Отрицательных моментов становилось все больше: в частности, переговоры шли не очень успешно. Алекс демонстративно игнорировал ее. Вокруг глаза синяк размером с небольшую страну плюс головная боль. Но даже несмотря на все это, Мария не сожалела о сегодняшней поездке. Монторо веселые и интересные люди. Она увидела невероятно красивые места.
Когда с едой покончили, молодые Монторо принялись препираться, как упаковать остатки. Гид вернулся к лодке. На короткое время Мария и Алекс оказались рядом, в тишине в нескольких ярдах от других. Она собралась с духом и спросила:
– Ты сердишься на меня, Алекс?
Она увидела, как он сглотнул.
– Нет. Конечно нет.
– Но ты даже не смотришь на меня сегодня. Не могу отделаться от мысли, что вчерашний вечер все изменил.
Алекс посмотрел вокруг, возможно надеясь на спасение, но Монторо не обращали на них внимания.
– Не понимаю, о чем ты, – удивился он.
Мария вспыхнула:
– О, пожалуйста, Алекс, не лги мне. Я не заслуживаю такого отношения.
Он сжал челюсти, пот бисером выступил у него на лбу от густого тяжелого воздуха.
– Сейчас не время и не место говорить об этом.
– О чем – об этом? – спросила она, с любопытством глядя на Алекса, хотя абсолютно точно знала, что он имеет в виду.
– Мы совершили ошибку, – сказал Алекс сквозь стиснутые зубы. Голос низкий, едва слышный. – Мы здесь, в Майами, чтобы работать. Мы должны составить документ и убедить их подписать его. Мы не можем позволить себе роскошь… – Он замолчал, но смысл был ясен.
– Понятно. – От боли у нее перехватило дыхание. Глаза защипало, но Мария старалась не расплакаться. – Я больше не заговорю об этом, как будто ничего и не было.
Алекс смотрел, как она уходит от него, и ему захотелось выругаться. Случилось именно то, чего он наделся избежать. Он причинил боль Марии, и все потому, что не смог сдержать себя и прикоснулся к ней вчера.
Она присоединилась к молодому поколению Монторо, чтобы помочь собрать последний мусор, оставшийся от пикника. Когда Габриэль предложил небольшую прогулку, Мария кивнула. Это сказало Алексу все о ее состоянии. Мария скорее отважится войти в кипарисовое болото, в котором полно аллигаторов, чем останется с ним хотя бы на секунду.
Он позволил им уйти вперед, не в силах видеть, как Мария держит Габриэля под руку. Когда четверка удалялась, Рафаэль и Белла шутили о «львах, и тиграх, и медведях»[7]. Габриэль притянул Марию ближе к себе, обещая защищать ее до последнего вздоха. Его театральная клятва рассмешила Марию. Алекс помрачнел, услышав звуки ее счастливого голоса, и пнул корень какого-то дерева.
С каждым днем становилось все яснее, что Габриэлю Монторо нравится Мария. Очень. В романтическом ключе? Кто знает? Но Алексу нужно отойти в сторону, иначе он рискует испортить отношения, которые были неотъемлемой частью успеха его миссии в интересах Алмы.
Он сидел в лодке и слушал старого капитана, который рассказывал о Флориде до появления Диснея и системы скоростных шоссе, но лишь вполуха. Алекс раздумывал над возможными вариантами. Он мог отправить Марию назад в Алму под разными предлогами. Это положило бы конец его искушению, а она оказалась бы вне досягаемости Габриэля.
Но идея продержалась лишь несколько наносекунд. Мария одаренный трудолюбивый член делегации, и она заслужила этот шанс проявить себя. Алекс не имел права исключать ее из команды, как и морального права вставать между ней и Габриэлем.
Через двадцать минут исследователи вернулись к лодке, живые и невредимые, как заявил Габриэль, дружески толкнув Марию в бок с лукавой улыбкой.
– Благодарю вас, – сказала она, усаживаясь на свое место, даже не взглянув на Алекса.
Капитан завел мотор, и оставшаяся часть поездки прошла без происшествий. На критический взгляд Алекса, Мария ослабела к концу дня, но он не решался справиться о ее самочувствии. Когда Монторо высадили Алекса и Марию у домика для гостей, она исчезла в своей спальне, не сказав ни слова.
Позже они ехали в гольф-карте до главного дома, и всю дорогу молчали.
Ужин в тот вечер оказался приятным и в то же время неловким, если такое возможно. Изабелла тоже присутствовала, ее инвалидное кресло подвинули к краю стола по правую руку Рафаэля III. Ее племянник попросил рассказать о старых временах, и пожилая женщина делала это с большим энтузиазмом.
Сегодня она переживала один из своих редких хороших дней. Хотя ее тело дрожало, а голос был слаб, никто из присутствующих не сомневался, что она полна энергии. Изабелла была совсем маленькой, когда королевскую семью свергли. Но в ее семье часто рассказывали об ужасных событиях.
Алекс знал, как, вероятно, и ее семья, что Изабелла не будет счастлива, пока один из Монторо не взойдет на трон, который принадлежит им по праву. Сколько она проживет, неизвестно. Что, если она умрет, прежде чем будет принято решение? Тогда семья Монторо передумает и предпочтет остаться в Майами?
