Сердце Ольги замерло и потом, что есть силы, заколотилось о ребра. Тихон! Улыбаясь, как последняя дурочка, вошла в кабинет. А там…
— Юрий Александрович? Здравствуйте. Чем обязана?
— Вот… Да вот! Новый пакет собрал. Решил никому не поручать и завезти лично. — фонтанировал оптимизмом Смирнов.
— Спасибо… Постараюсь сегодня детально все изучить, чтобы успеть на следующий комитет податься. А партнер ваш… все подписал?
— А чего ему было не подписать? Он ведь ногу сломал, а не руку!
— Постойте, — вскочила Ольга, — что значит — сломал? Когда?!
Глава 22
Оказалось, что Тихон неудачно оступился на стройплощадке. По крайней мере, так утверждал его партнер, которого Ольга прижала к стенке.
— Вы знаете, в какой он больнице?
— К-конечно… — пробормотал ничего не понимающий Юрий Александрович.
— Сможете меня отвезти?
— К-куда?
Ольга запрокинула голову к потолку и медленно выдохнула:
— К мужу моему будущему. К му-жу!
— Постойте… Так вы что… вы с Гдальским…
— Да, Юра, да! Уже давно. Так ты меня подкинешь? Я сейчас сама за руль садиться боюсь…
— О чем речь! — оживился Юрка, — Оленька… Я теперь могу вас так называть? Нет, ну, Тихон! Ну, молодец… Такую женщину отхватил, и молчит! Партизан…
Ольга отмахнулась от комплиментов Смирнова. Сгребла со стола телефон, ключи от машины — неизвестно ведь, когда теперь удастся ее забрать! Сняла со спинки кресла пиджак и скомандовала:
— Пойдем! — выкать уже было действительно глупо.
В обычной жизни Смирнов оказался юморным мужиком, который скрасил их путь до больницы смешными байками об их общем с Тихоном студенческом прошлом. Если бы не эта непрекращающаяся болтовня, у Ольги от беспокойства уехала бы крыша. А так — ничего. Доехала до травматологии почти вменяемой.
Палату Гдальского долго искать не пришлось. Его недовольный рёв они услышала еще на подступах.
— Как, что делать?! Немедленно меня выписываете! Какой, к черту, больничный?! Я разве говорил, что он мне нужен?!
— Тиш, а ты чего буянишь? — спросила Ольга, как ни в чем не бывало вплывая в большую, забитую донельзя палату. Разношерстная компания «травмированных» с интересом наблюдали за происходящим.
— Оля? А ты что здесь делаешь? — по-настоящему удивился Тихон. — Ты почему не в больнице?!
— Что ж ты орешь, Гдальский? Это тебе не лор-отделение. Здесь глухих нет…
— Я спросил…
— Мы потом все обсудим, да? — Вскинула бровь Ольга и с намеком обвела взглядом присутствующих. Тихон сдулся. Выругался под нос. Но с допросом все же покончил.
— Так нам оформлять документы? — нахмурился пожилой травматолог.
— Да! Никакого больничного! Придумают же…
Врач кивнул. Бросил на Ольгу вопросительный взгляд, видимо, узрев в ней единственного здесь вменяемого человека. Но та, к его сожалению, лишь пожала плечами. Кто она такая, чтобы осуждать Гдальского, если не так давно совершила побег при аналогичных обстоятельствах?
— Для передвижения вам понадобятся костыли!
— Где их можно приобрести? — деловито поинтересовалась Ольга, разглядывая странную конструкцию на медвежьей лапе любимого. Наверное, ее представления о современной медицине совсем устарели. Потому что, вместо огромной гипсовой бандуры, на ноге Тихона красовался симпатичненький такой… эээ… корсет? Приятного темно-синего цвета.
— А вот прямо внизу, в аптеке.
Тихон похлопал себя по карманам в поисках кошелька или телефона, к которому была привязана карта, но не обнаружил ни того, ни другого.
— Я схожу, куплю, — вызвалась Ольга.
— Совсем сдурела?! Они тяжелые!
В палату заглянул Смирнов.
— Вот, пусть он купит. Я потом долг верну.
Кто она такая, чтобы спорить с самим Тихоном Гдальским? Правильно… К тому же спорить совершенно необязательно. Можно просто поступить по-своему.
На пару с Юркой Ольга спустилась в аптеку. За костыли расплатилась сама. Из общего, так сказать, семейного бюджета. А вот их «доставку» на третий этаж с чистой совестью перепоручила Смирнову. Тише не объяснишь, что те совсем не тяжелые, а заставлять его лишний раз психовать и нервничать, зачем?
Ходить на костылях Гдальский научился довольно быстро. Было удивительно наблюдать, как ловко, почти изящно у него получается это дело. На первый этаж спустились лифтом, по ступенькам крыльца — с божьей помощью.
— Давай, сначала садись в машину, а после я костыли заберу…
Тихон помедлил. С одинаковым интересом обвел взглядом стоянку и Ольгу. Недобро сощурил глаза:
— Теперь можешь сказать, как ты здесь очутилась?
— Так ведь Юра привез! Хорошо, по делам заехал, а то я уже места себе не находила. Ты почему не позвонил?!
На какую-то секунду Гдалький стушевался. Прикусил щеку.
— Волновать тебя не хотел… — прогудел он куда-то в сторону.
— Ты больной? — подозрительно уточнила Ольга, несколько обалдевшая от такого расклада.
