Я рада, что мисс Лик развернула такую кампанию из своего хобби. Теперь у меня есть весомое оправдание.
Даже если бы Миранда была единственной, к кому подкатывала мисс Лик, я все равно осуществила бы задуманное. Но тогда я терзалась бы сомнениями, насколько это оправданно – отбирать чью-то жизнь из-за маленького хвостика Миранды. Я единственная, кому важен несчастный хвост. Любой другой скажет, что это большая удача: избавиться от столь досадного неудобства, и тебе еще отвалят за это денег.
Иногда, когда мы пьем виски, я не могу удержаться и улыбаюсь мисс Лик, представляя, как стреляю ей в глаз из ее пистолета. Меня забавляет ирония ситуации: я уверена, что поступлю правильно, когда убью ее за те деяния, которые ей самой кажутся правильными (и она, не забываем, никого не убила). Надо быть осторожнее с виски. Оно слишком мне нравится.
В последнее время я читаю только детективы. Полтора месяца детективных историй в моей программе. Мне интересны загадки… и методы. Несомненно, самый простой способ и есть самый лучший.
Мне страшно, что я попытаюсь и не сумею. Боюсь представить, как она будет смотреть на меня, эта безнадежно искомканная гора плоти, как будет смотреть и знать, что я предала ее, завлекла, втерлась в доверие, а теперь причиняю ей боль. Эта сцена снится мне в кошмарных снах. Мне невыносима сама мысль, что мисс Лик будет жить, зная о моем величайшем предательстве. В этом случае она превратится в настоящее чудовище, и это будет моих рук дело. Нет, надо, чтобы наверняка. Четко и быстро. Предельно быстро.
Стопка дешевых изданий детективных романов растет все выше и выше в моем временном обиталище. Да, получается, я оставляю следы. Мне важно, чтобы она не узнала о моих намерениях. Но когда все случится, вычислить мою причастность не составит труда. Впрочем, я не боюсь, что меня могут поймать. Я боюсь только того, что мисс Лик обо всем догадается. И что у меня ничего не получится.
После знакомства с мисс Лик я снова думаю об Арти. То, что он делал, шло не от злобы. Но безнаказанность превратила его в чудовище.
В конечном итоге мне придется применить это правило и к себе. Я рада, что открыла для себя виски.
Сейчас мне нельзя слишком часто бывать в доме Лил. Я хожу туда по четвергам, ближе к вечеру, выношу мусор и кладу свои записи к остальным документам, хранящимся в сундуке. На будущее, для Миранды. Я твержу себе, что это важно, что реликвиям моей жизни без меня будет тоскливо. Иногда я сама в это верю.
Глава 13Плоть – электрическая, на колесах
Ему было явно не менее шестидесяти, но выглядел он вполне крепким, словно всю жизнь занимался каким-нибудь непростым видом спорта для одиночек, может, скалолазанием или ходьбой на руках на длинные дистанции, в которой побивал собственные рекорды. Человек сидел на ступеньках фургона Арти. Рукава аккуратно закатаны чуть выше локтей. Холщовые штаны на подтяжках. Высокие, плотно зашнурованные ботинки, которым лет сорок, не меньше. Наверное, ручной работы. Из натуральной кожи. Поблескивают серым глянцем, словно их около полувека мариновали до седьмого пота. Хорошие ботинки, добротные. Человек сидел, уперев локти в колени и сцепив пальцы в «замок». Мышцы выделялись четким рельефом на крепких руках. У меня сразу возникла ассоциация со старым деревом и потолочными балками.
Ему хватило такта не подняться, когда я подошла. Он кивнул и снял кепку, словно и не приветствовал меня, а просто решил проветрить загорелую лысину.
– Меня зовут Макгарк… Зефир Макгарк. Мне хотелось бы потолковать с Артуро, твоим братом, как я понимаю.
Я завела свою привычную песню:
– Артуро переутомляется на выступлениях, ему нужен отдых…
Макгарк сверкнул на меня льдистыми глазами, усмехнулся краем губ и взялся за ручку стоявшего рядом с крыльцом кожаного чемоданчика с медными застежками.
– Думаю, у меня есть кое-что, на что захочет взглянуть Водяной мальчик. Я электротехник и изобретатель, мисс. Целый год думал про вашего брата. С тех пор как ваш цирк приезжал к нам сюда в прошлом марте. Пустите меня к нему. Вы не пожалеете. И он тоже.
В чемоданчике не было бомбы или оружия. Я поняла это сразу, открыла дверь и провела его внутрь. Он скромно встал у стола и принялся изучать свои ногти. Я шагнула к двери в спальню и постучала.
Хотя Арти вечно ворчал, что ему нет покоя от назойливых посетителей, он любил, когда люди рвались увидеться с ним. Он уселся на тахте, как на троне, и поднял голову, чтобы я вытерла ему нос.
– Спрячься пока в помещении охраны, – велел мне Арти.
Я пригласила Макгарка войти, представила его Арти и вышла из спальни. В помещении охраны я взяла пистолет, сняла его с предохранителя и медленно отодвинула вентиляционную решетку под зеркальным с одной стороны окошком. Макгарк сидел в кресле и невозмутимо рассматривал нижнюю часть тела Арти. Потом поднял глаза и встретился взглядом с Арти.
– У вас опущение яичек?
Арти привык к беспардонным вопросам.
– А почему вы спрашиваете?
– Вам не больно сидеть выпрямившись?
– У меня крепкие ягодичные мышцы, и я ношу жесткий суспензорий.
