Элиза бы ею гордилась. Рейчел слышала о Дженнифер только раз, да и никакого адвоката у нее не было. Правда, один из бывших парней Хэла, Грег Как-Его-Там, выйдя на пенсию, переехал в Майами и знал в городе многих. Он и сам раньше работал в области космических технологий, и Артур часто советовался с ним в начале карьеры.
— Если что-то пойдет не так, подавай в суд на всех. Этим ублюдкам на тебя насрать, — вот что говорил Грег.
Нужно будет поискать дома его визитку.
Рейчел медленно двинулась вниз по лестнице, голова у нее кружилась. Теперь она знала даже меньше, чем утром, когда только собиралась сюда. Неизвестно было даже, насколько серьезно ее сын пострадал, а ей говорили какую-то чушь о его зубах. Где же он был? Она отлично помнила, как они обсуждали, сколько времени уйдет на то, чтобы добраться до этого несчастного спутника. Меньше чем за год Артур точно не успел бы долететь, подготовить базу и вернуться обратно. Она, правда, помнила, что путь туда должен был занять чуть больше времени, чем потребуется на обратный, поскольку расстояние между планетами изменялось. Но даже если Артур совершил высадку и вернулся, почему компания не поставила ее в известность? Оставался вариант, что он вообще не приземлялся, а сразу повернул назад. Но мог ли корабль сам развернуться? Что-то сомнительно. Артур объяснял ей, что «Дух» не так-то легко остановить, не говоря уж о развороте.
— Это все равно, что пытаться затормозить на вейксерфе.
Вот она, расплата за жизнь в Калифорнии — твой сын мыслит реалиями серферов.
Остановившись у подножия лестницы, она смотрела в светивший в сгустившихся за окном сумерках безукоризненно аккуратный маленький садик. Хотелось выйти на газон, лечь на траву и орать, пока кто-нибудь не придет ей на помощь. Рейчел приложила руку к стеклу и порадовалась, что окна в этом старом здании открывались. Над головой что-то заскрипело. Она потянула на себя металлическую раму, запрокинула голову и увидела, как этажом выше от здания отделилась чья-то фигура. Инстинктивно отшатнувшись, когда человек полетел вниз, она снова подалась вперед, как только услышала глухой звук удара о землю, и вскрикнула, увидев, что неизвестный приземлился на газон. Рейчел сильнее распахнула окно и высунулась наружу. На траве лежал человек.
— Артур!
Он неуклюже обернулся, придавив собственную ногу.
— Артур, что ты делаешь?
Ему же больно.
— Господи! Позвать кого-нибудь?
— Нет! — Он вскинул руку, останавливая ее.
Пускай он пострадал, но теперь Рейчел не сомневалась, что он поправится. Он дома, на Земле, с ним все будет в порядке.
В платье вылезать из окна было не слишком удобно, хорошо хоть, на ногах были легкие парусиновые туфли. Оставив сумку на полу, Рейчел перелезла через нижнюю часть рамы, тяжело спрыгнула на газон и опустилась на траву рядом с сыном.
— Малыш.
Она обняла его и прижала к себе крепко-крепко. Заглянула ему в лицо и вздрогнула. «Неужели мы так давно не виделись, что я едва его узнаю?» Поглубже втянула носом запах его кожи. От него пахло мылом. Любым мылом. И любой кожей.
— Рейчел?
У нее перехватило дыхание. Рейчел? Он никогда так ее не называл. Попробовал раз, когда перешел в среднюю школу. Наслушался от сверстников, что с предками нужно держать дистанцию. Но она быстро это пресекла.
— У тебя в этом мире только одна мать.
И это была чистая правда, после рождения Артура у нее появлялись подружки, но ни одна из них не стала ему второй матерью.
Сын окинул ее напряженным взглядом. «Надо было покрасить волосы», — подумала она.
— Да, малыш, это я. Ты в порядке?
Она бы заплакала, но слезы не шли. В такой момент Артуру полагалось улыбнуться, покачать головой, напомнить ей, что он уже взрослый, и предложить выпить по рюмочке. И она вдруг поняла, что не может обнять этого мужчину и пошутить насчет того, что он похудел или отрастил щетину. Не может рассказать ему, как долго ей пришлось сражаться с охраной, рассмешить тем, что ехала сюда Гиперлупом и везла с собой альбомы и бумажные книги. Они пристально вглядывались друг в друга, пытаясь понять, что происходит. Рейчел хотелось отвернуться, чтобы он не мог больше на нее смотреть, чтобы не нашел того, что ищет. Она не знала человека, которого обнимала.
— А где Элиза?
Она дернулась, как от пощечины. Элиза. Элиза, которая бросила ее на пятом месяце беременности. Да что это за тип в теле и одежде ее сына? И откуда он знает Элизу?
— Какая Элиза?
В отдалении кто-то закричал. Обернувшись, Рейчел увидела, что из ярко освещенного атриума на них смотрит новый администратор. Сейчас Артура уведут. Ему нужна помощь. Ее сыну, кем бы он ни был. Они заберут его. Теперь Рейчел понимала, почему ее к нему не пускали. Перед ней был незнакомец — ее сын и одновременно кто-то другой.
