- Тихон… Так, кто из них? Мне ведь нужно будет поговорить с сыном…
Ошалело моргнув глазами, Гдальский осмотрелся, в попытке вспомнить, куда дел свой айпад. Гаджет обнаружился на столике возле дивана, который Ольга так боялась запачкать. Сходил за ним, открыл инстаграм. Перешел в профиль дочки.
— Встречается с Ником Фадеевым, — просипел, опуская планшет на стол и снова тыкая в него пальцем.
— С Ником? — отчего-то вскинула брови женщина, после чего развернула Катькино фото на весь экран. — Точно. Я видела эту девочку. Они ведь только-только начали встречаться…
— Станешь утверждать, что это не он? — разозлился Гдальский.
— Нет. Но и с выводами торопиться не буду. Сначала с сыном поговорю.
— Да он…
— Остановись, Тихон. Я своего ребенка обижать не позволю. Ты сейчас честь дочери пришел отстаивать? Я тебя понимаю. И ты меня, пожалуйста, пойми. Сначала я хочу выслушать сына.
— Выслушать, говоришь? Ну, выслушай. Моей дочери он сказал не затягивать… ну, сама понимаешь, с чем. Может, тебе что-то новое скажет.
Гдальский встал, тяжело опираясь на стол. Тревога перекрывала все, застилала глаза, лишала здравомыслия. Наверное, ему и правда лучше убраться. Иначе придушит гаденыша. Собственными руками придушит…
Нарушая давящую тишину, в прихожей хлопнула дверь. Ольга встала и прошла мимо Тихона по направлению к коридору, в котором, толкаясь и припираясь, раздевались, после улицы, ее сыновья.
— Привет, ма… Зря ты с нами не пошла. Такой сопливый фильм был — тебе бы понравился. Ой, здрасти…
— Здравствуйте, — процедил Тихон, разглядывая парней.
— А где Ника потеряли?
— Ну, так он, это… Катюху свою пошел провожать. Сейчас поднимется.
Гдальский то ли расслабился, что виновного среди явившихся не обнаружилось, то ли, напротив, напрягся.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал он.
— Я позвоню, когда что-то прояснится, — пообещала Ольга. Мужчина сухо кивнул и, провожаемый тремя парами глаз, вышел прочь из квартиры.
— Ну, и кто это? — синхронно поинтересовались детишки.
— Тихон Гдальский.
— Катюхин отец? — удивился Пашка.
— Он самый.
— А чего ему надо было?
— Это вы мне скажите. Куда Колька влез?
— Колька? — вылупился на мать Петя. — Да вроде никуда. А что инкриминируют?
- Скорое отцовство. А то вы не знаете!
— Нет… — затрясли головами оба Ольгиных чада.
— А что, он уже с Катькой того? — уставился на брата Пашка.
— Да нет! Он бы сказал…
— А может, и не сказал бы. У него, видите ли, любовь!
— Да по фигу. От нас у него нет секретов… Похвалился бы!
— Тогда его Катюха от другого залетела, выходит? Ма, а она точно беременная?!
Ольга подняла глаза к потолку. Провела ладонями по уже успевшим просохнуть волосам.
— Её отец именно это и утверждает, — вздохнула она, — Только вы смотрите, никому! Понятно?
— Понятно… — промямли парни.
— Вот и хорошо. Есть хотите?
— Нет, мы в Макдак зашли.
Ольга кивнула и побрела в кухню. Щелкнула пультом, бесцельно уставилась в телевизор. Сил не осталось — этот день её доконал. А ведь впереди еще разговор с сыном. И страшно так… страшно, что он её разочарует. Видит Бог, она много вложила в то, чтобы вырастить сыновей достойными, порядочными людьми. Что она будет делать, если окажется, что не вышло? Что она, мать его, будет делать?
Наверное, она провалилась в сон, потому что упустила, когда Ник пришел. А потом все же очнулась от какого-то резкого звука. Села на диване, стряхивая ладонями остатки сна. Подняла веки и напоролась на тяжелый взгляд сына.
— Привет… А я тебя жду. Поговорить надо…
— Ага. Я в курсе.
— Братья уже настучали?
— Почему сразу настучали? — свел темные брови Ник.
— Хм… Ну, предупредили. Не велика разница. Вопрос в другом — для чего?
— Может быть, чтобы я не охренел так уж сильно?
— А есть с чего? — проигнорировав грубость, поинтересовалась Ольга у сына.
— Еще бы. С чего вы вообще взяли, что Катя беременная?
— Так сказал ее отец, когда пришел, чтобы надрать тебе уши.
— Бред какой-то, — взлохматил волосы Ник.
— Хочешь сказать, что ребенок твоей девушке не имеет к тебе отношения? — стараясь не показать охватившего её облегчения, пробормотала Ольга.
- Да нет никакого ребенка! У нас и не было ничего… Она вообще… девочка.
— Ты в этом уверен? — спросила Ольга, прежде чем поняла, как глупо, должно быть, прозвучал ее вопрос.
— Так… Ладно. Чувствую, мне ты не поверишь…
— Эй, ты что делаешь?
— Звоню Кате!
Глава 7
Ник вышел из комнаты, а Ольга заставила себя оставаться на месте. В конце концов, подслушивать чужие разговоры было неприлично. Она сама этому учила детей.
