Молодая женщина вскочила и принялась в волнении расхаживать по комнате.
О какой опасности предупреждала шувихани? Почему просто не написать напрямик? Неужели старая Шанита так боялась господина Щеглова?
Боялась… Господина Щеглова…
София замерла, пораженная своей догадкой.
Расследование до странности походило на вышивку – крохотные детали, как стежки, постепенно складывались в яркую картину. И вот уже в переплетении событий, слов и поступков угадывается абрис реальных событий.
Мудрый Один, неужели это возможно?..
Глава 32
Набросав сумбурную записку господину Рельскому, госпожа Чернова велела Лее тотчас же отнести ее в Эйвинд, а сама подбитой птицей бросилась к госпоже Дарлассон.
Уже не тревожась о приличиях, она почти бежала по дороге, стойко игнорируя косые взгляды знакомых, которых, по счастью, ей встретилось немного.
Дворецкий попытался было отговориться безмерной занятостью хозяйки, но София пропустила мимо ушей его монолог и заявила о крайне срочном вопросе, который вынуждал ее отвлечь почтенную гномку от наиважнейших дел.
Все еще сомневающийся слуга, чем-то неуловимо похожий на престарелого льва, соизволил доложить госпоже и спустя несколько минут царственно предложил гостье следовать за ним.
В малой гостиной, где Дарлассон приняла гадалку, господствовал полнейший беспорядок. Мебель, прикрытая чехлами, тут и там – связки книг и ворох обрывков материи. На столе, бюваре, подоконнике беспорядочно расставлены безделушки, а часть вещиц уже упрятана в добротные ящики.
Очевидно было, что хозяева съезжают, и это известие настолько поразило госпожу Чернову, что она замерла у двери, позабыв даже поздороваться.
– Послезавтра я уеду из Бивхейма и надеюсь более никогда сюда не вернуться, – заметив ее удивление, спокойно объяснила госпожа Дарлассон. Гномка тяжело поднялась с дивана и подошла к горящему камину, протянув к огню озябшие руки.
– Уезжаете? Но куда? – Молодая женщина ничего не понимала.
Безмятежная гномка повернулась к ней и проговорила тихо:
– Какая разница? Куда угодно, лишь бы поскорее. И вам советую сделать то же самое.
Она была спокойна, будто тихая гладь озера в безветренную погоду. Ни малейшая рябь колебаний и сожаления не тревожила ее бесстрастное лицо. Тонкая сетка морщинок, бледная помада на губах, простой пучок волос – гномка походила на начавшую увядать розу, которую пытались спасти, целиком погрузив в воду.
– Звучит так, будто вы пытаетесь меня предостеречь… – озадаченно вымолвила госпожа Чернова.
Она являла собою контраст с флегматичной хозяйкой библиотеки – встрепанная, в платье, подол которого был покрыт брызгами грязи, разрумянившаяся от быстрой ходьбы.
– Именно так! – Темные глаза госпожи Дарлассон были полны неприкрытого сочувствия. – Вы оказались в сложной ситуации: без мужа и денег, замешаны в убийстве и имеете подозрительные связи. Он вас погубит!
– Вы полагаете, мне было бы лучше жить с сестрой? – гордо выпрямилась молодая женщина, не уточняя, кто такой «он». Это и так было предельно ясно.
– Да! – решительно подтвердила гномка, выстраивая в ряд безделушки на каминной полке. Фарфоровые собачки и пастушки, кусочки мрамора и нефритовые яблоки ее стараниями были выстроены как по линейке, но она все не унималась, находя в их местоположении новые изъяны. – Поймите же, вам в любом случае лучше уехать…
– Но почему? – вскричала София.
Гномка ответила тихо-тихо, почти шепотом:
– Потому что любить – слишком безрассудно…
Не успела госпожа Дарлассон пояснить свою мысль, как дверь распахнулась и в комнату влетел господин Нергассон.
– Дорогая, я… – выпалил он с порога.
Рассмотрев, что у гномки гостья, он тут же залился краской, набычился, потом сконфуженно опустил голову.
– Извините, – пробормотал он смущенно. – Я пойду…
– Постой, дорогой! – бросилась к нему госпожа Дарлассон, и София уже в который раз за это утро преисполнилась удивления.
Молодая женщина лишь переводила взгляд с гномки на ее… избранника?
Что ж, гадалка от всего сердца желала им счастья.
– Простите, что мешаю, – обратилась София к хозяйке библиотеки. – Но у меня к вам просьба, и она не терпит отлагательств.
– Внимательно слушаю вас, – кивнула гномка, провожая нежным взглядом тут же выскользнувшего возлюбленного (хотя точнее было бы сказать «вывалившегося», поскольку гном косолапил, как медведь). – Чтобы не было вопросов: да, я уезжаю, и он едет со мною. Господин Нергассон крайне разочарован в своей бывшей возлюбленной, которая ранее смиренно пошла на брак с господином Ларгуссоном, а теперь снова согласилась с выбором родителей. Я мало его знала, но после прискорбных событий мы поневоле много общались, и нам обоим пришлось это по душе. Разумеется, я не выйду за него, но у нас и без того будет возможность наслаждаться друг другом. Надеюсь, вы не станете никому об этом сообщать?
