– А! С нашим малышом? – Петрик расплылся в улыбке. – Да, Эмма вчера выглядел в высшей степени заинтересованным, надо ему помочь.
– И не забывай, что у нас с тобой не одно расследование, – напомнила я, набивая цену нам с лупой. – Мы же еще с гибелью Виктора Афанасьева должны разобраться.
– Да запросто. А это почему?
– Ну, привет! Сам подумай: если бы Афанасьев не утонул, Димон не согласился бы отдать нам «Стеллу» с тридцатипроцентной скидкой! А аренда яхты за полную стоимость никак не вписывалась в бюджет нашего мероприятия!
– Типа, Афанасьев отдал свою жизнь за то, чтобы мы могли провести заседание клуба на яхте? Ну, если ставить вопрос таким образом, то – да, мы ему обязаны. – Петрик разложил все по полочкам и успокоился. Заодно и ногти его досохли. – Тогда идем завтракать? Нас уже дважды звали.
– Вперед, нас ждут великие дела! – Я подтолкнула его к нашей кухне-столовой.
Караваев, Покровский и Эмма уже трапезничали, не дожидаясь нас с дарлингом. На завтрак были поданы яйца Бенедикт, тосты с мягким сыром, горячие бутерброды, жареный бекон, сезонные фрукты и чай-кофе – как говорится, просто, но со вкусом.
– Всем доброе утро и приятного аппетита! – Я проследовала к свободному месту, села и великодушно позволила Караваеву щедро наполнить мою тарелку едой.
Мужчины, как правило, не умеют просить прощения словами. Они извиняются поступками, и мудрые женщины им в таких случаях не мешают. Даже если ясно понимают, что не съедят в один присест четыре яйца, пять тостов и шесть ломтиков бекона.
Впрочем, отмолчаться Караваеву я не позволила. Вчера он до самого вечера вращался в тех кругах, куда я, увы, не вхожа, – интересно проводил время со спасателями, полицейскими и прочими суровыми немногословными мужчинами героических профессий. Можно было не сомневаться, что любимый много чего узнал о трагической гибели аквалангиста Афанасьева, – Михаландреич наш такой, во все вникнет, разберется и использует полученную информацию, как ему нужно. А раз так, почему бы мне не последовать его примеру и не выжать аккумулированные сведения непосредственно из него?
– Ну, какие вести с полей? – светским тоном поинтересовалась я, улыбкой поблагодарив любимого за гору еды на тарелке.
– Доллар немного упал, биткойн подрос, правительство Сальвадора переводит экономику страны на криптовалютные рельсы, – так же светски ответил Караваев, притворяясь, будто не понимает, чем именно я интересуюсь.
– У Афанасьева была криптовалюта, – сам того не зная, помог мне Покровский. – Он даже как-то расплатился со мной половинкой биткойна, мы тогда вместе в выставке Русьпищепром-2012 участвовали, общий стенд брали, вскладчину…
– Что ты говоришь, наш погибший приятель вкладывался не только в кондитерское производство? – заинтересовалась я. – А что еще у него было, кроме фабрик, магазинов, квартиры, дома и дачи с яхтой в Дивноморске?
– Пара фермерских хозяйств, небольшая винодельня, домик в Испании, деньги на банковских счетах, но подробностей я не знаю, – ответил Артур.
– И кому теперь все это достанется? – прищурился Петрик. – У Афанасьева же не было ни детей, ни родителей?
– Есть родственники где-то в глубинке – старшая сестра, а у той дети, наверное, все имущество Виктора унаследуют они. – Покровский пожал плечами.
– Или красавица-жена, – веско сказала я, и все внимательно посмотрели на меня. – Вы не забыли про блондинку, которая сподобила немолодого сильно пьющего мужчину заняться смертельно опасным дайвингом?
– О! Бусинка, ты намекаешь, что молодая супруга могла приложить руку к гибели Афанасьева, чтобы завладеть его имуществом? – ахнул Петрик.
– Логично ведь, да? – Я положила приборы и, энергично жестикулируя, развила свою мысль. – Смотрите: по закону жена – наследник первой очереди, а сестра – уже второй, про племянников и говорить нечего. Красавица-блондинка познакомилась с беднягой Афанасьевым, когда он трагически овдовел и с горя начал пить, втерлась к нему в доверие, охмурила мужика и женила его на себе. Потом приехала с ним сюда – заметьте, не в Дивноморск, где у Виктора свой собственный домик с яхтой, а в переполненное народом курортное местечко, где их обоих никто не знает.
– Привезла, – поправил меня Караваев, продолжая с аппетитом завтракать. – Она не просто с ним приехала, сама его сюда привезла. На его же машине, сидя рядом, но за рулем.
– Откуда ты знаешь?
– Полиция уже выяснила: она на трассе скорость превысила, ее на посту ГИБДД остановили. Хотели оштрафовать, как положено, но дамочка состроила патрульным глазки, а ее пассажир широким жестом вынул пару купюр из бумажника. Короче, отделались легким испугом и парой тысяч рублей.
– Виктор сильно пьян был? – догадался Покровский. – Иначе сам бы вел машину, он любил порулить. И, кстати, трезвым каждую копеечку считал, купюрами не разбрасывался.
– Это прекрасно укладывается в мою версию, – заметила я. – Коварная женушка привезла пьяницу-мужа к морю, надела на него акваланг и утопила! А сама теперь станет богатой вдовушкой.
