тенами лабораторий — иначе я не смогу спокойно спать по ночам. Любопытство мне не свойственно, но сейчас речь шла о моем будущем, не больше и не меньше, и я не могла снова проколоться, как это уже было однажды. Человек, которому предстоит стать моим мужем и отцом моего ребенка, — я думала и об этом тоже — должен быть кристально чист перед наукой и человечеством. А если честно, я просто боялась за Игоря. Мужчины, сами того не ведая, вступают в опасные игры, которые могут очень плохо заканчиваться.
Лаборатории находились в научном корпусе центра, а где именно — мне еще предстояло выяснить. В корпус я прошла без труда, но, взглянув на огромный план, висевший у входа, поняла, что без посторонней помощи мне не разобраться.
Помощника оказалось не так-то легко отыскать. Коридоры были пусты и безжизненны, научный люд прятался в опытных кабинетах и лабораториях. Наконец в одном из холлов я обнаружила живую душу: какой-то бородач курил папиросу и сбрасывал пепел в горшок с бегониями. При других обстоятельствах я бы возмутилась, но не теперь.
— Извините, — поинтересовалась я. — Я ищу доктора Меркулова.
— Впервые слышу, — ответил он, дружелюбно осматривая меня. — А я вам не подойду?
— Нет, спасибо. Извините, — я пошла дальше.
Что ж, тогда будем действовать наугад. За первой дверью, в которую я сунулась, стояла полная темнота. Завыли разъяренные голоса:
— Читать не умеешь? Входить запрещено!
— Все испортила… Реактивы засвечены к чертям собачьим!
— Десять лет насмарку, я же говорил, надо было дверь припереть стулом…
Я застыла на месте, смущенная столь нелюбезным приемом — всегда теряюсь, когда мне грубят.
— Закрой же, наконец, дверь, — из темноты вылетело что-то увесистое, но я вовремя захлопнула дверь и услышала только, как зазвенели осколки.
— Откуда взялась эта ненормальная? — голос за дверью продолжал оскорблять.
— Сам дурак, — с достоинством ответила я, но тихо — еще погонится!
Не буду ничего здесь спрашивать, раз они такие грубые, решила я и посмотрела на дверь. На ней в самом деле висела табличка: «Не входить — идет эксперимент!»
Ладно, каждый может ошибиться.
К следующей двери я подходила уже с некоторой опаской и в первую очередь внимательно осмотрела ее на предмет каких-либо предупреждений. Ничего такого здесь не было, а скромная надпись гласила, что за дверью находится «Управление внутренними ресурсами».
Ага, вот здесь-то должны точно знать, над чем работает Меркулов! В случае расспросов скажу, что он потребовался в отделении, а селекторная связь отказала.
Подергала ручку, но дверь была заперта, хотя секунду назад я ясно слышала, как внутри кто-то ходил. Заглянула в замочную скважину — там было тоже темно. Я снова прислушалась. Судя по доносившимся из-за двери звукам, в управлении находилось сейчас два человека, но они были всецело заняты друг другом и не собирались отвлекаться ради меня.
Я смутилась и поспешила прочь. Немного странно, что люди не могут найти другого места для любви, кроме рабочего кабинета. Можно подумать, что они бомжи, у которых нет собственных квартир.
В поисках подсказки пришлось выйти на служебную лестницу На лестнице обнаружились две курящие дамы — одна рыжая, другая блондинка. Я спросила про Меркулова. Они осмотрели меня придирчиво и, наконец, решив, что я достойна ответа, послали меня на два этажа ниже. Спустившись, я оказалась перед длинным и узким коридором, в начале которого висела вывеска: «Закрытый сектор, вход только по пропускам». Вывеска мне не понравилась, но я продолжила шагать вперед, пока на моем пути не возник внушительных размеров стол. Сам стол, конечно, был незначительной помехой, но за ним сидел щекастый охранник. Он чем-то походил на нашего санитара Гену — те же маленькие поросячьи глазки и туповатый взгляд. Может, родственник?
— Я к Меркулову Игорю Павловичу, — сообщила я. — Я его жена.
— В таком случае он должен был получить для вас пропуск, — сообщил толстоморденький и снова нацелился ручкой в свой кроссворд.
— Он просто не успел еще — мы недавно поженились!
Охранник со вздохом потыкал пальцами в кнопки на своем пульте и, бросив в трубку несколько фраз, сообщил, чтобы я ждала — Меркулов сейчас выйдет.
Я без приглашения уселась в кресло у окна и вытащила пачку сигарет.
— У нас не курят, — сказал охранник.
Я улыбнулась и послушно убрала пачку — не ругаться же с ним из-за сигареты!
Наконец, через десять минут появился Меркулов — он был тоже недоволен, что его вытащили из лаборатории. Рассеянно ответил на поцелуй и спросил, зачем я пришла. Я честно тихо ответила, что соскучилась.
Он взглянул на меня лукаво, потом обнял и поцеловал. Охранник снова хмыкнул, перелистывая страницы. Игорь прошептал мне на ухо, что он «правда очень-очень сильно занят», и я отправилась восвояси.
Попытка проникнуть в лабораторию с парадного входа полностью провалилась. Оставалось надеяться на бумажки в кабинете главврача, к которым я вот-вот должна была получить доступ.
