Вирта всегда подозревала, что знакомство с родителями любимого человека – то еще приключение. Особенно если эти родители живут в тихом, застрявшем в прошлом веке месте, да еще и далеко от тех земель, где есть хотя бы маленькие кланы оборотней.
Ага, про оборотней в таких местах знают немного. А то, что знают, черпают из сказок, придуманных, чтобы пугать непослушных детей.
И да, Вирта была смелой девушкой. Еще она была сильной девушкой, а уж обидеть ее в звериной ипостаси не каждый медведь бы рискнул. И меньше всего Вирта от себя ожидала, что вдруг возьмет и банально начнет трусить. Ей очень хотелось остановить лошадь, сложить ладошки перед грудью, как та дева на вершине Старого фонтана, и заныть что-то вроде: «А может, не надо?»
И, казалось бы, чего там бояться? Судя по описаниям знакомых, которые успели побывать у родителей Витара в гостях, бояться там нечего. Отец внешне очень похож на магистра Пания, такой же низенький, упитанный, временами рассеянный, добрый, если его не злить, умеющий вовремя собраться, если дело серьезное, и в целом не без хитринки. А так, шутить любит и смотрит на молодежь со снисхождением. Мама вообще спокойная и любит всех кормить, причем готовит очень вкусно. А еще у них в селе какой-то оборотень с какой-то вдовой живет. И ничего, до сих пор никто даже не попытался потыкать его вилами, чтобы проверить шкуру на прочность.
А Вирта все равно отчаянно трусила и хотела вернуться. Или хотя бы подраться, почему-то казалось, что драка принесет спокойствие.
– Витар, у вас здесь разбойники не водятся? – спросила она с надеждой.
– Нет, что им здесь делать? – удивился любимый мужчина и пожал плечами.
Девушка печально вздохнула. Что делать разбойникам на едва заметной дороге, ведущей из одного села в другое, она понятия не имела.
– А умертвия из оврагов не лезут? – спросила с еще большей надеждой. Ну должен же здесь быть хоть кто-то, с кем можно подраться ради собственного спокойствия?
– Изредка, последнего я в прошлом году сжег. Хиленькое такое было. Источник здесь, под лесом, хоть и есть, но слабый.
Вирта опять вздохнула и не стала говорить, что это он поспешил, что сейчас умертвие было бы к месту.
Некоторое время девушка вертела головой влево, вправо в смутной надежде, что сейчас из леса выскочат волки, медведи или хотя бы больные бешенством зайцы, в которых можно будет швырнуть огненную плюху, отведя душу хоть так. Потом увидеть зайцев резко перехотелось, Вирта вспомнила, что очень не любит тушить лесные пожары.
– Скоро приедем, – сказал Витар и посмотрел на спутницу так, словно был уверен, что она этому обрадуется.
Ну, Вирта ему улыбнулась. Зачем его расстраивать собственным дурацким испугом?
Мама и папа у Витара оказались именно такими, как все Вирте описывали. Он – кругленький, шустренький, с хитрым взглядом. Она – спокойная, высокая и прямая. Полные противоположности, на самом деле. Местные наверняка считали маму Витара некрасивой. Отличалась она от большинства круглолицых, со вздернутыми носами женщин, которых Вирта успела увидеть, пока ехали по селу. А вот в столице ее внешность сочли бы интересной. И, глядя на эту женщину, Вирта перестала бояться. Зато проснулась жажда деятельности, глупая такая – очень хотелось показать свою полезность.
И все бы, наверное, прошло тихо и мирно. Витар даже придумал, как подвести родителей к тому, что его невеста – оборотень. Чтобы они отреагировали на эту новость спокойно. Но воплотить этот план он, увы, не успел. На самом интересном месте в дверь постучали, за ней послышалась какая-то возня и чей-то сдавленный писк. А когда отец Витара открыл, две странные особы разом попытались войти. При этом каждая старалась помешать конкурентке. И не уронить при этом большие корзины, прикрытые вышитыми полотенцами.
Потолкавшись в дверях бедрами, локтями и корзинами, обе сумели протиснуться, с ненавистью друг на друга посмотрели, а потом широченно заулыбались хозяевам дома и их гостье.
– Здоровья, тетушка Руда, дядечка Вилах, Витар и… – поспешно заголосила та из странных особ, которая была немного выше и чуточку рыжее.
Девушки с корзинами были обе рыжеваты. Одна скорее шатенка, вторая русая с рыжинкой. Но обеим до рыжины Вирты было далеко. Ее короткие, едва достающие до плеч волосы горели костром, а их – так, отражали пламя, слегка, как в мутном зеркале.
– И… – повторила русо-рыжая, зачарованно уставившись на Вирту.
Вирта даже заподозрила, что эта странная особа пытается сообразить, не чудится ли ей девушка со столь непривычной для этой местности внешностью.
Вторая пыталась изображать скромность и уставилась в пол, а когда первая запнулась на своем «и», оторвала от него взгляд и тоже уставилась на Вирту. Похлопала немного глазками. Округлила ротик.
– И какой же болотный шучик вас принес? – добродушно поинтересовался дядечка Вилах. – Матушки пирожков напекли и прислали угостить?
– Да, – неуверенно проронила русая.
Вторая почему-то продолжала молчать, пялиться на Вирту, а потом что-то беззвучно зашептала. Может, какие-то оберегающие речитативы, кто ее знает?