Господи! Как же ее перетрясло! Так, что до сих пор внутри все вибрировало и дрожало. Как будто кто-то водил смычком по до звона натянутым нервам. Нет… бывают же совпадения! Её сын… Его дочь. А какая истерика с ней случилась? Наверное, даже не истерика. А что-то другое. Ведь она не рвала на себе волосы и не выла, как умалишённая. Всего-то чуть не померла… К слову, Гдальский не растерялся. Как будто всю жизнь только этим и занимался, что спасал умирающих страшных теток. С губ Ольги таки сорвался истеричный смешок. Все же истерика была где-то на подходе.
Что ж ей так с ним не везло? То после уколов гиалуронки их судьба сталкивала, то в этой маске дурацкой. Впрочем, сейчас Ольгу меньше всего заботило, какое она произвела на Тихона впечатление. С ним ей уже вряд ли что светило, а вот то, что, возможно, ожидало её впереди — Ольгу совсем не радовало. Она не хотела детей. Никаких. В какой-то момент у нее образовалась целая фобия на вопящих младенцев. Возможно, когда-нибудь, лет через десять-пятнадцать, она и захочет стать бабушкой — нянчиться с внуками, печь пироги… Но сейчас такая перспектива её пугала до смерти. Она не хотела возвращаться в тот ад… И если вам кажется, что это жестоко, и так нельзя — попробуйте самостоятельно поднять на ноги тройню.
Никаких детей. Никогда. Ни при каких обстоятельствах в ближайшие… лет двадцать. Господи, пожалуйста, пусть будет так! Она ведь не готова к этому! Не готова…
За спиной послышались шаги. Ник вошел в комнату, склонив голову низко-низко. Его плечи дрожали. У Ольги внутри, кажется, что-то оборвалось, лопнуло. Она вскочила, затараторив:
— Сыночек, да ты не расстраивайся! Ты справишься! Я понимаю, что рано, но, раз уж так, что теперь? Ник… Слышишь? Посмотри на меня!
Он и посмотрел. А потом просто взорвался от хохота. Ничего не понимая, Ольга уставилась на сына. Наверное, у него тоже истерика, или…
— Не расскажешь, что здесь смешного? Я бы тоже посмеялась, но пока как-то больше выть хочется…
— Беременная… Выяснять он примчался… Ой, я не могу… — ржал её старшенький.
— Ник! Мне не до смеха! Что тебе Катя сказала?
— Да что-то напутали ее предки. То ли тест нашли, то ли еще что-то. Вот и поняли все неправильно, — так, до конца и не успокоившись, хохотал Ник.
— А как еще это можно понять? Тест — он и в Африке тест!
— Ага. Только они разные бывают. А эти самое худшее ведь подумали…
— Я ничего не понимаю, — развела руками Ольга.
- Да нечего тут понимать! Болячку у Катьки нашли на медосмотре. По-женски что-то. Вот и выписали ей кучу направлений на всякие анализы. Но в особенности их интересовал какой-то гормон. И вот на него кровь нужно сдавать, когда у тебя овуляция.
— Так она на овуляцию делала тест?
— А на что ж еще? — снова захохотал парень.
Ольга, как подкошенная, упала на диван. Спрятала лицо в ладонях. Ей было совсем не смешно. В голове проносились миллионы вопросов. Она в глаза не видела никаких тестов на овуляцию, но допускала мысль, что по незнанию их можно было спутать с тестом на беременность. Но ведь Тихон утверждал, что говорил с дочерью. Или она что-то напутала?
— Гдальский сказал, что ты настаивал, чтобы Катя не затягивала.
— И что?
— Соврал?
— Да нет! Говорю же, мам! Чем ты слушаешь?! Болячка у нее неприятная. Последствия могут быть не самые хорошие. Лечиться ей надо! Вот я и говорил, чтобы не тянула с этим.
Ольга тихонько выдохнула. Казалось, что еще немного, и она развалится на части. От облегчения и… злости! Чтоб тебя, Гдальский! Вот ведь скотина! Она чуть не померла по его вине.
— Мам, ты в порядке?
Ник подошел вплотную к матери и, опустившись на корточки, заглянул ей в глаза.
— Нет! Я чуть не сдохла, сына.
— Эй! Ну, ты чего?
— Ничего! Зови всех…
— Зачем?
— Зови, говорю!
Ник поднялся, бросил на мать хмурый взгляд и вышел прочь из гостиной, чтобы минутой спустя вернуться в комнату в компании братьев.
— Начинается! — закатил глаза Петька. — Что? Половая амнистия отменяется?
— Не смешно! — нахмурилась Ольга.
— Мам, ну ведь не было ничего!
— Значит, будет! Так, послушайте меня…
— Клянусь, я удавлюсь, если нас ждет очередная лекция о пользе презервативов!
Ольга вздохнула. Мазнула по сыновьям внимательным взглядом. Она любила их больше жизни и так боялась, что одна не справится с воспитанием трех мальчишек…
— Не будет никакой лекции, — вздохнула она, с трудом выбираясь из мягких объятий дивана, — вы у меня взрослые и все знаете сами.
- А звала зачем? — усмехнулся Петька.
— Соскучилась. Дайте я вас обниму…
Парни застонали, закатили глаза, но послушно ступили в ее объятья.
— Просто будьте ответственнее по отношению к тем, кто рядом. Хорошо?
Сыновья Ольги синхронно вздохнули, переглянулись у нее над головой, покачали головами.