– Должен, – вновь пожал плечами Шеранн, – но он ничего не знает, я справлялся. Да и немудрено: странно было бы, если бы этот волк сообщил о своем появлении, а потом начал убивать.
– Значит, его никак нельзя отыскать? – огорчилась София.
Дракон внезапно улыбнулся, и она замерла, завороженная тем, как улыбка осветила его лицо.
– Можно! – заявил он с удовольствием и коснулся пальцем ее губ. – Потому что очень похожий запах я почуял по время Бельтайна от одного джентльмена.
– И кто же это? – спросила она, чуть дыша, с трудом отвлекаясь от ощущения его пальцев на своих губах.
– Откуда мне знать? – удивился Шеранн. – Мы ведь не представлены, так что я знаю его только в лицо. Постараюсь выследить и разузнать. Но хватит об этом.
Он принялся целовать молодую женщину, и им уже не было никакого дела до остального…
Глава 30
На следующий день явился с визитом мировой судья, который не казал носа в Чернов-парк целых два дня.
Сегодня он был одет не так консервативно, как обычно. Синий редингот, расшитый серебром, удивительно шел к его серым глазам, а высокий ворот рубашки, подпирающий голову, подчеркивал волевой подбородок и упрямо сжатые губы. Несомненно, многие девичьи сердца трепетали при виде господина Рельского (хотя, скорее, девицы были сражены размером его годового дохода, а вовсе не мужественной внешностью), и на мгновение София пожалела, что не сумела составить его счастье.
Но перед глазами тут же мелькнула обольстительная улыбка дракона, его огненные очи, и сожаления отступили прочь.
Она чуть улыбнулась и промолвила:
– Я рада вас видеть. У вас важные известия, насколько я поняла?
Мужчина чуть склонил голову, разгадав намек, что отныне гадалка не хотела видеть его у себя запросто и визит могут оправдать лишь срочные дела.
Молодая женщина выглядела очаровательно, являя собой образчик радости и прекрасного самочувствия: темные волосы были уложены в строгий пучок, но несколько прядей выбивались из прически, обрамляя сияющее лицо. Как будто не было недавних прискорбных событий и подозрений! Госпожа Чернова впервые за долгое время пребывала в мире с собою, и господин Рельский от всей души жалел, что был вынужден разбить это хрупкое спокойствие.
Он отложил трость и промолвил прямо, словно бросаясь в воду:
– Мне достоверно известно, что господа Шоровы причастны к шпионажу.
– Что?! – переспросила София, чувствуя, как слабеют ноги. Она опустилась на стул и с силой стиснула края шали. – Почему вы решили?..
– Я сразу заподозрил нечто неблаговидное. А потом они слишком часто мелькали в этом деле, и я велел своим людям досконально выяснить все об этом семействе.
София, замерев, напряженно слушала.
Господин Рельский бросил взгляд на ее растерянное лицо и продолжил выкладки:
– Меня удивило, что господа Шоровы живут на широкую ногу, хотя еще несколько лет назад были бедны. На первый взгляд все выглядело вполне невинно: майор приобрел некоторый капитал за счет военных трофеев и удачно его вложил. Но стоило копнуть поглубже, и выяснилось, что его часть стояла в глуши, где и мелкие стычки бывали редко, так что по ведомостям не числилось сколько-нибудь крупной добычи. К тому же ему причиталась не такая уж крупная доля. Тогда я разузнал о компании, в которую были якобы вложены деньги Шоровых, но она оказалась всего лишь миражем, удобным прикрытием для того, чтобы объяснить происхождение капитала… Вскоре обнаружились подозрительные связи и странные совпадения визитов Шоровых с диверсиями и утечкой сведений. Друзья по моей просьбе сыграли небольшой гамбит и подсунули им некие бумаги… Словом, теперь у меня имеются веские доказательства подрывной деятельности наших дорогих соседей.
София слушала пояснения мирового судьи – спокойные, логичные, но такие безразличные. Сухим казенным языком он повествовал о предательстве, и, казалось, его нисколько не смущала нелепость ситуации.
– Неужели это правда? – беспомощно спросила она.
Господин Рельский кивнул, потом осторожно сказал, тщательно подбирая слова:
– Я знаю, господин Шоров – ваш друг. Поэтому я решил прежде посоветоваться с вами, как поступить. Мои друзья сделают, как я попрошу.
Госпожа Чернова несколько мгновений смотрела на него с немым удивлением, затем сделала усилие, отбрасывая ненужные переживания, и задумалась всерьез.
– Полагаю, в любом случае утаить это нельзя, – наконец заключила она со вздохом. – Да и не думаю, чтобы вы решились бы на такое даже ради моего спокойствия.
Произнеся последние слова, она слегка улыбнулась мировому судье, но тот ответил серьезно:
– Ради вас я бы пошел даже на это.
София потупила глаза и слегка покраснела, от стеснения принявшись теребить многострадальную шаль. Что она могла ответить, если в ее сердце нынче царил дракон?
– Не шутите так, – попросила она неловко. – Вы превосходно понимаете, что измену прощать нельзя.
– Решать вам, – пожал широкими плечами господин Рельский.
