— Это-то тебе зачем? — спросила Галочка, пока я внимательно разглядывала распечатку.
— Сама проберусь в лаборатории и посмотрю, чего там делается.
— Да ты что, подруга, — Галочка не на шутку испугалась. — Тебя схватят!
— Я скажу, что заблудилась, и все!
— Ага, так они и поверят! А вдруг у них там в самом деле какие-нибудь секретные эксперименты? Тогда они просто уберут тебя, и следов потом никто не найдет. Помнишь, что гадалка говорила — будь осторожна!
В центре, как оказалось, опять произошло пополнение в стане пациентов, и довольно неожиданное.
— В третьей теперь молоденький такой мальчик, — щебетала в ординаторской Маринка. — Восемнадцать лет, настоящий ангел! Я, девочки, просто теряюсь при виде подобной красоты! А то у нас не больница, а дом престарелых какой-то. Глядя на все эти рожи, сама стариться начинаешь раньше времени! Я серьезно — у меня морщины стали появляться чаще с тех пор, как я здесь начала работать!
— Крем от морщин есть хороший. «Орхидея» называется — сказала Дашка. — Я им пользуюсь все время!
— Тебе-то зачем? — спросила я. — Ты же и так — как персик.
— Для профилактики, — ответила она серьезно.
— Ну так что за мальчик? — переключилась я снова на Маринку.
— Чей-то сынок! Знаешь что мне предложил?..
Но тут заглянула Анжела Семеновна и попросила всех присутствующих переключиться с обсуждения пациентов на исполнение своих прямых обязанностей.
— Пусть Надя займется министром, у нее манеры лучше, — добавила старшая.
Дашка возмущенно фыркнула и показала мне язык.
Министр был вежлив, как всегда. Никакой охраны у него не было — бояться, в отличие от других наших постояльцев, ему было некого. Он между прочим поинтересовался, кто лежит с ним по соседству и, выслушав мой краткий отчет, подытожил:
— Словом, приличных людей нет!
Я не стала спорить. Приличными он, очевидно, считал исключительно особ своего ранга. Тем удивительнее показался мне интерес, которым была удостоена моя скромная персона.
— Вы давно здесь работаете? — неожиданно спросил он.
— Недавно.
— У вас приятная внешность, — сказал он, глядя при этом почему-то в стену.
Неужели смущение пытается скрыть?
— Спасибо.
— Не за что. Я не раздаю комплименты, я просто констатировал факт.
— И все-таки спасибо.
Он соблаговолил повернуть голову в мою сторону. Чем-то он напоминал папу Римского, только был все же помладше и полон сил.
— Принесите, пожалуйста, воды. Минеральной.
Вообще-то не моя обязанность — разносить воду пациентам, для этого есть младшая сестра, но я не стала передавать ей поручение, а принесла сама.
— Спасибо, — сказал он и, выпив все до дна, вернул мне стакан.
— Еще что-нибудь?
— Нет, благодарю!
Я удостоилась благосклонного кивка и была отпущена с миром.
Теперь можно было заглянуть и к пациенту, о котором рассказывала Маринка. Мальчик оказался в самом деле симпатичным — кудрявый брюнет с голубыми глазами. У него была посетительница, молодая ухоженная девица. Попрощавшись с ним нежно, она вышла, не обратив на меня внимания.
«Больной» встретил меня самодовольной ухмылкой опытного казановы. Рядом с его постелью стояли цветы, принесенные, наверное, пылкой поклонницей. Что ж, такой очаровашка, да еще с богатенькими родителями — девчонки липнут, как мухи на мед.
— Рома! В смысле — так меня зовут, а не то, что я хочу рома! — представившись, он подождал реакции с моей стороны.
Я улыбнулась и назвала себя.
— Это была Оля! — сказал он, имея в виду ушедшую девицу. — Мы с ней должны пожениться. Во всяком случае, она так считает.
— А ты?
— Что я?
— Ты так не считаешь?
— Я не знаю, — он пожал плечами. — Предложений много, я еще не определился, а как вы думаете, стоит мне на ней жениться?
— Я не знаю, я ее впервые видела.
— Ну я думал — женская интуиция вам подскажет!
Маленький избалованный дурачок, подумала я. Из него наверняка вырастет самодовольный тип вроде Томилина, а затем Роман перейдет в категорию похотливых стариков, которыми изобиловала наша клиника. С прибытием Ромы наше отделение стало иллюстрацией мужской эволюции в течение жизни.
— У меня уже было несколько невест, — заявил он. — Но никто не удовлетворял моим представлениям о настоящей женщине. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Нет, не понимаю! — сказала я, поправляя его одеяло. — У всех ведь они разные — эти самые представления!
— Да я и сам еще толком не знаю, чего хочу! — сказал он задумчиво. — Иногда одно нравится, иногда другое… А иногда кажется, что я их всех ненавижу, этих соискательниц сюсюкающих. Прямо-таки придушил бы на месте!
Я не смогла сдержать удивленный взгляд, и он поспешно добавил:
— Я абсолютно здоров, можете проверить. Меня сюда совершенно зря уложили. Просто моя мамаша — слегка чокнутая. Чуть чихнешь, так она уже «скорую» вызывает!
