кажется, что сейчас выпрыгнет какое-нибудь чудовище. Вон там сейчас будто глаза сверкнули!
— Наверное, бутылка в кустах валяется. А ты фантазерка! — Игорь рассмеялся. — Чудовища, Наденька, все в городе живут и ходят в дорогих костюмах!
— Ага, и в пижамах! — я вспомнила процедурную и крючковатые старческие пальцы.
— Не переживай! — ободрил он меня. — Скоро и мы сможем жить так, как хотим!
Я осторожно положила голову ему на плечо.
Видимо, переговоры на вилле для Меркулова многое значили, и их результатом он был доволен. На обратном пути мы остановились около супермаркета. Девица, расхаживающая по винному отделу, представляла какую-то «всемирно известную марку». Меркулов нетерпеливо закачал головой и взял бутылку, не слушая ее пространных комментариев.
Я взглянула на ценник и ахнула. «Весила» бутылочка — как моя месячная зарплата.
— Послушай, — не удержалась я, — к чему такие траты? Вполне можно обойтись чем-нибудь подешевле!
Не выношу, когда деньги бросают на ветер.
— Успокойся, — Игорь прижал меня к себе, продолжая рассматривать этикетку. — Привыкай к хорошей жизни и не жадничай!
Я не жадная — я хозяйственная, но раз мы сегодня денег не считаем, заглянула с его разрешения в косметический отдел. Нашла крем для лица, о котором давно мечтала, и кинула в тележку.
Через полчаса мы уже были дома, и Меркулов сервировал на кухне столик.
— Так что мы все-таки празднуем? — поинтересовалась я.
— Завершение предварительного этапа операции! — Игорь щелкнул своей зажигалкой, зажигая крученые спиральками свечи.
— А конкретнее?
— Видишь ли, господин Баранин имеет свои интересы в «Аяксе», наш центр тесно сотрудничает с его компанией. Собственно говоря, шестьдесят процентов оборудования и значительная часть медикаментов поступает к нам именно через него. Поэтому я решил, что с его помощью мне удастся подобраться ближе к Борицкому. Нина мне помогла выйти непосредственно на Иннокентия — мы ведь учились вместе!
— Я знаю, — вставила я. — Она мне рассказала.
— Да, мы были очень дружны… Так вот, мне удалось договориться с Бараниным насчет продвижения в «Аяксе» — он легко сможет убедить нашего добрейшего Леонида Васильевича подпустить меня поближе к его мрачным тайнам и немцам…
— Каким немцам?
— Ах да, ты же еще не знаешь, а это важно, — озабоченно сказал Меркулов. — Как я узнал от Баранина, «Аякс» заключил контракт с одной из немецких фармацевтических фирм. Контракт по какой-то причине не афишировался, а это значит — здесь есть подвох. В чем конкретно дело, мне и предстоит узнать.
— Знаешь, я себя чувствую сейчас, как доктор Ватсон, когда тот обнаружил, что Холмс не в Лондоне, а сидит рядом на болоте, — пожаловалась я. — «Значит, отчеты я писал зря!» Правда, я еще ничего не успела сделать, но я надеялась, что смогу быть тебе полезной там, в штате у Борицкого!
— Нет, ничего не зря! — замотал он головой категорически. — Во-первых, это в самом деле хорошее место — оклад повыше, и никаких надоедливых пациентов…
Я улыбнулась — он думает обо мне, о моей безопасности. Это ли не свидетельство истинной любви?
— А во-вторых, я еще не в обойме, да и станет ли Борицкий доверять мне, несмотря на поручительство Баранина, — еще вопрос. Тут есть много подводных камней — например, профессиональная ревность… Как ты думаешь, почему до сих пор он не подпускал меня к этим исследованиям, хотя особенных причин усомниться в моей лояльности у него не было?.. Впрочем, думаю, у нас все получится!
Он откинул скатерть и постучал трижды по дереву с крайне серьезным видом.
— Вот уж не думала, что ты суеверен!
— Да-да, я знаю… — рассмеялся он и поднял бокал с золотистым напитком аристократов. — Человек науки не должен быть подвержен глупым предрассудкам, но когда речь идет об успехе, любой становится суеверным, разве не так? Перед экзаменами я подкладывал пятак под пятку. Сейчас я этого делать не стану, конечно, но все же лишняя предосторожность не повредит!