– Правда? Спасибо.
– В любое время. Я серьезно. Я знаю, как редко встречаются люди, которые понимают, кто ты такой и через что тебе приходится проходить. Такие люди попадаются не часто, и это большая удача.
Люди, которые говорят на одном с тобой языке, хочу добавить я, но вместо этого говорю: «Да, это правда».
Он довольно кивает – или мне только кажется, что довольно.
К нам присоединяется Стью, и он спрашивает Итана:
– Ну и как вам Кэп после первой недели?
– Ничего, нравится, – он смотрит прямо мне в глаза, и у меня от его слов краснеют уши. – Люди очень милые, общительные и с отличным музыкальным вкусом.
– Угощайтесь, – говорит Стью, протягивая нам кекс.
– Вот, – комментирует Итан. – Я как раз об этом. Куда ни пойдешь, люди везде предлагают тебе свои кексы.
– Да, мы такие, – отвечает Стью, откусывая гигантский кусок.
– Похоже, ты нас с Джози опередил.
– Зкшк.
– Закуска, – перевожу я.
По пути внутрь Итан спрашивает:
– Вы обычно остаетесь в кафе или берете еду с собой?
– Обычно сидим тут, – отвечаю я.
– А я сегодня просто возьму с собой кофе.
Здесь, в Фейр-Граундс, официанты такие расторопные, что на его заказ у них уходит всего тридцать две секунды, чтоб их.
– Но, может, в следующий раз и посижу. Ты ужасно аппетитно ешь этот кекс.
– Вжмт ппжбвчь.
– Возьмите попробовать, – поясняю я.
– В другой раз. Ну, еще увидимся, – говорит Итан, желает нам хорошего дня и машет на прощание у дверей.
Я поворачиваюсь к Стью и спрашиваю:
– А Джен Ауэрбах знает, что ты не носишь носки со швами?
– Допускаю, что нет.
– А ты не думаешь, что ей следует знать?
– Нет. Мне важнее выяснить, может ли она ходить в непарных носках со швами.
– Я знаю, что она тебе нравится.
– На самом деле я бы хотел это узнать про всех, но как-то редко разговор заходит.
– Ну, ничего, я сама выясню у нее. Все ради тебя!
– Да, я так с самого начала и спланировал, чтоб ты ее расспросила.
– Она тебе нравится.
– Так же, как тебе нравится препод? – говорит он с коварной ухмылкой.
– Что?! – протестую я.
– Я видел, как ты шагала рядом с ним. Тебе явно было уютно.
– Мы говорили про Styx. Как мне еще было выглядеть?
– Ладно, ладно, – он все так же ухмыляется и пожимает плечами.
– Ешь свой кекс, – командую я, и на языке «Джози» это значит «заткнись», что, в свою очередь, переводится с «Боже мой» как «Ты прав, и мне нечего ответить».
Позже в тот же день, пока мы возвращаемся в школу и шагаем почти в ногу, я погружаюсь в раздумья о тексте «Лорелей»:
Я думаю о Джозефине:
Кругом голова.
Порхает – бабочки нежней,
Шаги слышны едва.
Я позвонил ей, «Приезжай» услышал я в ответ.
Лишь в восемь встретимся мы с ней, но сил дождаться нет.
Порхает бабочки нежней,
Скажу сегодня ей:
«Джозефина, давай жить вместе…»
Стью не спрашивает, о чем я думаю. Мы никогда не спрашиваем о таком друг друга. И не потому что нам неинтересно. Просто мы оба знаем, что перебивать другого невежливо.
Глава 20
Утро пятницы. Не успела я поставить рюкзак на пол, как ко мне подходит Итан и спрашивает с той восхитительной интонацией, которая бывает только тогда, когда близкие друзья говорят о чем-то личном:
– Сегодня у тебя урок кулинарии с миссис Истердей?
– Сегодня я торчу у него дома, – указываю на Стью.
– Повеселитесь там, – говорит Итан и идет к парте в первом ряду, а Стью спрашивает:
– Что, правда?
– Ага. Нам с Софи надо кое-что проанализировать.
– Что именно? Только не говори, что Джоша.
– Ладно. Мы обсудим обычай обезьян вычесывать блох. Является ли пускинг врожденным или появляется в результате социального давления, – я строю гримасу. – Ну, конечно, мы будем обсуждать Джоша.
– Пускинг?
– Ага. Ловля блох среди…
– Я знаю, что значит это слово.
– Твоя осведомленность о гигиене приматов – это как раз то, что мне в тебе нравится больше всего.
– Я думал, ты намекаешь на мою бороду, – он тянется ко мне подбородком. – Хочешь погладить?
– Сколько еще ты намерен с ней ходить?
– Собирался сбрить завтра, но теперь придется оставить, а то еще подумаешь, что я побрился ради тебя.
– Я тебя не просила от нее избавляться. Я спросила, сколько ты еще намерен с ней ходить.
– И подразумевала, что рано и поздно я от нее избавлюсь.
– Да я даже не понимаю, зачем она тебе.
– А просто чтоб была. – Он морщит лоб и показывает пальцем в другой конец аудитории, где Итан готовится к занятиям: – Слушай, а откуда он узнал про миссис Истердей?
В ответ я молча улыбаюсь. Мне нравится, что у нас с Итаном есть общий секрет. Похоже на шутку для своих: объединяет и придает отношениям личный оттенок.