– С любимыми ягодами Витара, – еще более неуверенно добавила русая, похоже, напрочь забыв, что же там за ягоды он любит.
– Счастье какое, – проворчал любитель ягод, наклонился к уху Вирты и прошептал: – Соблазнять меня приперлись. Пирожками. А то вдруг ка-ак соблазнюсь и ка-ак захочу жениться…
– На пирожках? – тоже прошептала Вирта.
– На пирожковладелицах.
Прозвучало многозначительно, и Вирта фыркнула.
Шатенка после этого почему-то стала смотреть со злостью.
В общем, план, как бы обрадовать родителей наличием второй ипостаси у невесты, да так, чтобы их от радости не хватил удар, Витару пришлось отложить. Ну не при незваных же гостьях рассказывать. А они намеков, что они здесь лишние, то ли не понимали, то ли вид делали, но чай с теми самыми пирожками пришлось пить всем вместе. И Вирта пирожки даже обнюхала, а то мало ли. Вдруг эти странные особы в начинку приворотного зелья насыпали. Ну, того, что таковым считают. Витару, конечно, ничего не будет. А у его мамы и без того здоровье неидеальное.
Лунимина была умной. Ну, или считала себя таковой. Поэтому, в отличие от Шанки, сразу сообразила, что на этот раз сынок старосты привез с собой вовсе не друга, с которым было по пути домой. Впрочем, и до Шанки вскоре это дошло.
– Вечно какие-то заезжие женихов отбивают, – злобно прошипела она, когда оказалась за порогом дома старосты, а та рыжая чужачка осталась в доме.
– Да, – подтвердила Лунимина очевидное.
– И кто? Глиста какая-то рыжая. Худая как палка, – продолжала разоряться Шанка, яростно дыша.
– Да, да, – поддакнула Лунимина. Чужачка ее тоже злила. Причем большей частью не из-за того, что претендовала на воробья Витара. Нет, это Лунимина ей бы еще простила. А вот то, что на фоне этой невысокой, действительно худой и излишне рыжей девушки вдруг почувствовала себя блеклой, огромной и неуклюжей коровой, простить было невозможно. – И зачем ей этот воробей понадобился? Что, в столице холостых парней совсем нет?
– Да она отбирает нашего жениха! – возмутилась Шан-ка, и Лунимина поняла, эта дурочка будет мстить, таскать за волосы и пытаться отбить воробья угрозами.
Сама Лунимина была умна и по одежде смекнула, что эта Вирта – маг. А таскать за волосы мага – глупость. Еще возьмет и в лягушку превратит, кому оно надо? Нет, Луни-мина никого таскать за волосы не будет. Она лучше приведет зрителей. Приведет воробья, чтобы полюбовался что на дуру Шанку, что на свою рыжую. Мужчинам дерущиеся женщины не нравятся. В этом Лунимина была уверена, ей как-то ее ученый писарь сказал.
– Как она посмела? – практически пропела Лунимина, решив подогреть боевитость Шанки, а то вдруг одумается?
– Да! Как она посмела?! – радостно подхватила дурочка и взмахнула пустой корзиной так, словно намеревалась зашвырнуть ее в лопухи у забора. – Она еще поймет, что зря сюда приперлась! Уверена, она тоже не столичная! Но хочется остаться, вот и вцепилась в парня!
– Да, – кивнула Лунимина.
А потом с удовольствием наблюдала за тем, как Шанка грозно уходит куда-то вправо от дома старосты. Наверное, подружек пошла собирать. Чтобы наверняка напугать чужачку.
«Так даже лучше, – решила Лунимина и поспешила домой переодеться. Не в новеньком же платье выяснять, где сельские дуры собираются ловить рыжую чужачку. – Надеюсь, она вас всех в лягушек превратит. Так будет еще лучше. Так ее вообще в башню для злых магов заберут».
Желание сделать что-то полезное никуда от Вирты так и не делось. Или это было желание во что бы то ни стало понравиться маме Витара. Или все вместе. Она на этот момент даже не пыталась понять, просто шла с пустым деревянным ведром к общему колодцу. Потому что там вода самая вкусная.
По дороге Вирта размышляла. Сначала о странных местных девушках с их пирожками. А ведь они действительно странные. Вот как можно взять и вообразить, что парня можно приманить пирожками? Собака он им или кто?
Потом мысли перекинулись на Витара, на оборотней и на разные отвлеченные темы.
Оборотни по человеческим меркам – все ненормальные. У всех оборотней – раздвоение личности. Просто одна из личностей не человек. И инстинкты у нее временами либо далекие от человеческих, либо излишне яркие.
Зато именно эта нечеловеческая личность не дает ошибаться мужчинам в женщинах и наоборот. Если кому-то нравятся мягкие и ласковые девушки, которые будут ненадоедливо поддерживать и со снисхождением относиться к недостаткам, другие девушки живущему внутри животному будут неинтересны. Если кому-то нужны сильные, способные решать все и за всех мужчины, за которыми можно спрятаться и весело оттуда показывать язык злому миру, то всех остальных мужчин эта особа будет попросту не замечать, хоть ты ей бриллианты величиной с яйцо под нос подсовывай.
Нет, силу, конечно, все оборотни уважают, поэтому и бегают за холостыми главами кланов целые стайки юных девушек. Ну, если главы – мужчины. Женщинам стаек из юношей не перепадает, юноши все-таки посдержаннее будут. Хотя если глава-женщина бросит клич… то разогнать этих юношей будет сложнее, чем девушек. Инстинкты.