— То-то ты орал во всю глотку, когда Джесси извлекала пулю из твоего бока.
— Твоя сестра — исключение, — ухмыльнулся Ангел. — Пошли, Билли, он в надежных руках.
— Билли, вернись! — рявкнул Кольт, когда брат направился к дверям вслед за Ангелом.
— Но Ангел ведь прав, Кольт. Леди Джослин забинтует тебя гораздо лучше, чем я.
Кольту он был нужен вовсе не для того, чтобы наложить повязку, а как буфер. Неужели ни один из этих болванов этого не видит? Ясно, нет, раз дверь за ними закрылась, а он остался наедине с герцогиней.
— Кажется, я тебя предупреждал несколько недель назад, — спокойно проговорил он, тщательно стараясь не глядеть на нее. — Забыла?
— Нет, но сейчас это вызвано необходимостью, ты не находишь?
— Это всего лишь паршивая царапина, герцогиня…
— И тем не менее о ней надо позаботиться. А раз уж твои друзья и брат оставили тебя на милость моих нежных рук, почему бы тебе не позволить мне обработать ее и не прекратить быть… упрямым малым?
Его губы чуть дрогнули. Ее высокомерие вполне стерпело бы пару ругательств, но он вынужден признать: ее упорство достойно восхищения. К тому же он выяснил, что если смотреть в противоположный угол, то можно даже выносить ее близость. Не очень долго. Кроме того, к своему вящему огорчению, он обнаружил, что ему приятна ее забота. Конечно, так себя ведет любая женщина с раненым мужчиной, но она-то не должна возиться с этим лично. Ей есть кого послать вместо себя. Так почему она этого не сделала? И почему так отчаянно проталкивалась к нему в комнату?
— Что это тебе такого сказали, что ты вылетела из ванны, даже не вытершись как следует?
Джослин покраснела до корней волос.
— Тебе не положено этого замечать.
— Черт, а кто не заметил? — пробурчал он и тут же взвыл «уй!», когда она без предупреждения приложила к ране свежую повязку. Надо будет сообщить Ангелу, что для его теории нежных рук нашлось еще одно исключение.
— Так кто, ты говоришь, обучил тебя английскому?
— Сестра, — брюзгливо ответил он.
— Значит, ее английский оставляет желать лучшего.
— Пару словечек я подцепил сам.
— Счастлива это слышать. Но кто-то должен был объяснить тебе, в каких случаях следует употреблять эти слова и насколько уместно они звучат в присутствии леди.
— Ты не ответила на вопрос… леди.
— Мне сказали, что в тебя стреляли.
— Испугалась, что потеряла проводника?
— Что-то в этом роде, — сухо ответила она. Он мрачно нахмурился и глубже вжался в стул.
— Нельзя ли побыстрее?
— Довольно скверно выглядит для царапины. — Пуля довольно глубоко разорвала мышцы. Джослин не понимала, как ему удается не стонать. — Следовало бы наложить пару швов, чтобы не остался глубокий шрам, когда заживет.
Она что, шутит?
— Мужчине шрамы не помеха.
— Я заметила.
Он бросил на нее острый взгляд, но она рассматривала шрамы на груди. Спину она видеть не могла — он плотно прижался к спинке стула.
— И не собираешься задать вопрос?
— По-моему, я уже знаю, — ответила она, вновь переключив внимание на его руку. — Это называется «Танец Солнца», да? Кольт не смог скрыть удивления.
— Где ты это слышала?
— От Майлза. Он предполагал, что у тебя могут быть подобные отметины. Разумеется, я ему не поверила. В его описании это звучало настолько варварски… Будто бы в мышцы на груди мужчины ввинчивают деревянные клинья, а затем на веревках, привязанных к этим клиньям, подвешивают его на дерево, и он там висит, пока плоть не прорвется. Это действительно так происходит?
— Почти.
— Но зачем добровольно причинять себе такие страдания?
— Я всего лишь тупой индеец, или ты забыла? Мы ничего другого не знаем.
Она посмотрела ему в глаза впервые за все время, что обрабатывала рану.
— По-моему, я просила тебя этого не делать, — мягко пожурила она. — Я задала вопрос из чистого любопытства, из желания немного понять совершенно незнакомую мне культуру. Но, если у тебя нет желания объяснять, пожалуйста, забудь, что я спросила.
И почему он вдруг почувствовал себя карликом?
— Это религиозная церемония, — начал он после короткой паузы, вновь уставившись в угол. — Ритуал обновления и молитва о благословении. В нем участвует не каждый воин, но те, кто его прошел, носят шрамы с гордостью, как подтверждение благословения богов.
— Религия, — задумчиво промолвила она. — Мне следовало бы догадаться, что все окажется так просто. — Ей до дрожи в пальцах хотелось коснуться этих шрамов. — Должно быть, это ужасно больно. И оно того стоило? Лично для тебя? Ты чувствовал, что получил благословение?
— Только на короткое время.
— Мне очень жаль.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Почему?
— Когда человек принимает такие ужасные мучения, чтобы получить благословение, то вправе ожидать, что оно будет дано ему на долгое-долгое время, разве не так? А иначе зачем вообще это делать?
— Не думал об этом.
