— Как тут забыть? — почесал живот Тихон, вставая вслед за Ольгой.
— Ну, так вот! Услышала тебя — обзавидовалась даже.
— А завидовала-то чему?
— Так ясное дело — той, кому ты эти пироги пек.
— Я себе, Оль. И то они сгорели.
— Правда?
— Ага. Напомнить, кто этому поспособствовал?
— Кто? Я?!
— Угу. Я когда к тебе спустился — духовку забыл выключить. Ну, и сгорело все подчистую.
Ольга сунула ноги в джинсы и ловко застегнула на талии.
— Выходит, я тебе пирог задолжала?
— Выходит, что так.
— Ладно. Ну-ка, давай посмотрим… По-моему, тесто еще очень даже ничего. Живое!
— Так, постой! Ты хочешь вернуть мне долг пирогами, на которые я уже все сам приготовил?!
— Не пропадать же добру! Доставай форму, Гдальский — дам тебе мастер-класс!
— Ну, уж нет. С этим я сам как-нибудь справлюсь. А ты приготовишь с нуля. Оценю твои кулинарные таланты.
— На предмет чего? — усмехнулась Ольга, скромно умолчав о том, что он уже несколько раз у нее трапезничал.
— На предмет профпригодности.
— А если с пирогами у меня не заладится?
— Значит, за пироги у нас буду отвечать я!
Глава 14
— А говорила, что не забудешь!
— Прости, Мариш! Дела закрутили!
Ольга стащила красивый шарфик, повязанный на шее, и небрежно сбросила туфли.
— На тебя это не похоже, — улыбнулась Марина. — Случилось что-то?
— Личная жизнь случилась! — радостно закивала Ольга.
— Да неужели и на твоей улице случился праздник? И как он? Хорош? — оживилась Марина, с любопытством поглядывая на пациентку.
— Поначалу они все хорошие, — резонно заметила Ольга и тут же переключилась: — Как сынок? Растет?
— Еще бы! Уже целый килограмм наел. Только знаешь, что? Я тебя умоляю — давай о чем-то другом…
— А что так?
— Ты только ничего не подумай, я очень люблю сына, но иногда мне хочется поговорить о чем-то, кроме отрыжки и трещин на сосках.
— О! И сильные трещины?
— Да теперь уже все наладилось. А поначалу — б-р-р… Хоть кормить бросай. Да ты проходи! Сейчас нанесу анестетик, а пока тот подействует, поболтаем. Расскажешь, как там в людях… Я ж тут совсем одичала. Кофейку выпьем. Странно, что мамы еще нет. Она обещала посидеть с Ванькой, пока я буду работать.
— Ну, пока мы поболтаем, она, может, как раз и успеет, — успокоила Ольга Марину.
— Угу. Ей тут ехать — всего ничего. Пробки, что ли?
Болтая, женщины прошли в небольшую комнатку, служившую сейчас Марише кабинетом. В углу на кресле стояла детская качелька. Мариша осторожно опустила в нее сынишку, и тот сразу же недовольно закряхтел.
— Ручной парень.
— Не то слово. С первых дней только на мне засыпает. Да и вообще не слезает с рук, — все больше хмурилась Марина, раскладывая на специальном столике нужные для работы штуковины. Ванькино кряхтение переросло в обиженный рев.
— Мариш, может, давай я его подержу?
— А ты не против? Спасибо! А то ж этот паразит так и будет орать… — молодая женщина подошла к сыну и ласково погладила его по головке. — Пойдешь к тете Оле? Да? Не хочешь один лежать? Ах ты, хитрюга…
Ольга улыбнулась и забрала из рук своего косметолога легонький комочек. Тот мгновенно замолк. Уставился на нее внимательными серыми глазками.
— Ну, что? Дадим твоей маме поработать?
Ванька, конечно, ничего не ответил. Взмахнул рукой, все еще не слишком контролируя собственные движения, и, зарядив себе прямо по лбу, обиженно засопел. А Ольга рассмеялась. Все же чужие дети — совсем не то, что свои. Зная, что в любой момент их можно отдать родителям, не умиляться им невозможно.
Пока Мариша наносила анестетик, в двери загремели замки.
— А вот и мама…
И действительно, пару минут спустя в комнату заглянула Нина Васильевна.
— Ох, задержалась-таки! — сокрушенно вздохнула женщина, забирая внука из Ольгиных рук.
— Да ничего. Тут мы и сами бы справились, — отмахнулась Марина. — Пробки?
— Нет! Но лучше бы они… Гдальский наш увольняться надумал. Теперь у нас такой дурдом — кому рассказать.
— Увольняться? Это тот, который пироги пек? — на всякий случай уточнила Ольга, как будто в их ТСЖ и в самом деле могло быть несколько Гдальских.
— Он самый.
Ольга кивнула и снова закрыла глаза, позволяя Марине закончить процедуру. Она ничего не понимала! Ей казалось, что у них с Тихоном все… серьезно, что ли? Что они здорово сблизились за последние дни. А на деле выходило, что ничего такого и не было. В противном случае, Гдальский бы, наверное, поделился с нею своими планами, или, по его мнению, это было неважно? Хорошее настроение вдруг испортилось. И ничто его не в силах было улучшить — ни женская болтовня, последовавшая за процедурой, ни Ванькино умилительное гуление, ни практически пустая дорога, по которой Ольга возвращалась домой.
