– Подождите, – потребовал отец нежной и трепетной. – Какие еще тяпки и коромысла? Нильта с подружками пошла за водой…
– Чтобы потом полить огородик, который как раз решила от сорняков избавить. Только вот беда, забыли, бедняжки, ведра прихватить, все думали, что подруги возьмут, а оно вон как вышло, – добродушно продолжил Вилух. – Идут такие, идут, спорят о том, кому за ведрами возвращаться, а тут смотрят, незнакомая девица идет. Маленькая, как средняя баронская дочка, которая прошлым летом к нам с охотой заезжала и сильно пирог вдовы Суфки хвалила. Только рыжая. И тут у забывших ведра дев как прорезался пророческий дар, вкупе с божественным зрением, и как провидели они, что не девица это, а кошка полосатая из запустынных земель, которую они только в книге про зверей видели. И поняли девы, что зло к ним прибежало в виде оборотня, и решили это зло забить до смерти, пока окончательно не обозлилось. Благо, тяпки и прочее бабское оружие удачно прихватили. Я правильно пересказал сию чудную историю?
Гости промолчали.
– Тогда вот что я вам скажу. Вам не в дознавательскую управу писать надо, а в храм. В храм судьбы. Хотите, судьбы определенной, хотите, судьбы, прокладывающей дорогу. А захотите, найдете и что-то интереснее для таких талантов, вон у степняков, говорят, этих судеб аж семь видов. А у иномирцев и того больше может быть.
– Я поговорю с дочерью, – мрачно пообещал отец нежной и трепетной.
– Поговори. И послушайся совета Вильма Огненного. Не зря же он считается умнейшим из королей.
– Совета? – переспросил несчастный мужик.
– Да. Про то, что бабам с малостью ума и здоровья хворостиной отсыпать надобно. Хворостина им запоминать законы, должно быть, помогает. И думать перед тем, как что-то делать. А то так увидит какой-то парень, как эта дуреха по селу с тяпкой носится, жаждая чью-то невесту приголубить, так и передумает на ней жениться, даже если свататься приехал.
В общем, Лунимина, подслушивающая под окном, желая узнать, изгонят оборотниху или нет, в очередной раз убедилась, что очень умна. Она же с тяпками не бегала. Но оборотниха ей все равно не нравилась. Почему одним все, а другим ничего? И дар магический, и кошку полосатую, и даже старостиного воробья, словно мало ей.
– Ладно, – проворчала она, выползая из пространства между стеной и смородиной вперемешку с крапивой. Ползти приходилось осторожно, крапива же, да и услышать могли.
А о том, что у оборотней слух гораздо лучше, чем у обыкновенных людей, она не знала. Книгами Лунимина интересовалась мало, и о том, что в одной из множества хранящихся в небольшой библиотеке при школе есть описание оборотней и их умений, даже не подозревала. Да и некогда ей было думать о каких-то библиотеках. В голове у Лунимины зрел план мести. И воробью за игнорирование первой красавицы, и кошке за то, что ей и так много жизнь дала.
Лунимина вообще была девушка обидчивая. Хотя сама себя считала справедливой.
– Подслушивала? – столь неожиданно спросили, что Лунимина, выдергивавшая сорняки, вздумавшие опять прорасти прямо посреди морковных рядов, едва не упала.
На оборотниху, явившуюся на этот раз в виде рыжей девки, она посмотрела неприязненно, но отвечать ничего не стала, слишком много чести.
– Подслушивала. Так вот, тебе на будущее: у оборотней очень хороший слух, они слышат шебаршение за окном. А нюх лучше, чем у собак, так что найдут.
Лунимина опять промолчала, хотя эта девка злила ее чем дальше, тем сильнее.
– И, как я понимаю, нападение команды с тяпками без твоего участия не обошлось. Не зря же так вовремя позвала Витара с родителями. Там слово сказала, здесь обронила… Не люблю тех, кто загребает жар чужими руками.
Лунимина швырнула вырванный сорняк, выпрямилась и зло уставилась на оборотниху.
– Возомнила о себе, – прошипела она.
– Я возомнила? – удивилась Вирта. – Ну что ты. Я на жизнь смотрю трезво и знаю как свои достоинства, так и недостатки. А еще я понимаю, что мнение других людей нужно учитывать, потому что оно может кардинально отличаться от моего. И уверена, что о мире знаю малость. И что мужчины – вовсе не безмозглые создания, которые, как собаки, бросаются на пирожки. И на что там еще?
Оборотниха насмешливо посмотрела на Лунимину, и в нее захотелось чем-то запустить.
– Ах да, на красоту неописуемую еще должны бросаться, теряя остатки разума, – задумчиво произнесла Вирта. – Только, знаешь, красота у всех разная. Вот твое курносое личико чуть восточнее вашего баронства красивым не сочтут. Скажут, что миленькое, но простоватое, выдающее селянское происхождение. С таким личиком надо сильно постараться, чтобы это происхождение скрыть. Ну, если захочется.
– Гадина, – выдохнула Лунимина.
– Я? – удивилась Вирта. – Что ты, я тигр, кошка. А вот ты, со своим характером, могла бы стать, если бы в один интересный мир отправилась. Сама же понимаешь, что не из-за беспокойства обо мне побежала звать Витара с родителями. Правда понимаешь?
Лунимина фыркнула. Будет какая-то заезжая девка ее учить. Горделиво вздернула подбородок.
– Это ты о себе мнишь. Что, другие парни на тебя, худосочную, не позарились, раз в Витара вцепилась? Теперь удивляешься, что кому-то он нужнее?