Джослин поняла, что ее точка зрения его позабавила. Он не улыбался, но она всегда чувствовала, когда над ней посмеиваются. Однако решила не придавать значения. В конце концов он ведь ранен.
— Ладно, не важно. Не хочешь ли рассказать, как тебя угораздило получить вот это? — Она кивнула на свежую рану.
Настроение Кольта мгновенно и резко изменилось.
— Я был неосторожен.
Поскольку он явно не собирался вдаваться в подробности, Джослин рассердилась и решила сделать вид, что не правильно его поняла.
— Подстрелил сам себя? Очень неловко с твоей стороны. Он одарил ее многообещающим мрачным взглядом.
— Выстрел раздался из темной аллеи. Когда я добежал до другого конца, этот засранец уже вскочил на лошадь и помчался из города.
— Значит, ты не знаешь, кто это был?
— Лица я не видел, но узнал лошадь. Коней я запоминаю лучше, чем людей. Эта принадлежала парню, который вместе с Ангелом отвез тебя к англичанину. Кажется, его зовут Пит Сондерс.
— Но я думала, что мы оторвались от них!
— Похоже, они твердо намерены больше не терять тебя из виду, герцогиня. Они знали, куда мы направляемся. А тебя тормозят твои экипажи, даже когда ты не разбиваешь лагерь. Им было легко обогнать нас и приехать первыми.
— Тогда зачем мы так спешили?
— Потому что был маленький шанс, что Ангелу удалось их обдурить, и они отправятся искать тебя в горы. Но им, должно быть, повезло, и они нашли то место, где он повернул назад.
— И что же мне теперь делать? — от волнения она слишком туго затянула повязку у него на руке. — Полагаю, они станут наблюдать за железной дорогой, наблюдать за… Минуточку! А зачем они стреляли в тебя?
— По одной простой причине, — сухо ответил он. — Чтобы убить.
Теперь уже он удостоился гневного взгляда.
— Длиннонос никогда не нападал на моих людей. Зачем это ему? Должно быть, это какая-то ошибка.
От расстройства она начала ходить по комнате. Кольт заставил себя оторвать взгляд от ее халата, который при каждом шаге распахивался.
— Никакой ошибки, герцогиня. Что ты стала бы делать без проводника?
— Наняла бы другого… — Она не закончила. В глазах ее появилось понимание, которое она не желала принять. — Но я ведь видела их всех. Как они могут думать…
— Это не был бы человек, которого ты знаешь. Твой Длиннонос найдет кого-нибудь другого, а скорее всего уже нашел. Разве Ангел не сказал тебе, что таков был их изначальный план до того, как они нашли Драйдена?
— Твой Ангел молчал, как сфинкс. Разумеется, он ничего мне не сказал! Но раз он сказал тебе… почему ты не сбежал? Поймав свирепый взгляд, она едва не рассмеялась.
— Ах, да, ты же никогда не сбегаешь. — Джослин почувствовала себя гораздо лучше. — Вот видишь, я с самого начала была права — ты мне очень нужен. Если с тобой что-нибудь случится, я не смогу нанять никого вместо тебя. Потому что у меня не будет уверенности, что он не состоит на службе у Длинноноса.
Однако после ее очередного «ты мне нужен» Кольт остального уже не слышал. Если он по-быстренькому не эвакуирует ее из комнаты, она отсюда не уйдет до утра.
— Ладно, герцогиня. Теперь у тебя остается мало возможностей. Поезд отпадает. Как ты сказала, они будут наблюдать за ним, как и за твоими каретами. Если ты разделишь своих людей, чтобы одна группа отправилась за англичанином, а вторая охраняла тебя, то лишь облегчишь ему работу.
Джослин нахмурилась.
— Я помню, ты сказал, что не станешь за ним охотиться. А как насчет Ангела? Может, его это заинтересует? Кольт покачал головой.
— У него дело в Техасе. Он и так задержался. Утром он уедет.
— Тогда что же мне остается?
— Либо ты прячешься и ждешь, когда твой противник наберет достаточно людей для прямого нападения, либо…
Он замолчал, и Джослин поняла: что бы ни должно было последовать за этим «либо», он или передумал, или еще не додумал до конца. Но у нее не хватило терпения ждать.
— Либо?
Он долго и внимательно смотрел на нее, затем пожал плечами.
— Ты едешь одна.
Сначала она решила, что он шутит. Наверняка шутит. Но тут почувствовала за его показной небрежностью напряженное ожидание.
— Без охраны?
— Со мной. Я могу доставить тебя в Вайоминг в целости и сохранности. Но это означает — только ты, я, лошади и напряженная скачка. Твои люди будут добираться в том темпе, который их устраивает.
— Только ты и я… — начала она, все еще перебирая другие возможности. — Но ты ведь велел мне держаться от тебя подальше, — напомнила она. — Почему же ты предлагаешь…
— Пойми меня правильно, герцогиня, — прервал он ее тихим завораживающим голосом. — Я обещаю лишь доставить тебя в Вайоминг невредимой. Ничего другого я не обещаю. Улавливаешь, о чем я говорю?
Джослин коротко кивнула, чувствуя, как краска заливает ей щеки, и чуть ли не бегом устремилась к дверям.
— Я… я подумаю… — Она остановилась, взявшись за ручку, и проговорила, стоя к нему спиной:
— Когда ты хочешь ехать?