— Чудеса! — согласилась я и приплатила ещё одну крону — на новые чернила.
А теперь, торопливо натягивая на себя этот волшебный наряд, я несказанно обрадовалась ещё одному его плюсу. Для того, чтобы снять его или надеть не нужна была помощь постороннего.
Я усмехнулась про себя, застёгивая пуговички, обтянутые тёмно-зелёной тканью. Жизнь в кампусе быстро учит самостоятельности. Одеваться без посторонней помощи, ухаживать за одеждой, готовить что-то кроме чая… Столовая у нас была, но по выходным она не открывалась, поэтому или ресторации, на которые частенько не хватало времени из-за учёбы, либо крутись, если не хочешь голодать.
Опять-таки, можно было съехать на квартиру. Многие девушки, поступившие вместе со мной на первый курс, так и сделали. Чтобы вылететь с треском уже на втором. А нас ведь всех предупреждали — и куратор, и старшекурсники, — что «домашние» до диплома не доживают. Только кампусовские.
— Ну как? Справляешься или помочь?
Миссис Корн, деликатно повернувшись ко мне спиной, загораживала собою окно и терпеливо ждала.
— Вообще-то, я уже всё! — отозвалась я, аккуратно складывая форменную куртку и брюки на место, которое прежде занимало дорожное платье. — Но спасибо, что предложили.
Старушка окинула меня оценивающим взглядом и, одобрительно крякнув, постановила:
— Хороша! А теперь самое время чай пить!
К тому моменту, когда на станции Мидлстоун в наше купе наконец-то заглянул парнишка в костюме железнодорожного служащего, мы успели изрядно подружиться и найти общий язык.
— Леди, у вас всё в порядке? — спросил он. — Стоянка четверть часа. Советую воспользоваться случаем.
Смущённо кашлянул в кулак и вернулся на перрон, а я с удивлением посмотрела на свою соседку.
— О чём это он, миссис Корн?
— Святая простота… Об уборной! Тебе не нужно?
— О! — Об этом я как-то не подумала, хотя стоило бы. — Пока нет. Спасибо за беспокойство. Но я, пожалуй, посмотрю в расписании, кода у нас следующая остановка… Куда же я его подевала?
— Брось пустое, — тут же велела мне моя попутчица и постучала ладошкой по диванчику. — Я все остановки на память помню. Лучше сделай-ка ещё раз свой фокус с чайничком, теперь розовый хочу, холодный. А пока ты колдуешь, я тебе поведаю страшную тайну о нашем бургомистре.
— Миссис Корн! — Я укоризненно покачала головой. — Говорила же, это не мой фокус, а стандартные артефакторные настройки.
Как выяснилось, своим замечательным магическим чайничком миссис Корн совершенно не умела пользоваться.
— Он мне всегда одно и то же заваривает, — жаловалась она. — Чёрный сладкий чай. А я люблю с лимоном и мятой… Невесткин подарочек. Знаешь, как говорят? Вот тебе, Дервила, что нам не мило… Это про неё, про нашу Кали.
И губы так показательно в тонкую линию поджала, что мне сразу стало невыносимо жаль беднягу Кали.
— Вообще-то это очень дорогая вещь, — вступилась я за неё и осторожно взяла в руки маг-чайник. — Дорожная посуда из небьющегося фарфора, да ещё и зачарованная… Не меньше ста крон. Вот смотрите.
Я перевернула чайник дном к верху и указала на крохотные письмена, написанные в несколько строчек.
— Здесь есть чёрный чай с мёдом, какао, чай с лимоном, чай с мятой, чай с молоком и чай из розовых лепестков, холодный. С мятой и лимоном одновременно, к сожалению, нет…
— Давай просто с мятой! — велела она, и я четыре раза поскребла ногтем по пузатому, расписанному маками бочку. С минуту ничего не происходило, а потом послышалось бульканье воды и из кокетливо вздёрнутого носика повалил ароматный пар.
Роза Корн восторженно ахнула. Немедленно признала во мне всемогущего мага и тут же принялась выкладывать подноготную всех жителей Литлвиладжа, начав с собственной семьи.
Мне оставалось только слушать, в нужных моментах записывать, кивать и задавать наводящие вопросы.
И мотать на ус!
На перроне железнодорожный служащий свистнул в свисток, поезд дёрнулся и плавно покатился прочь из Мидлстоуна, а Роза Корн, с удовольствием потягивая розовый чай, принялась рассказывать мне о бургомистре из Литлвиладжа.
— Отис Уоррен у нас немножко себе на уме. Можешь не верить, он с детства мечтает стать магом. Уж ему маменька с папенькой рассказывали-рассказывали, что коли святые и светлый Боженька не наделили тебя волшебной силой, то и взяться ей неоткуда… Да всё без толку. По молодости он всё пытался в академию поступить. Даже в Сити ездил, но его, ясное дело, сразу же завернули обратно. Тогда он решил учиться самостоятельно. Накупил учебников и принялся изучать древний язык, чтобы самостоятельно заклинания читать. — Я фыркнула, не сдержавшись. — Ну, учился он, учился… Потом пришло время жениться и беднягу немного попустило, а как должность от батюшки своего унаследовал, так снова здорово… Булочку будешь?.. Последняя… Тогда я доем. Сначала Отис пытался в Литлвиладже магическую академию открыть. Но в Ковене ему сказали, что в нашем регионе уже есть одна, так и в ней недобор последние несколько лет. Тогда бургомистр с горя решил податься в алхимики. Выписал себе из столицы новые учебники, договорился с моим мужем. Хотел у нас при лавке алхимическую контору открыть, но тут уж волком взвыл Джеральд Уайт — наш тогдашний алхимик. Говорит, мол, и так еле-еле концы с концами свожу, а вы мне сюда ещё и конкурента вызвать хотите?.. Если коротко, то не задалась у Отиса Уоррена карьера мага. А в прошлом году случай был. Марджери Уоррен от сестры из Сити посылку получила. Разные там скляночки-баночки. Крем омолаживающий, мыло какое-то дивное, то, сё и среди прочего странную баночку, на этикетке которой ни единого понятного слова не было. Бургомистр тут же опознал древний язык и так обрадовался, что сходу огорошил дражайшую супругу новостью о том, что он лично переведёт каждое слово из этой загадочной надписи.