– Боги, как все запущено, – пробормотала Вирта. – Я же тебе сказала, мнение других людей тоже учитывать надо. Мнение самого Витара, например. Который тебя и твоих подружек с детства знает. А он умный. И в то, что девчонка с твоим характером вдруг превратилась в кроткую овечку, не поверит. И пытаться его приманить пирожками… Я думала, только совсем мелкие оборотни могут зациклиться на желании накормить мужчину. Только у них инстинкты, они ничего не могут с собой сделать, а вы…
– А ты на что приманивала? – выплюнула Лунимина. – На свои худосочные прелести? Небось, как увидела парня, так времени терять не стала. У вас, оборотней, все это просто, мне один знакомый рассказывал! – рассказывал на самом деле знакомый отца и отцу, но Лунимина тогда очень удачно разговор про «чудесных женщин-оборотней» подслушала. – Лишь бы мужик сбежать от такого счастья не успел. И не понял, что вам все равно кто!
– Боги, какая дура. Она еще и что-то услышала, – сказала оборотниха, не расстроившись из-за разоблачения ее гулящей натуры. – Мечтать, конечно, разные пьянчужки могут сколько угодно. Только мы теряем голову от вида мужчины гораздо реже, чем дурехи вроде твоих подружек. Чтобы мы потеряли голову, мужчина должен быть… хм… сложно объяснить, да и у каждой эти типажи разные. Наверное, подходящий мужчина должен быть. Да и тогда мало кто способен настолько голову потерять, чтобы не сообразить, как предмет… хм… страсти отреагирует. Знаешь, когда встречаешь своего мужчину, меньше всего хочется его отпугнуть странным, с его точки зрения, поведением. Понимаешь? Вот Витару никогда не понравится девушка, у которой жених в соседнем городке, а она с пирожками к более перспективному парню побежала. И он отлично понимает, что ни одна из вас как мужчину его не воспринимает, он для вас всего лишь возможность уехать в город и ни в чем не нуждаться. А не воспринимать его как мужчину… Нет, он не обидится, он просто станет таким снисходительным. Ну как к малышне, воображающей себя интриганами и первооткрывателями школьных тайн. Мол, развлекайтесь, раз вам делать больше нечего.
– Хочешь сказать, что я дура?! – зло спросила Лунимина.
– Да. Ты дура. Которая не учитывает, что Витар знает вас как облупленных. И что он понимает, что вами всеми движет.
– Пхы! – высказалась что об обортнихе, что о ее воробье Лунимина и отвернулась к сорнякам.
Пускай эта кошка саму себя речами развлекает. Слишком много чести ее слушать.
Впрочем, как ее поставить на место, Лунимина уже придумала. И ее. И воробья. Пускай побегают, докажут свой ум. Маги же не любят, когда их допрашивают с камнем правды. Вот пускай и пообщаются.
– Как все запущено, – проворчала Вирта. – Так, первая красавица, постарайся понять и запомнить. Уймись. Витару ты не нравишься. И девушки с палками тебе тут точно не помогут. Впрочем, как и пирожки. И не подслушивай больше, а то онемение лет на пятнадцать наложу, чтобы потом ничего наболтать не смогла. Я умею.
Лунимина отвечать не стала. Она планировала страшную месть. И была уверена, что эта мерзкая обортниха еще пожалеет. И, может, даже догадается, кто ей это веселье устроил.
Возомнила о себе.
А Вирта покачала головой и ушла.
Похоже, бывают совсем безнадежные случаи. И ведь даже не понимает, что мир не имеет дурной привычки подстраиваться под малейшее желание разных доморощенных интриганок. И не желает понять.
– Легко ей, наверное, живется, – пробормотала Вирта.
Вот она о разнообразии мира знала много. И училась усмирять желания, не поддаваться им в тот же момент, чтобы не попасть в неприятности, не выглядеть в чьих-то глазах дурой, девушкой с большими странностями или… да, гулящей особой.
У оборотней все гораздо проще, чем у прочих людей королевства. И понятнее. Почти нет надуманных запретов. И никто ничего нехорошего не подумает, если ты ему скажешь прямо, не ходя кругами, принюхиваясь, стараясь уловить малейший оттенок заинтересованности. Вирта иногда не понимала, как люди не вымерли с таким отношением к такой простой вещи. И нет, среди людей тоже бывают девушки, которым просто нравятся мужчины, ага, те самые, гулящие, иногда сознательно идущие работать в веселый дом, иногда старающиеся чем-то прикрыть свою натуру, например престарелым мужем, а потом и статусом вдовы, с которым можно немного больше. Ну, а среди оборотней бывают те, которым мужчины совсем не нравятся, и максимум чего они от них захотят, это ребенка. Но и тут у оборотней все честнее, никто не заставит потом этого несчастного мужчину жить с женщиной, которой он не нужен. И женщина не будет делать скорбное лицо, жаловаться на судьбу и обвинять несчастного в неверности, подчеркивая свою добродетель.
В общем, у людей все сложно.
А уж как сложно было у самой Вирты с одним парнем, вместе с его несерьезными веснушками и улыбками, из-за которых вообще ничего не было понятно. Как же он ее временами злил. Как вообще может не злить мужчина, если точно знаешь, как давно он смотрит вслед с определенным желанием, но у него же ритуалы и традиции в отношении честной девушки. А ее он считает честной. Поэтому будет медленно суживать круги и стараться не обидеть.