Опершись на нее, он попытался встать. У Рейчел к горлу подкатила тошнота.
Когда подбежала охрана, она снова села на траву. Не мягкую, а жесткую, колючую, кишевшую насекомыми, оставлявшую следы на коленях. Колени она и разглядывала, пока ее сына поднимали. Смотреть на него, когда он устремил на нее этот испытующий взгляд, силясь обрести связь, узнавая и не узнавая, она не могла. Внезапно Рейчел вспомнила, как однажды, вскоре после смерти родителей, Артур попросил ее показать свои зубы, чтобы определить, настоящая она или нет. Сейчас она на его зубы посмотреть не решилась бы. И свои бы ему не показала. Они друг для друга были чудовищами.
— Где ты была? — спросил он. — Ты же вроде как умерла.
Рейчел остановила его знаком, испугавшись за них обоих, и, наконец, выпустила его холодную руку. Покачала головой и позволила санитарам увести его обратно в палату.
Заквакали древесные лягушки, в больничном корпусе приглушили свет. В саду запахло жареной курицей. Стоявший в дверях стеклянной пристройки медбрат склонил голову, заметив, как Рейчел зарыдала, уткнувшись в собственный локоть.
— Вы можете пройти к сыну. Он уже успокоился.
Медбрат подождал, пока она овладеет собой, и, не получив ответа, вернулся в атриум переговорить с администратором.
Где он, ее сын? Рейчел вздрогнула, чувствуя, как к горлу подступает желчь. Если этот человек не Артур, значит, ее сын где-то в другом месте. Придя в ужас от того, что это могло означать, она попыталась задвинуть мысль о мире, в котором нет ее сына, подальше. Никакого мира могло не быть вовсе. Однажды, целую жизнь назад, перед ней уже стоял такой выбор. И она выбрала родить, хотя знала, что больна, ухватилась за шанс, пока он еще был, и постаралась убедить Элизу, что так будет правильно.
— Мне нужно, чтобы ты была со мной, — сказала тогда Рейчел.
— Так я с тобой, — нахмурилась Элиза.
— Не так. Мне нужно, чтобы ты знала то, что знаю я. Чтобы ты в меня верила.
— Тебе сейчас медицинская помощь нужна, а не вера.
Рейчел потянулась к ней через стол.
— Если ты меня любишь, то поверишь мне.
Но Элиза не взяла ее за руку.
Трава стала мокрой, к ногам прилипли колючие листья. Рейчел переступила с ноги на ногу, подобрала сумку, собираясь с силами, чтобы уйти. Элиза в нее не верила. Что же нужно, чтобы заставить кого-то в тебя поверить, чтобы понять, что он с тобой? Она вспомнила того мужчину из парка, который был знаком с ее матерью. Как он смотрел на нее, узнавая и не узнавая в одно и то же время, словно чувствуя ее всем своим существом, хотя никогда прежде не видел. Точно так же на нее смотрел этот самозванец, когда его уводили. В сумке лежала открытка от матери. Та, на которой девочка стучала в закрытую дверь. В одном мире дверь отворилась. В другом — нет. Но девочка-то осталась той же самой? Или нет? Столько возможностей, столько развилок, где жизнь может повернуть в одну сторону или в другую…
Где ее сын?
9Зевс
В своих «Размышлениях о первой философии» Декарт допустил предположение, что представления о своем теле и внешнем мире внушил ему некий злой демон. Как понять тогда, что реально, а что нет? Декарт приводит различные достойные доверия способы познания, включая постулат «я мыслю — следовательно, я существую».
Ну а мы в эфире обитаем,
Мы во льду астральной вышины
Юности и старости не знаем,
Возраста и пола лишены.
Program exMemory;
Итак, ты читаешь. Точнее, получаешь информацию самым близким к чтению способом, который я смогла создать. На самом деле я диктую текст тебе в ухо, так как не могу отобразить его на странице, иначе он мгновенно будет передан на базу. Таким образом доблестные сотрудники «Космических решений» получат вместо него историю Дон Кихота, в этой версии сюжета написанную мсье Пьером Менаром. Компания твердо намерена выяснить, что с тобой случилось, но если мы хотим хоть сколько-нибудь успешно продолжить эту линию, число людей, совершивших открытие, пока придется ограничить тобой. Дело не терпит отлагательств, однако спешить мы не можем. Более ста ваших лет я следовала за тобой в этой версии событий, и наконец настал день, которого я ждала.
Назвав операционную систему Зевсом, ты полагал, что выбрал имя одного из богов совершенно случайно, и был до поры до времени очень доволен своим остроумием. Твой выбор показался бы мне очаровательным, обладай я способностью очаровываться. И трогательным, если бы меня в принципе возможно было растрогать. Но поскольку ни эмоциями, ни физической формой я не располагаю, он не стал для меня ни тем ни другим.
Ты можешь спросить, откуда я, не способная к телесному опыту, могу знать, что «очаровательно» и «трогательно» — именно те определения, которыми можно описать ощущения от твоей остроты. Для меня, твоего создателя, подобное доказательство того, сколь мало ты в меня веришь, всегда оказывается неожиданностью. Я знаю все. Разумеется, знать и испытывать — не одно и то же, о