Неплохо для начала.
Позже я возвращаюсь домой вместе с Софи. В этом году ее выбрали главным художником для ежегодного альбома выпускников. Ее подчиненные собираются каждый день после занятий, как раз во время моей тренировки по волейболу. Если кто-то из нас заканчивает пораньше, то просто тусуется с друзьями (примечание для Джоффа: да, у меня все еще есть друзья!) и ждет. Стью бы тоже ждал нас после своего футбола, если бы Софи снова не влюбилась. Говорит, у него уши вянут от ее щебетания о Джоше: ему больше нравятся жалобы после расставания.
Всю дорогу до дома Софи описывает, как идеально флиртует Джош Брандстеттер. Но она пока не хочет с ним встречаться. Прошло всего две недели с начала учебного года, и, по мнению Софи, пока еще слишком тепло и зелено для идеального сезона любви.
– Лучше всего влюбляться осенью, – говорит Софи. – Когда ночами начинает холодать и листья становятся разноцветными. Обожаю это время, – она быстро поворачивается ко мне. – Но я не тороплю события. Он знает, что нравится мне. Просто не знает насколько.
– Понимаю. Ты просто продлеваешь начальную стадию.
– Продлеваю начальную стадию… Да, именно!
– Я слышала, что сегодня он назвал тебя горячей штучкой.
– Да заткнись ты! Кому он это сказал?
Я перечисляю пару его друзей.
– Заткнись! – повторяет она. В ответ я улыбаюсь.
«Заткнись» – это слово, которое я выбрала для проекта по вариативности языка. В зависимости от контекста оно переводится как:
1. Перестань говорить.
2. Спасибо.
3. Неправда.
4. Ты шутишь.
5. Ты прав, и мне нечего ответить.
Со среды у меня уже набралось четыре примера, и папа купил мне в магазине канцтоваров специально для этого проекта тетрадь в твердой черной обложке. Нам пришлось обойти три магазина, прежде чем найти нужную. А еще папа купил маленькую тетрадь в коричневой обложке и с закладкой из красного шелка. Я спросила, для чего ему такая, и он ответил: «Интересно, да?»
Когда я возвращаюсь, машина Кейт стоит у дома, а на кухонном столе лежит адресованный сестре сверток из Victoria’s Secret. К нему прилагается записка:
Дорогая Джози,
Я купила это тебе на свадьбу, но отдаю раньше. Крайне фривольно для искупительной жертвы!
XO,
Кейт
Поднявшись к себе, я включаю на компьютере Lorelei, стягиваю футболку, швыряю ее на кровать и наспех надеваю новый лифчик: «с подкладками для экстремального эффекта пуш-ап», а потом щурюсь, словно старушка, на собственное отражение в зеркале. Наконец мне приходит в голову надеть очки.
Хм-м.
Я похожа на саму себя. Только с сиськами. Мне казалось, что я буду выглядеть… иначе. Задуманное Кейт превращение в прекрасного лебедя явно не удалось.
Джозефина, давай жить вместе. Там-пам-пам. Сиять, как звезды, еще лет двести.
Я листаю каталог, который был вложен в коробку с лифчиком: пытаюсь понять, что я делаю не так. Встаю, скрючившись: зад вперед, колени чуть согнуты, руки обвиваются вокруг тела. Так, еще кое-что. Нужно распустить волосы. Взъерошить как следует. Стараясь не менять позы, я зову Кейт.
– Да? – Она входит в комнату, чуть не прыская со смеху.
– Вот кто так вообще стоит? – вопрошаю я.
Мы перекрикиваем музыку:
– Джози!
– А ты так вставала перед Джоффом?
– Не буду я тебе рассказывать.
– Значит, да! – Я хихикаю и принимаю другие позы. – И вот так ведь тоже, да? – Я торжествующе вскидываю руку, а другой перекидываю волосы через плечо. – И так!
– Джози, – смеется Кейт и выключает музыку. – Мама!
– Не зови маму! – визжу я и быстро надеваю футболку, натягивая ее на свой новый бюст.
– Ее нет дома. Так как тебе обновка?
– Ну, не знаю, – я тычу пальцем в чашечки. Похоже, пуленепробиваемые. – А на вид как? – Выпячиваю грудь. – Как думаешь, Деннис ДеЯнг захочет теперь со мной спать? Надеюсь, что нет. Не хочу, чтобы он ради меня бросал жену.
– А он для тебя не староват?
– Еще как староват, но мне не нравится думать, что у него есть какие-то недостатки. Поэтому для меня он вне времени. Как и его божественный голос.
– Поняла. Так что, я прощена?
– Из-за этого твоего подарка? Нет. Ты прощена, потому что я люблю тебя. – Она крепко меня обнимает, а я говорю: – Но я не смогу это носить. Нелепость какая-то.
– Конечно, сможешь. У него отстегиваются лямки, и он отлично подойдет к твоему платью на свадьбу.
– И все же он выглядит нелепо.
– Под платьем будет смотреться просто блеск, уж поверь.
– Когда следующая примерка?
– Одиннадцатого октября.
– Это уже последняя?
– Я надеюсь, что да. Две уже было.
– Может, всего будет четыре.
– Четыре примерки?!
– Ага. Садись.
Я сажусь на край кровати, и она берется за расческу.
– И что, все подружки невесты опять придут? – спрашиваю я.
– Да.
– Тогда я не пойду.
– Пойдешь.