Он положил руку на мою поясницу и усадил в одно из лоснящихся кресел бежевого цвета.
Заняв место напротив меня, он сказал:
— Мне тоже никогда не нравилось летать.
И это мы ещё даже не поднялись в воздух. Какой тогда могла быть моя реакция после взлёта? Пилот убрал трап, и дверь закрылась, издав свистящий звук.
— Дай мне знать, если почувствуешь, что теряешь контроль, — сказал Лиам, изучая моё лицо.
Я кивнула и сглотнула.
Стюардесса с важным видом направилась к нам, её губы были такого яркого оттенка фуксии, что почти ослепляли.
— Я подам вам завтрак после взлёта. Чего желаете, кофе или чай?
— Кофе, — сказала я.
Она не стала дожидаться ответа Лиама. Должно быть, она уже знала о его предпочтениях.
Она упорхнула обратно в заднюю часть самолёта, оставив после себя едкое облако розового парфюма, которое напомнило мне о моей тёте и её драгоценных кустах роз.
— У тебя есть какие-нибудь новости о Люси?
— Люси? — Лиам нахмурился.
— Я о своей тёте-изменщице.
Губы Лиама изогнулись в кривой улыбке.
— Ах… эта Люси.
Я закатила глаза.
Пилот завёл двигатель, и весь самолёт задребезжал. Или, может быть, это дребезжала я? Я вцепилась в подлокотники.
«Дыши». Приказ Лиама шокировал меня до дрожи.
А затем, вслух, он сказал:
— По последним данным, она всё ещё работает в гостинице.
— Зачем ей работать на Эйдана? После того, что она сказала на похоронах Эвереста… о том, как она ненавидит нам подобных… зачем ей добровольно работать на ручейных?
— Скорбящие люди могут говорить и делать нехарактерные для них вещи. Это может быть её способ отомстить нам.
— Но мы не убивали Эвереста.
Лиам должен был это сделать, но Алекс опередил его.
— Она всё ещё считает, что это наша вина. Как я уже сказал, горе может свести людей с ума.
Самолёт покатился мимо других блестящих самолётов разного размера. Я задумалась, а не принадлежал ли один из них ручейным? Может быть, и не один. А потом я задумалась, не владеют ли также и Ватты самолётом?
— Я слышала, что Август и его отец вели дела с речными два года назад, — сказала я, в основном для того, чтобы отвлечься от длинной пунктирной полосы перед нами.
Самолёт резко остановился, а затем развернулся и понёсся так быстро, что моё сердце прилипло к позвоночнику.
«Тише-тише».
Когда мои когти врезались в лоснящуюся кожаную ткань, я оторвала руки от подлокотников и сжала бёдра. Я сделала глубокий вдох, затем выдохнула. Я делала это снова и снова, пока нос самолёта не поднялся, и колёса не оторвались от земли.
— Ты в порядке, Несс. Всё будет хорошо.
— Не говори так, — огрызнулась я, — потому что, когда люди так говорили, всё сразу начинало идти не так, как надо.
Он слегка откинул голову назад.
— С чего это?
Я закрыла глаза, воздух пульсировал у меня в носу.
— Папа сказал мне это, а потом его застрелили. Ты сказал мне это, а потом отвернулся от меня. Я ненавижу эту фразу.
Через мгновение он сказал:
— Прости.
Я откинула голову назад, мои глаза всё ещё были зажмуренными.
— У меня есть кое-что, что поднимет тебе настроение.
Когда зашуршала бумага, я подняла веки. Большой белый конверт упал мне на колени. В верхнем левом углу я увидела переплетенные буквы «У» и «К».
— Документы из колледжа, — объяснил Лиам, ошибочно приняв моё удивление за замешательство. — Занятия начинаются через неделю. Ты уже знаешь, что будешь изучать?
— Бизнес.
— Практично.
Я уставилась на конверт, чувствуя себя одновременно мошенницей и счастливицей. Я поступила благодаря деньгам и связям стаи, а не благодаря своим отличным оценкам.
— Там есть каталог курсов. Я тоже специализировался на бизнесе, так что могу помочь тебе выбрать лучшие.
Вернулась стюардесса с белой скатертью, перекинутой через руку. Она вытащила столик, спрятанный в стене между нашими сиденьями, затем разгладила хрустящую скатерть, после чего вернулась в заднюю часть самолёта. Пока она накрывала завтрак и расставляла посуду из настоящего фарфора и раскладывала столовые приборы, я открыла конверт и прочитала своё приветственное письмо, затем пролистала каталог, в то время как Лиам рассказывал мне истории о своих студенческих годах, о своём посвящении в студенческое братство, которым управляли волки из Боулдера на протяжении нескольких поколений. Несмотря на то, что братство было открыто для всех студентов мужского пола — людей и сверхъестественных существ — во главе него всегда стоял оборотень, который следил за тем, чтобы посвящение было «насыщенно событиями».
— Что они заставили тебя сделать? — спросила я.
Его улыбка сделалась задумчивой.
— Драка на ринге, выстланном собачьими экскрементами. Проигравшего окунули в дерьмо.
— Готова поспорить, что ты не проиграл.
Он одарил меня улыбкой.
— Я не проиграл.
Меня накрыло благодарностью и воодушевлением. Пока я ела слоёную выпечку и пила горький кофе, я внимательно изучила каждый лист материалов, лежащих у меня на коленях.