Роза Корн забавно хихикнула, а я от нетерпения потёрла одна об одну ладошки, предвкушая смешную развязку.
— К вечеру выяснилось, что в столичной таинственной склянке находится какой-то исключительно редкий цветочный мёд и что использовать его нужно осторожно, не чаще раза в месяц. Баночка была небольшая, поэтому было решено употребить её на завтрак… Через неделю из Сити пришло письмо, в котором сестрица нашей бургомистрши интересовалась, пришёлся ли ко двору её подарочек и оценила ли милая Мардж сказочные свойства медового воска, который, будто по волшебству, удаляет с тела все-все волоски и ещё долго не позволяет им расти.
Я захохотала.
— Говорят супруга так отходила нашего бургомистра кухонным полотенцем, что он потом три дня на улицу показываться боялся, — довольно улыбаясь, закончила свой рассказ миссис Корн. — А ты не смейся, а на ус мотай. Говорю же, бургомистр у нас с приветом слегка. Так что, коли хочешь ему понравиться, обязательно спроси, какой у него уровень магии. Он от этого млеет… А вот Марджери Уоррен — садовница. Ту на цветочки разные ловить надо. Если хочешь, чтобы она тебя в свой дом впустила, так спроси, правда ли, что она вывела новый сорт Раффлезии…
— Кого? — переспросила я, торопливо конспектируя за старушкой в записную книжку. — Как пишется?
Миссис Корн махнула рукой.
— Хотя можешь не спрашивать. Всё равно расскажет. И как пишется, и как читается, и чем поливать… — Передёрнула плечами. — Только в дом эту сволочь не вноси, пожалеешь… Про кого тебе ещё рассказать? А! Знаю, про шерифа Форни. Барб Форни уверен, что без него жизнь в Литлвиладже очень быстро превратится в хаос. Поэтому не забудь, никаких мистеров — только шериф Форни… Который час?.. Станция скоро. У них кофейня прямо на перроне. Нужно будет служащего попросить, чтобы велел нам ещё закусок доставить. Распорядишься?
— Конечно, — улыбнулась я. Аппетит у Розы Корн был как у гусеницы шелкопряда — челюсти не останавливались ни на секунду.
В Литлвиладж поезд прибыл строго по расписанию — без трёх минут четыре. Служащий помог вытащить наши вещи на перрон и растворился со скоростью улепётывающей от опасности ящерицы, а я посмотрела на гору кофров и констатировала:
— Надо искать носильщика.
— Побойся Бога! — Миссис Корн осенила свой лоб святым знаком. — Откуда в Литлвиладже насильники? Мы тут привыкли своими силами справляться.
Я не удержалась от смешка.
— Не веришь? И напрасно. Сейчас появится мистер Корн и…
И мистер Корн действительно появился. Он шёл во главе шумной толпы, будто волна выкатилась из-за здания вокзала, вспугнула толстых голубей, омыла станционных хронометр, легко перескочила через клумбы, а затем шипя и ластясь разбилась о наши ноги.
Образно говоря.
По сути же аптекарь с нежностью обнял свою супругу и проворковал милейшим басом:
— Как доехала, булочка моя? — А потом как зарычит в мою сторону:
— Надеюсь, дорога была не очень утомительной?
— Никак нет! — ляпнула я на военный образец и только что в струну не вытянулась да каблуками не щёлкнула.
Миссис Корн потрепала мужа по щеке и покачала головой:
— Не пугай малышку, Кароль. Где твои манеры? Разве так встречают гостей?
Человеческая волна притихла, чтобы не пропустить ни одного слова дамы, которая, если я хоть что-то понимаю в этой жизни, по праву может носить звание первой сплетницы городка.
— Это же наша новая некромантша. Леди Лэнгтон.
— Некромантка, — полушёпотом исправила я. — Можно просто Вирджиния. Миссис Корн успела объяснить мне, что в люди в Литлвиладже словно одна большая семья.
Мои слова горожанам явно пришлись по вкусу, потому что волна вновь зашумела — одобрительно! — подхватила кофры и нас вместе с ним, и понесла, понесла куда-то по солнечной, выложенной одинаковыми круглыми камушками улице, мимо здания вокзала, мимо замысловатого фонтана, бьющего в знойное небо голубоватой струёй прохладной с виду воды.
Меня толкали, по-дружески хлопали по плечу, спрашивали, какие дни я планирую сделать приёмными, интересовались планирую ли открывать кабинет с частной практикой, а у меня голова шла кругом. И от шума, и от бесконечных вопросов, и от невыносимо знойного в сравнении со столичным солнца. Поэтому я лишь крутила головой, улыбалась, кивала, едва успевая пожимать плечами и просила повременить с вопросами.