ало на него сильнее пощечины.
Господин Рельский отпустил ее и вновь отвернулся к окну.
– Простите, я вел себя непозволительно, – тихо извинился он, а потом вдруг вцепился в подоконник и вскипел: – Он вернулся и теперь хочет забрать вас с собой. Так уезжайте поскорее! Уезжайте…
София смотрела на напряженную широкую спину и гордую осанку. Отчего же раньше она не замечала, как он красив? Красив не ярким обманным блеском мягкого золота, а благородной надежностью стали…
Воистину, кого боги хотят наказать – делают слепым.
«Но теперь я прозрела», – улыбнулась про себя молодая женщина и, сделав шаг вперед, положила ладони на его спину.
Он вздрогнул и медленно повернулся.
– Помогите мне его забыть, – попросила София серьезно.
– Сделаю для этого все возможное, – столь же серьезно пообещал он, едва-едва касаясь пальцами ее лица, будто опасаясь, что она передумает, растает туманной дымкой.
Но она вовсе не была видением и целовала его взаправду с такой нежностью и доверием, что сердце Ярослава отзывалось щемящей сладкой болью.
Наконец он с видимым усилием отстранился.
– Почему? – София искренне удивилась.
– Дождемся свадьбы! – как-то напряженно ответил мужчина.
Молодая женщина искренне и легко рассмеялась, теперь поняв, что его тревожило.
– Не беспокойтесь, я нисколько не сопоставляю вас с Шеранном. Но если вы настаиваете, повременим…
София лукаво ему улыбнулась, и Ярослав нежно поцеловал ей руку.
– Поверьте, я очень жду этого дня, дорогая моя госпожа Чернова! – с чувством уверил он.
– Думаю, еще больше вы ждете этой ночи… – тихонько поддела его молодая женщина, покраснев как маков цвет. Это было еще одним свидетельством произошедших в ней изменений – раньше она никогда не осмелилась бы преступить приличия, отпустить столь сомнительную остроту, но сейчас все было иначе.
Они дружно рассмеялись, с пониманием и нежностью глядя друг на друга.
Потом господин Рельский посмотрел на невесту с явным сомнением, заметив которое она слегка приподняла брови. По-видимому, это помогло ему решиться.
Мужчина подошел к бюро, открыл его, достал оттуда какие-то бумаги и протянул Софии.
– Что это? – поинтересовалась она, но мировой судья только мотнул головой.
Молодая женщина перевела взгляд на бумаги в своих руках, вгляделась в них, и удивленный возглас сорвался с ее губ. – Билеты на пароход «Скамьи веселья»[61], выписанные на имя господина Ярослава Рельского и госпожи Софии Рельской!
Она с немым удивлением посмотрела на жениха. Выходит, он не забыл ее рассказ о давней мечте путешествовать!
– Это мой свадебный подарок, – пояснил он спокойно, – хотя и несколько преждевременный.
Молодая женщина усмехнулась – господин Рельский себе не изменил. Действительно, свадебный подарок, ведь воспользоваться им можно лишь будучи его законной супругой, госпожой Софией Рельской.
– Вижу, что вы подстраховались, – поддразнивающе заметила она, но он будто не слышал.
– Я знаю, вы никогда не будете любить меня так, как его… – неожиданно хрипло проговорил он и добавил тихо, но непреклонно: – Но я больше вас не отпущу. Вы – моя!
Улыбаясь, София сделала последний шаг. Обняла его за шею, взглянула в хмурые серые глаза и тихо признала, вверяя себя ему:
– Я – ваша. До гроба…