Габриэль попросил Марию остаться на кофе после ужина. Он посмотрел на Алекса.
– Я привезу ее домой до начала комендантского часа, обещаю.
Алекс улыбнулся через силу, но внутри у него все кипело. Уйти и оставить Марию с Габриэлем оказалось невероятно трудно. Чувство пустоты в груди подсказывало ему, что он в большой беде. Все это время он лгал себе о собственных чувствах к Марии.
Вместе с осознанием этого пришло и сожаление. Неужели каблуком своих амбиций и долга он раздавил нечто прекрасное в его жизни?
Он должен бы гордиться своей преданностью и решимостью.
Но отнюдь не гордость не давала ему уснуть до трех часов ночи, когда он услышал, как входная дверь гостевого дома открылась и закрылась…
В понедельник утром Мария смогла практически полностью скрыть следы контакта с волейбольным мячом, брошенным Габриэлем. Отек вокруг глаза спал, и с помощью консилера ей удалось приблизить свой внешний вид к норме.
Еще никогда она так не радовалась присутствию адвоката Жан-Клода. Благодаря ему они с Алексом могли работать бок о бок над проектом официального предложения, не упоминая события уик-энда. К полудню они настолько увлеклись и погрузились в запутанные вопросы языка и церемониала, что все личное отошло на второй план.
Документ получался красивым. Алекс и Мария сочиняли текст. Жан-Клод помогал с правовыми формулировками. Совместная работа шла хорошо, но Мария, лихорадочно работая на своем ноутбуке и протоколируя, не переставала задаваться вопросом: неужели все это будет напрасно?
В тот вечер она заказала ужин себе в комнату и, поев, упала в постель, измотанная тем, что весь день старалась не думать об Алексе. То же самое повторилось и в последующие три дня. В пятницу утром черновик документа был завершен. Но это лишь первый шаг. Документ необходимо отправить по факсу премьер-министру в Алме. Кроме того, вся делегация должна будет собраться на следующей неделе, чтобы внимательно изучить все его параграфы и найти слабые места.
К сожалению, Жан-Клоду позвонили в полдень и вызвали в Алму на похороны родственника. Обеспокоенный и грустный, он передал Алексу пухлую папку:
– Вы с Марией можете заняться редактированием и доработкой документа в выходные. Здесь все мои пометки и замечания. Я свяжусь с вами до понедельника на тот случай, если у вас появятся какие-то вопросы.
Когда он ушел, тишина в комнате стала гнетущей. Мария с трудом сглотнула. Со дня поездки на аэроглиссере они с Алексом едва ли перекинулись десятком личных фраз, не связанных с работой. Она ненавидела этот раскол между ними. В течение многих лет они работали вместе в полной гармонии.
Даже когда Марию повысили в должности и она больше не находилась в непосредственном подчинении Алекса, они по-прежнему поддерживали контакт в Министерстве торговли. И конечно, здесь, в Майами, он был ее боссом. Она так радовалась, что ее включили в делегацию, особенно потому, что ей представилась возможность снова поработать с Алексом.
Но, приехав в Майами, она вдруг увидела в нем потенциального любовника. И ей казалось, что Алекс переживает то же самое. Они воспринимали друг друга по-особому.
Их первый поцелуй потряс ее… заставил быть честной с самой собой и признаться, что ее восхищение Алексом переросло в нечто гораздо более глубокое. Она хотела его. Когда она пострадала от удара мячом, Алекс так нежно заботился о ней, что Мария была уверена: он чувствовал ту же отчаянную, сумасшедшую страсть. Но уже в следующий момент он отказал ей. Значит, для него все не так серьезно.
Возможно, она привлекала его физически как женщина. Но Мария хотела большего. Гораздо большего.
– Продолжим? – спросила она. – Я имею в виду редактировать.
Его лицо оставалось непроницаемым.
– Думаю, нет. Мы хорошо поработали на этой неделе. Почему бы нам не отдохнуть сегодня? Давай объявим перемирие и поиграем в туристов.
– Очень любезно с твоей стороны, Алекс. И очень заманчиво. Но я сегодня ужинаю с Беллой, Габриэлем и Рейфом.
На долю секунды его темные глаза вспыхнули огнем, затем лицо вновь приняло бесстрастное выражение.
– Понимаю.
Мария провела рукой по волосам:
– Нет. Не думаю, что понимаешь. Они обеспокоены будущим. И знают, что я не уроженка Алмы, поэтому думают, что я могу быть объективной.
– А ты можешь?
Насмешка в его голосе причинила Марии боль.
– Я на сто процентов выложилась в работе в составе делегации. И сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить их, что монархия важна для всех.
– Что-нибудь еще?
Мария разозлилась, откровенный сарказм и презрение уже не могли тронуть ее.
– Если хочешь знать, я пытаюсь сблизиться с Габриэлем.
– Держу пари, это так.
– О, прекрати, – сказала она. – Кто-то должен выведать секреты этого плохого парня, не говоря уже о тех моментах, которые могут поставить семью Монторо в неловкое положение, когда они вернутся в Алму.
– И это должна быть ты?