– Разумеется! – София покраснела, но не отвела взгляд. В конце концов, разве она вправе осуждать свободные воззрения гномки? Разве сама она хоть в чем-то лучше?
Последняя мысль резанула, как ножом по сердцу, и госпожа Чернова постаралась отвлечься. Она по возможности кратко изложила свои умозаключения и попросила госпожу Дарлассон послать за барышней Гарышевой. Просьба ее была тотчас удовлетворена.
Гномка не поинтересовалась, отчего гадалка сама не написала подруге или не отправилась к ней в гости: с самого начала этой истории родители Юлии запретили дочери поддерживать знакомство с подозрительной особой.
София была благодарна бывшей начальнице за понимание, и время до прихода дамы-библиотекаря пролетело незаметно. Беседа по взаимному молчаливому согласию более не касалась нескромных тем. Заодно молодая женщина пролистала книгу, которую брал господин Щеглов, где нашла полное подтверждение своим догадкам.
Когда в комнату влетела запыхавшаяся Юлия, гадалка все никак не могла отделаться от чувства ирреальности происходящего. Бесстрастная госпожа Дарлассон бросила дело всей жизни, намеревалась уехать невесть куда с простым кузнецом, пусть даже у гномов мастеровые в чести. Сама же госпожа Чернова из истовой поборницы морали превратилась в возлюбленную дракона, а барышня Гарышева оказалась пособницей убийцы.
«Ведь мы вместе встретились здесь в последний раз!» – вдруг со всей ясностью осознала гадалка, и от этого понимания захотелось плакать. Хозяйка библиотеки сообщила ей, что накануне рассчитала барышню Гарышеву.
Быть может, на смену хорошему придет что-то во много раз лучшее, однако это будет потом. Сейчас же, когда мир качался под ногами Софии, будто корабельная палуба в сильный шторм, терять последние опоры привычной жизни было невыносимо больно.
Гномка заняла кресло в дальнем углу и оттуда с интересом наблюдала за происходящим, не выказывая желания вмешиваться в беседу.
– О, так значит, это вы хотели меня видеть? – вместо приветствия неожиданно зло выпалила Юлия и развернулась, чтобы уйти. Бросила через плечо: – Ни минуты здесь не останусь! Вы ведь знаете, что мне запрещено с вами общаться!
Она выглядела такой юной и невинной, что поверить в ее причастность к убийству и ограблению было невозможно! Золотистые волосы были по обыкновению растрепаны, глаза сверкали гневом и презрением, что нисколько ее не портило.
– Я хочу поговорить с вами о господине Щеглове, – безмятежно произнесла госпожа Чернова, и одно это имя вынудило барышню Гарышеву вернуться.
– О чем? – спросила та настороженно, и стало ясно: она была в курсе неких подозрительных фактов о кавалере и отчаянно боялась, что эти обстоятельства станут общеизвестны.
Сейчас она походила на кошку, готовую до последнего защищать своего котенка. Даже пальцы скрючены так, будто их украшали острые когти, недоставало только угрожающе выгнутой спины и гневного шипения.
София поморщилась и предложила:
– Может быть, вы присядете? Поверьте, я не имею и никогда не имела дурных намерений относительно вас. И не понимаю, отчего вы столь враждебно ко мне настроены.
– Вы считаете, что я должна была радоваться вашей доброте? Вы всегда меня поучали, читали бесконечные морали… – Юлия кипела от возмущения, с неприязнью взирая на госпожу Чернову. Теперь у нее не было нужды сдерживаться, и девушка оставила лицемерие, сбросив маску доброжелательности. – Я бы охотно никогда вас не видела, но не могла! Эта распроклятая библиотека, пыльные скучные книжонки и презрительные взгляды «приличных» дам из общества… Ненавижу вас всех!
Госпожа Чернова побледнела, но держалась стойко. Она предполагала нечто подобное, но не думала, что услышать это будет так больно и омерзительно.
– Тогда зачем вы вообще согласились на это место? – спросила она нарочито спокойно.
У нее имелись на этот счет свои соображения, и барышня Гарышева охотно их подтвердила.
– Я надеялась, что здесь мне может представиться счастливая возможность познакомиться со знатными и обеспеченными мужчинами! – выпалила она и добавила торжествующе: – Так и случилось!
Госпожа Чернова лишь покачала головой, придержав свое нелестное мнение о господине Щеглове и сомнительных перспективах знакомства с ним. Был ли он действительно хоть немного увлечен юной глупышкой или попросту пользовался ею?
София поправила перчатки, заодно заметив, что на правой невесть откуда появилось темное пятно. Едва ли его удастся вывести – вещь была безнадежно испорчена, и на глаза молодой женщины вдруг навернулись слезы. Этот мелкий, но досадный урон стал последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
К счастью, ей на помощь пришла госпожа Дарлассон, которая присела рядом и сжала руку Софии. Искренняя признательность за эту молчаливую поддержку переполнила душу гадалки. Пусть некоторые друзья оказались ложными, зато появились другие настоящие.
– Вы говорите о господине Щеглове? – наконец спросила молодая женщина, глубоко вздохнув.
– Именно так. О своей помолвке с господином Щегловым! – Голос девушки заметно дрогнул на этом имени.