Борицкий любезно разрешил мне чередовать дежурства в отделении и работу в его кабинете. Чтобы попривыкнуть, так сказать, к месту и обязанностям. Причины такого благоволения мне-то были ясны — главврач просто по-человечески хорошо ко мне относился, я это чувствовала. В сестринской на мой счет подшучивали и злословили, мне Даша докладывала, будто я получила свое место через постель. Я не обращала внимания — зачем кому-то что-то доказывать? Пусть болтают, ради смеха или из зависти, все равно.
Завидовать, откровенно говоря, было нечему — разобраться в этой макулатуре было ох как непросто! К тому же часть бумаг была написана от руки, фирменным врачебным почерком, то есть таким, который не могут разобрать не только простые смертные, но даже коллеги. Глядя на бумажки, я чувствовала себя в точности, как тогда, когда наугад бродила по научному корпусу — вроде все перед глазами, но ничего не понять! Воспользовавшись тем, что Борицкий большую часть дня отсутствовал в кабинете, я вволю покопалась в шкафчиках с архивами, залезла во все файлы его компьютера. Но все, что сумела выудить — это список поставок, который мне ничего не говорил.
Тем временем в «Аяксе» «императорского поставщика» сменил новый пациент — министр, не больше и не меньше! Правда, бывший.
Экс-министра звали Анатолий Александрович Дергачев. Ему было под шестьдесят, волосы — белые, как снег. Вокруг него суетился целый штат секретарей — после ухода на пенсию Анатолий Александрович возглавил какой-то фонд, помогающий всем, как шутит Галка, от морских ежей до пенсионеров Приморья.
— Да, такие дяденьки у нас не каждый день бывают, — прокомментировала Даша появление министра. — Хотя вообще радоваться особенно нечему. Вокруг этого Дергачева как ни пляши, благодарности — фиг дождешься! Даже в устной форме, не говоря уже о чем-то другом!
Маринка, напротив, была в восторге — министерское звание ее завораживало.
— Подумать только — министр! — восклицала она, выпучив глаза. — Живой! Помню, я была на встрече с Жириновским. Так я его вот как тебя видела — за рукав могла потрогать, если бы захотела!
Вот счастье-то! По мне так хоть Майкл Джексон — что мне его рукав? Маринка вся светилась от нахлынувших воспоминаний. Рядом с этой дурашкой даже Даша выглядела интеллектуалкой.
Перед самым концом рабочего дня меня позвали к телефону. Звонила Галочка.
— Слушай, — затараторила она, — я тут целый день твой номер разыскиваю. Уже вся изнервничалась, потом смотрю — Маруся какой-то бумажкой играет — оказалась та самая, с номером!
— Да что случилось-то?
— Я была у своей гадалки! — сообщила Галочка. — И она мне сказала, что тебе угрожает опасность…
— Подожди, — я не могла понять. — Как она может что-то про меня знать, если мы с ней ни разу в жизни не встречались?
— Я ей показывала твою фотографию! Ты не сердись, я ведь о тебе забочусь, — оправдывалась Галка. — Нет, ты послушай, она мне так и сказала — совсем рядом будет опасность, но пролетит мимо.
— Пролетит и прекрасно — значит, мне не о чем беспокоиться, — философски заметила я.
— Нет, ты должна быть осторожна!
— Не волнуйся — я всегда осторожна, — успокоила я подругу. — Только знаешь, чему быть — того не миновать. Кстати, ты не могла бы мне помочь с одним дельцем?
Через час я уже сидела в гостях у Галочки, пила кофе, почесывала Марусю за ухом и наблюдала за тем, как хозяйка щелкает по клавишам, готовясь исполнить мою просьбу. А именно — проникнуть в компьютерную сеть «Аякса».
— Давненько я этим делом не баловалась! — Галочкины глаза горели шкодливым огнем.
Одно время она занималась хакерством для каких-то важных товарищей и была рада возможности тряхнуть стариной. По ходу операции она пыталась объяснить мне ее суть.
— Понимаешь, в «Виндоузе» есть приличная прореха в службе «Мессенджер». Там достаточно забить буфер, и можно ввести любой код, какой придет в голову…
— Ох, — я замотала головой. — Понимаю, но с трудом.
Я, как и многие пользователи, умею щелкать по клавишам, но как это все работает… Для меня устройство компьютера — такая же загадка, как для среднестатистического чукотского оленевода.
— А что ты собираешься сделать с этими сведениями? — поинтересовалась Галочка, не отрываясь от компьютера.
— Еще сама не знаю, но они мне нужны, поверь! Не люблю, когда меня держат в неведении.
— Ага! — оживилась она. — «Мессенджер» у них не отключен — сейчас влезем и похозяйничаем…
Однако конечные результаты взлома не слишком обнадеживали. До лабораторных разработок нам добраться не удалось, несмотря на Галочкино искусство. Либо они были очень хитро спрятаны, либо компьютеры были отключены в настоящий момент от сети «Аякса».
Зато я получила в свое распоряжение подробный план центра из базы данных службы безопасности. На плане были не только отмечены все помещения и коридоры, но и указывалось, на каких дверях стоят замки и где расположены камеры слежения.