– Не станет, – снова не согласился со мной Караваев, продолжая трапезничать.
– Почему это? У бусинки очень стройная версия, – вступился за меня верный друг Петрик.
– Стройная, – согласился Караваев и одобрительным взглядом огладил мою тугую маечку, – но неправильная.
– Почему это? – повторил Петрик.
Караваев положил нож и вилку, чтобы загнуть палец.
– Афанасьев ни на ком не женился, это во-первых. – И, не дожидаясь вопросов, объяснил: – В арендованном доме нашли его паспорт, в нем нет отметки о новом браке.
Я шумно выдохнула. Блин, такая красивая версия поломалась!
– Я так понимаю, что есть еще «во-вторых»? – спросил Покровский.
Я испытала укол острого недовольства собой – как же я это упустила? А Артур-то молодец, внимателен к деталям, настоящий бизнесмен!
– Угу. – Караваев кивнул и интригующе замолчал, затягивая драматическую паузу.
– Так что во-вторых? – первым не выдержал самый юный из нас – братец Эмма.
– А во-вторых, – Мишаня демонстративно загнул еще один палец, – блондинку уже нашли и…
– Допросили? – влезла я, испортив любимому театральный эффект.
– Никак нет, – Караваев помотал головой.
– Запирается, отмалчивается?
– Вообще безмолвствует. – Любимый потянулся за соком и надолго припал к стакану, цедя напиток раздражающе медленно, буквально по глотку.
– А хочешь, я его стукну? – сердито щурясь, предложил мне Петрик.
– И он станет фиолетовый в крапинку! – подхватил Эмма, в силу возраста еще не забывший прекрасные отечественные мультики.
– Что-то ты не договариваешь, Миша, – более деликатно высказался Покровский.
– Нагнетает! – фыркнула я. – Колись уже, Караваев! Не устраивай тут театр одного актера! Все внимание публики уже у тебя!
– Да? – Любимый поставил стакан, промокнул губы салфеткой, огляделся и убедился, что – да, театр уж полон, ложи блещут, партер и кресла – все кипит. Но все равно еще потянул: – То есть вы не догадались, почему блондинка молчит? Буквально – как рыба, прости, господи, за каламбур…
У меня мелькнула мысль, но такая нехорошая, что я ее прогнала.
– Ладно, скажу вам. – Караваев тяжко вздохнул, бесталанно изображая глубокое прискорбие. – Подружка Афанасьева тоже, как и он, того…
– Алкоголичка? – предположил Эмма.
– Утопленница! – бухнул Караваев.
Из розовых, со свеженьким маникюром пальцев Петрика вывалилась чайная ложечка, со звоном упала на пол и, дребезжа, улетела под стол.
– Сиди, я дам другую. – Покровский поднялся и пошел за новым прибором для шокированного дарлинга.
Я машинально проводила его взглядом, отметив, что ресторатор наш не сильно удивился (видно, у бизнесменов особо крепкие нервы), и снова вперилась в Караваева:
– То есть как это – утопленница?!
– Люсь, ну, как люди тонут? – вздохнул любимый. – Ныряют и не выныривают!
– В общем, да, понятно, но хотелось бы подробностей!
– А подробности, как сказал судмедэксперт, после вскрытия!
Я грозно засопела. Петрик зловеще прищурился и застучал безупречными ноготками по столу, перебирая пальцами, как пианист. Выстукивал он, что характерно, реквием: там, там, та-там, там, та-там, та-там, та-там!
У Караваева музыкальный слух, интуиция и инстинкт самосохранения – все на уровне, поэтому он живо вскинул руки, сдаваясь:
– Спокойно, не надо репрессий и пыток, я сам расскажу все, что знаю! Красавица-блондинка, подруга Афанасьева, тоже не пережила погружения с аквалангом. Видать, бракованное снаряжение у них было или же они не умели его использовать. Как Виктора вытаскивали, вы видели, а женщину нашли позже – она запуталась в сетях, поставленных рыбаками на барабулю…
– А мы ту барабулю ели! – ахнул впечатлительный Петрик.
– Это была не та барабуля, я вам жарил рыбку утреннего улова, – успокоил его Покровский.
– А кто она, эта подруга Афанасьева, выяснили? – Я продолжала расспрашивать Караваева, пока он был готов отвечать.
– Вот этого не знаю, вчера такой информации еще не было, ее паспорта не нашли.
– Но не поехала же девушка с бойфрендом на море, не взяв с собой никаких документов? – Я оглядела присутствующих, остановив вопросительный взгляд на Петрике.
– Ой, бусинка, ну ты же знаешь, как это бывает: он позвонил ей, сказал – собирайся, через полчаса едем на море, мужичины бывают такие внезапные, прям штурм и натиск! – Петрик поправил кудряшку и кокетливо стрельнул глазками в Артура. Тот победно усмехнулся. – Вот девушка в дикой спешке и забыла про документы.
– Даже водительские права не взяла? Она же за рулем сидела.
– Ой, бусинка, зачем красивой девушке права, гаишники разве не мужчины?
Я не нашлась, что сказать, и Караваев воспользовался образовавшейся паузой:
– Ну, если мы прояснили обстоятельства гибели Афанасьева с подругой и установили, что это был несчастный случай, давайте вернемся к нашему культурному отдыху, сверим часы и планы: что у нас на сегодня? Я предлагаю…