— Большое тебе спасибо за это.
Лиам поднял ладонь.
— Перестань. Это пустяки.
— Это не пустяки. Это моё будущее.
— Нет, твоё будущее — это спасти мою задницу, забыла?
Улыбка тронула мои губы, и я закрыла каталог.
— А теперь расскажи мне о речных.
Я знала, что они были крупнейшей и самой влиятельной из восточных стай. Они сыграли свою роль в дуэлях на востоке, но не были заинтересованы в расширении на запад или на север — на территорию Ледниковой стаи, члены которой были потомками инуитов2 и жили в иглу.
— Я удивлён, что Август не рассказал тебе о них. Он довольно близко знаком с дочерью Альфы.
Мой внезапный вдох заставил Лиама уткнуться подбородком в шею.
— Ты же не думала, что он мальчик из церковного хора, не так ли?
— Конечно, нет, — ответила я чуть более резко, чем следовало.
Само собой я знала, что он им не был, но это не означало, что я хотела знать обо всех девушках, которых согревал в постели Август, и обо всех телах, которые он ласкал.
Ревность подняла свою мелочную голову, и я перевела внимание на океанские просторы неба, окружающие нас. Так же резко, как появилась ревность, возникло и осознание того, что мой пупок больше не покалывало — даже немного — и это поразило меня.
Связь пропала.
ГЛАВА 10
Занятая разговорами о речных и своими мелочными ревнивыми размышлениями, я не заметила, как самолёт начал снижаться к взлётно-посадочной полосе, растянувшейся у подножия Смоки-Маунтинс3. Однако, как только колёса подпрыгнули, коснувшись асфальта, я полностью сосредоточилась на самолёте. Когда пилот затормозил, ремень впился мне в живот, отправляя то, что я съела, обратно мне в рот. Я сжала губы и сглотнула так сильно, что чуть не подавилась слюной, но зато я смогла не забрызгать Лиама с ног до головы.
Глаза Лиама блестели, как будто его забавляли мои мучения.
Голос пилота затрещал в громкоговорителе и объявил, что мы приземлились, как будто мы каким-то образом могли это пропустить.
— Ты можешь оставить свой конверт из колледжа на борту, — сказал Лиам, вставая. — Мы полетим домой этим же самолётом.
Когда я отстегнула ремень, дверь с выдвижным трапом распахнулась, впустив внутрь поток горячего, влажного воздуха. Я последовала за Лиамом из самолёта, и как только мои белые кроссовки коснулись твёрдой земли, я едва не замурлыкала. Лиам бросил на меня ещё один удивлённый взгляд, но затем черты его лица застыли, превратившись в маску Альфы.
Два внедорожника для сафари без крыш пробирались мимо нескольких припаркованных частных самолётов. Люди, сидящие внутри машин, смеялись и болтали.
— Неужели вся стая приехала поприветствовать нас, — пробормотала я сквозь гул приближающихся машин.
— Их около трёхсот, так что нет.
Я всего лишь пошутила, но Лиам был слишком сосредоточен, чтобы уловить мой юмор. Едва не врезавшись в нас, они остановились, и пассажиры перепрыгнули через борта. Мужчина с густой тёмно-каштановой бородой протиснулся сквозь плотную паутину оборотней, окруживших нас.
— Лиам! — прогремел он, хлопнув моего Альфу по спине, как будто они были старыми приятелями.
Несмотря на то, что тело Лиама было твёрдым, точно гладильная доска, он одарил крупного мужчину напряжённой улыбкой.
Затем мужчина подошёл ко мне и протянул руку.
— Закарий. Но все зовут меня Зак.
Я пожала его гигантскую ладонь.
— Значит ты та самая боулдеровская волчица, о которой все говорят?
Он всё ещё держал мою руку.
— Единственная и неповторимая, — сказала я, разглядывая его и его стаю.
— Что ж, добро пожаловать на восток, — снова прогремел он.
Я разжала пальцы.
— Спасибо.
Он кивнул, после чего повернулся к Лиаму.
— Может, пробежимся по горам?
Между жесткими каштановыми волосками его бороды показалась полоска белых зубов.
Некоторые из его волков усмехнулись. Их позы были расслаблены, они не проявляли никаких признаков агрессии.
— Шучу. Сегодня мы и так хорошо побегаем. Лиам, ты поедешь со мной, сынок, — рявкнул Зак.
Лиам кивнул, но прежде чем пойти вперёд, сделал мне знак следовать за ним.
— Мой сын Сэмуэль может отвезти её, — предложил Альфа речных.
Мужчина, у которого было такое же крепкое телосложение, как у Зака, и такие же рыжевато-каштановые волосы, поднял руку в знак приветствия.
— Мой секундант поедет с нами, — сказал Лиам.
По тяжелому взгляду, которым обменялись отец и сын, я почувствовала, что они не слишком довольны вмешательством Лиама в их планы.
— Хорошо, — сказал Зак, его голос прозвучал чуть менее громко, но это не означало, что его громкость сделалась нормальной. Он всё равно прозвучал громче, чем любой другой голос, который я когда-либо слышала.
Когда все волки забрались внутрь таким же способом, как и высыпали из машин, Лиам открыл дверь. Он жестом приказал мне сесть в машину первой, после чего запрыгнул внутрь сам, и затем мы тронулись. Тёплый ветер растрепал мои волосы и ударил в барабанные перепонки.