Молодая женщина с некоторым сомнением взглянула на него, потом принялась размышлять вслух.
– Полагаю, мы должны все рассказать. Только… – поколебавшись, она закончила, – что, если дать им время бежать, а потом сообщить все властям? Потеряв положение в обществе, господа Шоровы больше не смогут вредить Мидгарду.
– У вас доброе сердце, – улыбнулся господин Рельский и поднес ее руку к губам. Это бережное прикосновение отчего-то заставило сердце молодой женщины забиться сильнее, и она откровенно неучтиво вырвала ладонь.
Мировой судья на мгновение прикрыл глаза и отвернулся, пряча горькую улыбку.
София возразила запальчиво:
– Вовсе нет, и, по правде говоря, я очень зла на господ Шоровых. Но видеть их на плахе… – Она передернулась. – Однако вы уверены, что это не они убили господина Ларгуссона? Быть может, огненные руны означали именно страну пламени Муспельхейм?
– Я кое-что выяснил и уверен, что до недавних пор Муспельхейму не было известно о дневниках, так что никаких причин убивать Ларгуссона у них не было. Полагаю, можно отбросить версию, что покойному были известны некие компрометирующие сведения и поэтому его устранили. Это слишком неправдоподобно и не в их характере. Господа Шоровы навряд ли сумели бы придумать и провернуть столь блестящую операцию. Старый слуга, Вартассон, клянется, что господа не выходили из дому в ту ночь, а ему можно верить – он многим мне обязан. К тому же наш общий друг Шеранн, – произнес он с непередаваемой иронией, – тщательно обыскал их имение и не нашел дневников Шезарра. Да и трудно представить, чтобы эти весьма тучные люди выбрались из библиотеки через окно. Господа Шоровы неосторожно привлекли внимание и поплатились за это, но они вовсе не убийцы, я совершенно в этом уверен.
– Тогда все решено. – София сцепила руки и попросила: – Вы позволите пойти с вами? Я хочу присутствовать при беседе.
– Разумеется, – охотно согласился мировой судья и предложил ей руку…
По дороге они успели обсудить перспективы расследования и пришли к неутешительным выводам, что список подозреваемых сокращался, мало что проясняя. Если отбросить господ Шоровых, ныне покойного господина Ларина, госпожу Даргассон, которая никак не могла ударить себя по голове, а также кузнеца, в виновность которого верилось слабо, то в перечне оставалось лишь несколько имен: господин Реинссон, его невеста, Юлия Гарышева и господин Щеглов.
– Кстати, вина господина Реинссона тоже сомнительна, – заявил вдруг мировой судья. – Выяснилось, что дальний родственник покойного Ларгуссона завещал тому все свое состояние. Старик умирает, ему осталось не более нескольких недель, и сторож получил бы солидный куш, случись ему пережить родственника. Теперь же дочерям наследство не достанется, и они знали об условиях завещания, это я выяснил наверняка.
– А кому теперь отойдет состояние? – заинтересовалась госпожа Чернова. – Может быть, убийца вообще не из Бивхейма и мы напрасно подозревали знакомых.
– Сомневаюсь, – не согласился господин Рельский, – судя по обстоятельствам дела, преступник был вхож в библиотеку и прекрасно там освоился. А деньги достанутся приютам и больницам для бедных. При таких обстоятельствах у наследников не было никакого резона убивать сторожа.
– Выходит, господина Реинссона и барышень Ларгуссон можно отбросить, – заключила София уныло. – Может быть, мы не там ищем? В конце концов, это мог быть любой из жителей Бивхейма и окрестностей!
– Возможно, – согласился мировой судья. – Но тогда неясно, зачем похитили дневники дракона. К тому же убийца заранее подготовил ключи, а значит, давно планировал преступление. Надо думать, мы разыскали всех, у кого имелись явные основания желать смерти Ларгуссону.
София не нашлась что возразить, и дальше они шли в молчании.
День был хмур, будто сожалея о том, что на его долю выпали столь грустные события. Видимо, собиралась непогода – бог Тор глухо рокотал в небесах, уже готовый поразить землю молнией.
Молодая женщина бросила взгляд на пасмурное небо и поежилась, не без оснований опасаясь, что вот-вот начнется ливень. По правде говоря, она с детства отчаянно боялась гроз, слишком близко к сердцу восприняв рассказы няньки о колеснице, запряженной козлами, на которой восседал грозный Тор. Забавы ради он с хохотом метал на смертных свой молот Мьельнир, который все время возвращался к нему.
Оставалось надеяться, что визит будет недолгим и она успеет вернуться домой до начала ненастья.
Особняк Шоровых, на взгляд госпожи Черновой, походил на сарай: прямоугольный, с узкими окнами-бойницами, без всяких архитектурных излишеств и украшений. К дому вели деревянные ступени, что делало его еще больше похожим на обычную хозяйственную постройку. Впрочем, Шоровы уже давно поговаривали, что вскорости расширят и благоустроят свое жилище.
Будто чувствуя опасность, хозяева категорически отказались их принять, и мировому судье даже пришлось воспользоваться своей властью и прибегнуть к угрозам, чтобы их впустили.