Макгарк кивнул и положил чемоданчик к себе на колени. Достал из кармана маленький ключик и открыл замок на чемодане.
– Я много думал о вашем житье-бытье и изобрел одну штуку, которая может вам пригодиться.
– Вы очень добры.
– Вовсе нет. Я просто не мог спать спокойно, пока не нашел решение.
Чемоданчик у него на коленях открывается с тихим щелчком. Внутри – старомодный проигрыватель грампластинок с хромированным стержнем, прикрепленным одним концом к центру вертушки. С другого конца свисает широкая трубка из мягкой резины. Макгарк смотрит в сторону кровати и встает с кресла. Ставит «проигрыватель» на кровать ближе к стене, сдвигает блестящий стержень к центру постели. Свисающий конец трубки болтается над бордовым атласным покрывалом.
– Выключатель работает под давлением.
Макгарк тянет резиновый шарик, отодвигая его от боковой стенки, и следом за ним выезжает хромированная спираль.
– Его можно держать в зубах. Все включается одним нажатием. – Он слегка надавил на шарик, внутри агрегата включился и зашумел моторчик. – Помещаете пенис в трубку… – Макгарк приподнял вялую трубку пальцем, демонстрируя Арти ярко-розовое входное отверстие. – Еще раз давите на шарик, трубка обхватывает его и крепко держит.
Трубка слегка подскочила, и отверстие обрело форму круга.
Арти сдавленно хохотнул:
– Умно́. А вы точно уверены, что сделали эту штуковину не для себя?
Макгарк резко повернулся к нему. В его льдистых глазах мелькнуло раздражение.
– Сколько вам лет? Восемнадцать? Девятнадцать? – спросил он. – Я все думаю, каково вам живется.
Он нажал на переключатель давления внутри резинового шарика. Вертушка закрутилась. Хромированный стержень плавно ходил по кругу, резиновая трубка надувалась воздухом. Арти внимательно наблюдал. Макгарк сунул внутрь большой палец. Раздувшаяся трубка ритмично сжималась и разжималась.
– Скорость можно поставить на тридцать три, сорок пять или семьдесят восемь оборотов в минуту.
Арти облизнул губы и втянул воздух, желая убедиться, что у него не текут сопли.
– Вы уже испытали его на себе? – спросил он.
Макгарк вынул из трубки покрасневший палец и выключил аппарат. Хромированный стержень остановился.
На неудобном высоком стуле у меня затекли ноги. Шея тоже затекла и болела. Арти смотрел на Макгарка, который вдруг сгорбился и сел на кровать.
– Я покажу, как действует смазка и система дренажа, но… – Он закатал обе брючины, обнажив белые колени. Из высоких ботинок торчали края серых носков. – Вам, как я понимаю, нужны верительные грамоты.
Макгарк взялся за свою правую ногу выше колена. Раздался щелчок, и ботинок отделился от ноги вместе с пластмассовой голенью и коленом. В темноте под закатанной пустой штаниной что-то тускло сверкнуло. Макгарк взялся за вторую ногу. Снова раздался щелчок, и теперь уже обе ноги лежали на полу. Углубления на верхушках протезов сверкали сталью. Макгарк закатал штанины еще выше. Показались культи со стальными накладками. На каждой был желобок, несколько выступов-держателей, какие-то электрические контакты. Макгарк спокойно смотрел на Арти и ждал.
Тот задумчиво жевал губами.
– Дерьмо собачье, – сказал он и плюнул на ближайший ботинок.
Слюна попала на шнурки и потекла вниз по дырочкам. Макгарк все так же молча смотрел на Арти, но на лбу у него пролегла глубокая морщина.
– Вы рассудили неправильно, – произнес Арти, посмеиваясь. – Вы сами вроде как инвалид, и вам нравилось меня жалеть. Но вы рассудили неправильно.
Макгарк извернулся на кровати, протянул руки вниз и поднял с пола протезы. Потом снова сел прямо и пристегнул ноги обратно. С металлическим лязгом протезы встали на место. Пистолет у меня в руке сделался скользким от пота.
– Вы рассудили… – Теперь Арти очень внимательно наблюдал за гостем. Лишь на мгновение бросил быстрый взгляд на зеркало, за которым скрывалась я, с пистолетом в руке. – Вы рассудили, что у нас с вами общая беда. Как я понимаю, с женщинами у вас плохо. Но у меня все хорошо. Вокруг меня женщины вьются роем и умоляют, чтобы я им заправил.
Макгарк возился со своим аппаратом, не обращая внимания на Арти. Сдвинул стержень на место, убрал шарик с пружиной обратно в паз, бережно закрыл крышку. Арти закусил нижнюю губу. Неопределенно взмахнул рукой-ластом.
– Знаете, вы неправильно распоряжаетесь своими культями. Как если бы обладатель хорошего голоса принял обет молчания. Вы старательно притворяетесь, будто у вас нет никаких изъянов, знакомитесь с девушкой в баре и не говорите ей о протезах, пока не придет время снимать штаны. А нужно наоборот: нужно выставить эти обрубки на солнце, чтобы они загорели, и ходить прямо на них. Надеть на них мягкие подушечки в блестках и плясать на освещенной сцене, чтобы всем было видно. И сердобольные девчонки станут стучаться к вам посреди ночи, просить взаймы сахар и улыбаться. Все они могут быть ваши. Не в таких количествах, как у меня, но все равно их будет много… Просто дайте им то, чего хочется: скрытого, запретного, потаенного, – потому что они знают, какая сила скрывается в этих культях.