– Прости за беспокойство, – сказала Сисси, потупившись.
– Это моя вина, – возразил Бун, закрывая за собой дверь камеры.
Взгляд, который бросил на парочку Скотти, лишь усилил любопытство Наны. По пути домой она услышала все подробности этой довольно глупой истории и заметила:
– Господи, ну и денек выдался у съемочной группы «Кофе по утрам»!
И что, скажите на милость, может быть абсурднее ситуации, когда двух претендентов на пост мэра везет домой из полицейского участка маленькая пожилая леди! Бун сидел сзади, а Сисси – рядом с Наной, которая то и дело принималась бранить внучку.
– С твоей стороны верхом идиотизма прыгать ему на спину!
– Знаю, – пробормотала Сисси, чувствуя себя сейчас плохо, как никогда. – Я… просто не могла мыслить здраво.
– Оно и видно! – сухо отозвалась Нана. – И во что это ты вырядилась? Что с твоей прической? Ты выглядишь так, будто сбежала из сумасшедшего дома.
– О, спасибо!
Нана решила не отвечать «пожалуйста!», потому что в какой-то степени, конечно, ей даже понравился сексуальный вид внучки.
– Бун, ты, судя по всему, защищался, и этот нахал получил по заслугам. Я права?
– В общем, да, – буркнул Бун. – Но мне все равно следовало найти способ избежать драки.
– Следовало. – Защищался он или нет, Нана не одобряла подобные методы разрешения конфликтов. – Как вы, взрослые люди, претендующие на столь высокий пост, могли так напиться?
– Мне стыдно, – проронила Сисси.
– Мне тоже, – согласился Бун.
– Дерьмо! – прокомментировала ситуацию Нана.
На этом разговоры прекратились.
Дома Сисси решила не ходить с Наной на кухню, чтобы выпить чашку какао, поэтому еще в прихожей объявила:
– Пойду к себе. Спокойной ночи!
Нана понимающе хмыкнула:
– Перед сном, милая леди, настоятельно советую выпить воды и таблетку от головы.
– Конечно, – мягко согласилась Сисси.
– Хоть ты-то не собираешься бросить меня в одиночестве? – обратилась Нана к Буну.
– Нет, мадам.
Тяжело вздохнув, он послушно последовал за пожилой леди на кухню, а Нана в который раз убедилась, какое у него доброе сердце.
– У тебя на кухне, как у хорошей хозяйки, все есть, – заметила старушка, достав порошок какао, сахар и ваниль.
– Я хоть и живу один, но обожаю выпечку.
Это простое признание буквально ошеломило Нану.
– Ты что, сам печешь?
– Ну да, особенно чизкейк с шоколадом – просто обожаю. А если с молоком!..
– Наверное, мать приучила тебя к выпечке с детства?
– Нет, мама в основном готовила торты.
– У тебя было счастливое детство?
– Ого! Ну и вопрос.
– Отвечать на него необязательно.
– Да мне не трудно. – Бун помолчал, погрузившись в раздумья. – В целом да, счастливое.
Нана решила не развивать эту тему, переключившись на безопасную:
– Обожаю мужчин, которые умеют готовить!
Она налила в кружку молока, добавила какао и другие ингредиенты и все смешала. Бун наблюдал за ее действиями, опершись на столешницу, а когда она разлила напиток по чашкам, заметил:
– Пахнет восхитительно!
– У тебя есть маршмеллоу?[13]
– Конечно. Я ведь тоже люблю какао. Просто не думал, что его так готовят. Теперь буду.
– Этот напиток стоит, чтобы над ним потрудиться, – кивнула Нана.
– Хотите, посидим в моем кабинете? Можно разжечь камин. Там, кстати, газовое освещение, очень удобно, хотя бы в одной комнате.
– Да, учитывая, как часто во время ураганов отключают электричество, – добавила Нана.
Они уселись на роскошный темно-зеленый вельветовый диван.
– Мне очень понравились твои книги, дорогой.
Библиотека у Буна оказалась действительно богатой. Впрочем, как и весь дом.
– Спасибо. – Он попробовал какао. – Очень вкусно!
– Рада, что тебе понравилось, – коротко ответила Нана, решив предоставить ведение беседы ему.
Воцарилась тишина. Вдруг Бун взял руку Наны в свою, поцеловал и сказал:
– Спасибо, что забрали нас сегодня.
Нана испытала шок, хоть и приятный.
– Если для того, чтобы мы стали друзьями, нужно было обрушиться на наш дом дереву, что же, я рада, что так вышло. Я всегда знала, что ты достойный молодой человек.
Бун улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок, сделавшие его лицо по-мальчишески лукавым:
– Значит, о вековых распрях между Роджерсами и Бреддоками можно забыть?
– Думаешь? – игриво переспросила Нана, хотя прекрасно поняла, что Бун имел в виду: ему нужна Сисси.
– Не думаю – знаю!
Все его чувства к ее внучке были написаны у него на лице, несмотря на отчаянные попытки сохранить маску закоренелого холостяка и повесы. И с чего бы благоразумному рассудительному мэру устраивать драку с каким-то подвыпившим нахалом из-за женщины, если он не желает ее до отчаяния?
– Это относится ко всем Роджерсам?
Бун замер, словно ее вопрос застал его врасплох.