Почему-то вспомнилось, что Тихон ей даже не позвонил. Хотя не мог не понимать, что после случившегося между ними секса она ждала от него чего-то такого. Внимания. Банального разговора. Ольге хотелось убедиться, что между ними ничего не поменялось. А если это все же случилось — узнать новые правила игры. Весь день ей было не до того, а сейчас в голову полезли совершенно идиотские мысли. Понравилось ли ему… и вообще, что он о ней теперь думает. Как будто вернулась годы назад, когда это еще имело значение. Ольга переключила скорость, да так и застыла с занесенной над коробкой рукой.
*****
Почему она раньше этого не поняла? Почему не поняла и не приняла меры?! Как позволила этому снова случиться, после всех тех уроков, которые ей преподнесла жизнь?
Ольга съехала на обочину, опустила голову на руль и судорожно сглотнула.
Испугалась! Она до ужаса испугалась всех тех чувств, что в ней, как оказалось, не умерли. Зачем ей они сейчас? Для чего? Ведь все хорошо, никакой драмы… Ан нет! Получайте! И как будто кулаком под дых, понимание — ради него готова рискнуть. Собственное сердце поставить на кон. Броситься в омут с головой. Пойти за ним, куда бы он ни позвал… Довериться.
— Что же ты творишь, Фадеева? — простонала Ольга, глядя на себя в зеркало заднего вида. Ответа не было. Только глаза лихорадочно блестели, как у наркомана в предвкушении дозы.
Домой ехала медленно. Опасаясь, что в таком состоянии не уследит за дорогой. Потом так же неторопливо поднялась по ступенькам на свой этаж. Захлопнула дверь и, устало опустив веки, привалилась спиной к двери.
— Привет… — раздался негромкий голос.
Ольга вскинулась и уставилась на Гдальского, впитывая в себя бархатистые интонации его низкого голоса.
— Привет. Я думала, что сегодня ты хотел поработать.
— Ага, — почесал он в затылке, — хотел. Ты опять похожа на ящерицу.
— Ох! — Ольга скользнула руками по лицу и, откинув голову, тихонечко рассмеялась.
— Вечно ты меня в самом непотребном виде застаешь.
— Опять была у косметолога?
— Угу, — Ольга, наконец, нашла в себе силы отпечататься от двери и разуться. — А ты давно тут? И где молодежь?
— Гулять пошли. А у меня тут пицца… и вино.
Ольга прошла в кухню, старательно игнорируя зудящее в пальцах желание обнять Тихона и никогда его больше не отпускать. Наверное, она совсем одичала, если такое незатейливое внимание подорвало её так сильно. Но факт оставался фактом. Ольга расчувствовалась. И от этой абсолютной перед ним беспомощности — её страх усиливался стократ. А еще вдруг подумалось, что этот ужин мог быть приурочен к его увольнению. Может быть, сейчас-то он ей все и расскажет, и зря она себя накрутила?
— Есть повод? — спросила, будто бы между прочим.
— Кроме того, что мы оба голодны, после работы? Нет.
Тихон открыл коробку с пиццей пепперони и потянулся за штопором. А Ольга опустилась на стул, с какой-то жадностью наблюдая… нет, не за тем, как он накрывает на стол. А за ним самим. Её голод был иного толка. Она смотрела на его лицо и руки, на то, как он будто нехотя улыбается, как шевелятся его губы, когда он что-то ей рассказывает, как смеется, откидывая заросшую голову, и все сильнее тонула в нем.
— Прости, — откашлялось Ольга, — ты что-то сказал?
— Угу. Отец нас приглашает в гости.
— Он давно уже приглашает. Я думала, ты не хочешь…
— Не хочу чего?
— Идти со мной, — пожала плечами Ольга, забирая из рук застывшего Тихона свой бокал.
— Почему тебе пришла в голову такая странная мысль? — удивился он, не сводя с Ольги тяжелого испытывающего взгляда.
— Ну… Мы ведь сразу расставили все по местам… Ничего серьезного, и все такое. А знакомство с родителями вряд ли входит в рамки обозначенных нами границ.
— Границ? Оль, если ты не хочешь, то просто так и скажи.
— Почему не хочу? Это ведь ты не слишком-то торопился.
— Но вовсе не потому, что я не хотел идти в гости к отцу с тобой! Это же надо было такое придумать!
— Хм… — не нашлась с ответом Ольга.
— Я на него из-за другого злился, — признался Тихон.
— А теперь не злишься?
— Нет. Он во многом был прав. Так, что? Пойдем?
— Завтра?
— Нет, давай уж на выходных. Завтра у меня и правда работы по горло.
— Ты про сегодня тоже так говорил, занятой ты мой человек.
— Сегодня желание тебя увидеть перевесило все другие. А завтра я действительно не смогу позволить себе такой роскоши, — пробормотал Тихон, не глядя на Ольгу, и откусил огромный кусок пиццы. — Что? Почему ты улыбаешься? — добавил, активно жуя.
— Радуюсь, что наши желания совпадают, — немного смущенно призналась Ольга. Тихон понимающе кивнул. Запил пиццу вином и, откинувшись в кресле, серьезно на нее уставился.