— Не могу слышать, когда так отзываются о матери, — сказала я и вышла, не обращая внимания на его дальнейшие рассуждения.
— Как твоя работа? — поинтересовалась я тем же вечером у Меркулова, пока мы стояли в очередной пробке.
Он посмотрел на меня смущенно.
— Скоро, скоро все узнаешь, милая! Сейчас еще не время!
— Что за секретность, Игорь? Что вы там, динозавров, что ли, выращиваете?
— Динозавров у нас и в палатах хватает, — сказал он и обезоруживающе улыбнулся.
— Я к тебе хочу перебраться, — неожиданно для самой себя сообщила я сквозь смех. — Насовсем!
Он закивал согласно, одной рукой притянул к себе и поцеловал.
— Как скажешь!
Сразу заехали ко мне, и он терпеливо в квартире у тетушки ждал, пока я собирала вещи. Он был чем-то сильно озабочен. Чтобы встреча не перешла в длительное чаепитие с просмотром семейных фотографий, я торопилась изо всех сил. Тетя Валя забыла про сериал и, пока я кидала вещи в сумку, поддерживала с Игорем светскую беседу.
Макс жалобно ныл — чувствовал, видно, что я его покидаю.
— Извини, Максик, придется расстаться!
— Почему? — спросил Меркулов. — Это ведь твоя собака, значит, поедет с нами!
Я взглянула на тетушку. Собака на самом деле была ее, но я чувствовала, что она не будет возражать. В конце концов, с ее ногами выбираться каждый день два раза во двор тяжело.
Она кивнула.
— Ура! — я нацепила поводок на Макса и прихватила его любимый резиновый мячик.
По пути к машине Максик растерянно озирался по сторонам. Пока он задирал ножку под разными кустами, Меркулов укладывал вещи в багажник и одновременно вел долгий разговор по мобильному. До меня долетали только обрывки — мне показалось, беседа была не из приятных.
Соседки на скамейке у парадного робко осмелились поинтересоваться, неужели я уезжаю?
— Эвакуируюсь! — ответила я, оставив их в полном недоумении.
В машине Максик вел себя в высшей степени прилично, только изредка поскуливал. Я гладила его, успокаивая, и шептала на ушко, что все хорошо и скоро он познакомится с милой и красивой догиней.
Меркулов сосредоточенно молчал всю дорогу. И судя по всему, мысли его витали далеко от научных проблем. Дело было в чем-то другом.
— Неприятности? — спросила я.
— Нет! Почему ты так решила?
— Ты как будто не в себе.
— Все в порядке, — он натянуто улыбнулся.
Врунишка, подумала я про себя, но ничего не сказала.
— Слушай, а давай купим телевизор, — вдруг сказал Игорь. — Прямо сейчас поедем и купим, а?
Я восторженно захлопала в ладоши, напугав Макса. Вид у Меркулова был предовольный.
На следующий день я приготовилась наслаждаться заслуженным отдыхом и после небольшой уборки засела перед телевизором. Телевизор был отличный — с плоским экраном и полным набором разных функций. Вот бы и тете Вале такой, она бы тогда, наверное, вообще перестала бы из своей комнаты выходить!
Устроившись поудобнее перед экраном с коробкой конфет, я наслаждалась шикарной картинкой, переключая с канала на канал. С клипов на рекламу подгузников, с ток-шоу о проблемах в налоговой сфере на ток-шоу на тему детской проституции… А ведь без телевизора жилось намного спокойнее! Наконец наткнулась на новости и замерла на месте, когда услышала знакомую фамилию.
— …ровно неделю назад, — вещал диктор. — Тогда в Санкт-Петербурге произошло новое заказное убийство, город в очередной раз подтвердил свое звание криминальной столицы. Той ночью в одном из дворов в центре города раздался сильный взрыв. Взорвалась машина «Тойота», владелец — следователь прокуратуры Ружевский Валентин Евгеньевич, в момент взрыва находился в машине и погиб мгновенно. Как уже установлено, взрывной механизм был заложен прямо под сиденье водителя и сработал, когда тот включил двигатель.
Возникший в кадре человек с погонами заявил, что продолжается проверка дел, над которыми работал убитый. Для того, чтобы «выявить возможную причину преступления и определить круг подозреваемых».
— По свидетельству близких погибшего, — бодро продолжал журналист, — накануне поздно вечером в его квартире раздался звонок, и неизвестный договорился с Ружевским о встрече, на которую он и отправился. Установить личность звонившего пока не удалось…
Я напрягла память и похолодела: Ружевский взорвался именно в ту ночь, когда я подслушала странный телефонный разговор Игоря с Иннокентием! Я едва не подавилась шоколадом. Что Меркулов так или иначе причастен к этому взрыву, было абсолютно ясно — я хорошо помнила его слова. Мне снова стало страшно.
Что он там делает в своей лаборатории? Выращивает смертельный вирус для арабских террористов или занимается незаконным клонированием человека? А может, торгует человеческими органами? Нет, такое бывает только в кино, а в жизни, как правило, все гораздо прозаичнее. И наверняка речь здесь идет о каких-нибудь научных разработках, ценность которых может понять только посвященный!
История приобретала ярко выраженный криминальный оттенок. Но я, как бы это странно ни звучало, была уверена в двух вещах. Во-первых, в то