Нана рассмеялась, потрепав его за руку:
– Румянец преображает твой лик. Запомни вот что: прошлого не изменить, однако настоящее создаем мы сами. Пусть Роджерсы и Бреддоки наконец-то помирятся.
Он ничего не ответил, да это и не требовалось. Бун прекрасно понял, что Нана имела в виду: они с Сисси рождены друг для друга.
Дрова в камине трещали, усиливался ветер, обычный горный ветер словно хотел прибавить этому вечеру драматичности.
– Как же здесь хорошо! – Нана сделала глоток какао. – Кетл-Ноб. Кто бы мог подумать, что такая взбалмошная, бесшабашная девчонка, какой я была когда-то, привяжется к столь тихому маленькому городку. Но он теперь будто часть меня. В этом ветре я чувствую дух своих предков. Они слышали тот же свист на крыше, тот же вой в горах.
– Я вас понимаю.
В этом Нана не сомневалась. Они снова погрузились в молчание, наблюдая за языками пламени в камине.
– А почему ты никуда не уехал? – нарушила тишину Нана. – Ты отличный спортсмен, у тебя хорошее образование: наверняка учился в одном из лучших колледжей Северной Каролины.
– Так и есть.
– Помню, всех буквально потрясло известие, что ты остаешься в Кетл-Нобе.
Выражение лица Буна изменилось, стало выглядеть напряженным.
– Да, мне пришлось остаться, чтобы продолжить семейный бизнес.
– Правда? – Нана откинулась на спинку дивана. – На тебя это не очень похоже – по-моему, делать деньги не твое.
– Разве?
– Уверена! Ты прирожденный лидер – это факт, но не в бизнесе. Ты руководитель, наставник. Твое дело – учить, защищать и вдохновлять.
– Приятно, когда о тебе так говорят!
Нана и сама видела, что ее речи ему льстят: Бун даже стал как будто еще выше ростом, глаза светились благодарностью. Неужели родители никогда не говорили ему ничего подобного, чтобы просто подбодрить, поддержать? Очевидно, нет.
– Почему мне кажется, что у тебя никогда не было желания идти по стопам родителей?
– Я пытался, – признался Бун, – но сначала увлекся спортом, а потом – политикой.
– И превосходно справляешься! Кетл-Ноб процветает, а школьная команда в лидерах каждый сезон, с тех пор как тренером стал ты.
– Просто здесь хорошие люди. – Буну была не чужда скромность, и это только добавляло ему очарования.
Нана улыбнулась.
– Ты мне нравишься, Бун, и нравится, как ты живешь. Я вижу, что в городе тебя любят и уважают.
– То же самое я могу сказать и о вас.
– О нет! Многие несколько… считают меня эксцентричной, – отмахнулась Нана. – Но ты прав: я верю, что горожане гордятся нашим маленьким театром. – Она на миг задумалась, потом продолжила: – Я подозреваю, что Сисси решила баллотироваться в мэры именно потому, что как ей кажется, не раскрыла полностью свой потенциал. Да, она принимает участие в церковных ярмарках, помогает нам в театре и заведует местной библиотекой, но в действительности причина в том, что слишком долго она скрывалась от всего мира и от себя самой. Кажется, она поняла, что пришло время покинуть уютный панцирь. И ситуация с библиотекой просто подтолкнула ее к этому решению.
– Возможно. Дело в том, что и Сисси заставила меня многое переосмыслить.
– Я рада. – Нана, которая уже успела полюбить его как родного внука, пожала Буну руку.
Часы пробили час ночи, и Бун проводил пожилую даму до комнаты, как и положено настоящему джентльмену.
– Не переживай за Сисси, – сказала она уже у двери. – Девочка в состоянии сама о себе позаботиться.
– Да, я заметил.
Нана рассмеялась и поцеловала его в щеку.
– Спокойной ночи. Надеюсь, к утру твой нос подзаживет.
Когда дверь закрылась, Бун понял, что не позволит этой замечательной женщине покинуть его дом лишь из-за того, что они с Сисси ведут себя как полные идиоты.
Утром он нашел бывшего скаута на кухне – Сисси вынимала из холодильника бублики к завтраку.
– Как нос, болит? – спросила она робко.
Нос, конечно, болел, но не жаловаться же ей. И Бун заговорил о том, что не желает, чтобы они съезжали, поскольку так поступать несправедливо по отношению к Нане.
– Но мы должны, – попыталась настаивать Сисси.
Бун заметил, что сегодня волосы у нее, как всегда, аккуратно уложены.
– Нет, не должны. Какой бы энергичной ни была Нана, в ее возрасте необходим покой. Да и тебе стабильность не помешала бы, позволь заметить. Я же обещаю держаться на расстоянии.
И он демонстративно отошел от нее подальше, будто хотел дать понять, что намерен держать слово.
Сначала во взгляде Сисси Бун увидел вызов, но когда она закрыла холодильник, плечи ее уже были расслаблены.
– Ты прав насчет Наны, и… и спасибо за гостеприимство.
Ее покладистость и нарочитая вежливость ни на мгновение не ввели Буна в заблуждение. Уже по пути из кухни Сисси не устояла и одарила его одним из своих непокорных взглядов, всем своим видом показывая, что он ей не хозяин. А возможно, только возможно, этот горячий взор должен был намекнуть на то, что ей не так-то и хотелось бы держаться от него на расстоянии?