— Как видишь, не слишком здоровый! — огрызнулся Тихон.
— Ну, точно, больной… — присвистнула Ольга.
— А давайте вы в машине поговорите? — рассмеялся Смирнов, распахивая перед другом переднюю дверь.
— У меня руки не сломаны! — бурчал Гдальский, с трудом втискивая себя на переднее сиденье.
Ну, все. Тушите свет. «Мужчина болящий» — картина маслом. Ольга закатила глаза и, не дожидаясь, пока Юра обойдет машину, чтобы по-джентельменски открыть ей дверь, сама о себе позаботилась.
— Куда изволите, Тихон Сергеич?
Тихон поморщился.
— В неврологию. Тут всего квартал проехать.
— Тиш, подожди… В какую неврологию?
— К отцу, — плотно сжал челюсти Гдальский, всем своим видом демонстрируя, что его слова не обсуждаются. Ладно… Она и не будет. Мальчик взрослый — пусть сам решает. Ольга откинулась на спинку кресла, вскинула взгляд и… встретилась в зеркале заднего вида с изучающим взглядом Тихона.
— Что?
— Ничего.
Ну, ничего — так ничего. Не пытать же его!
Уже у самой неврологии, когда Смирнов, высадив их, уехал, Тихон пробормотал:
— Ты же сказала Юрке, что нам в вашем банке ничего не светит?
— Нет. Не сказала.
— Почему?
— Потому что рыночная стоимость твоих складов практически полностью покрывает предполагаемую сумму займа. Кажется, мы уже останавливались на этом.
— Вот именно! Кажется, тогда я и сказал, что мне не нужны твои подачки!
— Ты сейчас мыслишь и ведешь себя, как узколобый недалекий шовинист. Почему каждый раз так, Тиша?! Ну, ты ведь умный мужик! Успешный здравомыслящий бизнесмен?! Если я могу помочь, если это оправдано… так какого черта ты мне не разрешаешь сделать это?!
— Да потому, что мне уже одна помогла!
Ольга отшатнулась. Слова Тихона, как камни, упали на пол, сложились в какую-то нелепую, разделяющую их баррикаду.
— Понятно, — облизала губы Ольга и растерянно растерла лицо, — понятно…
Они, должно быть, выглядели, как два идиота. Он — на костылях, она — падающая от усталости и какой-то вселенской тоски.
— Ничего тебе непонятно, — сбавил обороты Гдальский. И Ольга почему-то так разозлилась! Откуда только силы взялись на эти эмоции.
— А ты объяснить не пробовал? Или я только на то и гожусь, чтобы ты моим мозгом закусывал свою сраную жизнь?!
Тихон отвернулся. Заиграл желваками. Ну, вот, что… что здесь объяснять?! Ведь и дураку понятно, что она — совсем не такая, как его бывшая. Но если он этого до сих пор не понял, то, что ж теперь? Падать в ноги и что-то доказывать? Разбежалась! Она не для того столько лет искала мужика по душе. Это в молодости легко идти на компромиссы. Да что там… На компромиссы и сейчас можно идти. Когда они оправданы и разумны. В общем, не в этом случае.
— Дома поговорим, — сказал он и, тяжело опираясь на костыли, двинулся вверх по ступенькам.
Сергей Осипович выглядел плохо. После перенесенного удара у него нарушилась чувствительность левой стороны тела. Он не был парализован, мог пошевелить рукой и ногой, но его пальцы были будто деревянными, а речь нарушена.
Тихон оказался совсем не готовым к тому, что увидел. Он подбадривал отца, шутил над своей неуклюжестью, пытал лечащего врача и как коршун следил за медсестрой, пришедшей поставить капельницу. И с виду все было хорошо. Ольга и сама бы купилась на эту показную невозмутимость. Если бы не успела прочувствовать Гдальского так глубоко. Но ведь она успела проникнуться этим мужчиной. И от нее не укрылся бушующий на дне его глаз ураган.
— Тиша, давай домой. Он уснул, и тебе тоже не мешало бы отдохнуть.
Гдальский моргнул. Уставился на Ольгу так, как будто совершенно не ожидал ее здесь увидеть. Растерянно кивнул головой.
— Я вызову такси…
Всю дорогу домой Тихон провисел на телефоне. Было похоже, что он проводит какое-то важное совещание. Он говорил отрывисто, четко, по делу. Потом кого-то отчитывал, рычал хищно в трубку, назначал и переносил встречи… А она просто сидела рядом и держала его за руку. И знаете, этого более чем достаточно. Им двоим…
Дом встречал их собачьим лаем.
Тихон удивлённо уставился на подпрыгивающую Сару, кажется, даже не сразу ее узнав.
— Я ее у магазина нашла…
— Черт. Твою мать… Я совсем не подумал! Он ведь с ней гулял, когда все произошло!
— Не вини себя. Ты просто был очень расстроен.
На звук их голосов из детской высунулась лохматая голова Ника:
— Ух, ничего себе! Это где вас так угораздило?
— Бандитская пуля, — скривил губы в невесёлой улыбке Тихон.
— Садись. Я помогу тебе снять обувку, — устало улыбнулась Ольга.
— Еще чего не хватало!
Вытянув ногу, Тихон осторожно опустился на банкетку и, кряхтя, потянулся к туфле. Стоя Гдальский разуться не мог, а сидя — не позволяла гибкость.