Я только сейчас заметила, что она болтается у него на локте, как флажок, и испугалась, что Петрик и мадам Покровская сцепятся – гневливый дружище ведь только что обзывал ее кретинкой, идиоткой и чушкой!
Но нет, заочно конкурирующие дарлинг и мадам врукопашную не пошли, наоборот, одарили друг друга сияющими улыбками и дежурными комплиментами.
– Все хорошеешь, – сказала Петрику Покровская.
– Шикарно выглядишь, – в тон ответил он.
И они бесконтактно сблизили щеки, чтобы звучно поцеловать воздух:
– Чмок! Чмок!
Отступив от дарлинга, мадам огляделась:
– Что, и Доронина где-то здесь?
– Нет, Феодора Михална готовится к очередному заседанию клуба. – Я с запозданием вспомнила, что Покровская тоже «из наших».
Когда-то она консультировалась у Доры, даже прошла какую-то практику для обретения счастья в личной жизни и после этого (но вряд ли вследствие) очень удачно завела себе любовника – как раз Афанасьева, мир его праху.
– О! А ты случайно не знаешь, кто эта бабушка у гроба?
– В кошмарном гипюре? – уточнила мадам все с той же интонацией «в жутких розочках».
Петрик согласно хрюкнул.
– Это Зойка, сестра и наследница, – объяснила Покровская. – Примчалась из своего Урюпинска, или как там называется та дыра, где она вела тихую мирную жизнь малоимущей одинокой пенсионерки.
– А вот завидовать нехорошо, – не удержался Петрик.
– Завидовать плохо, – согласилась мадам и вздохнула. – Но вот попробуй не позавидовать, когда такая тетеха вдруг становится миллионершей и бизнес-леди!
– Все достанется ей одной? – понятливо уточнил дарлинг и тоже вздохнул.
– Так ведь самая близкая родственница. У нее еще дочь и два сына, но те пока ничего не получат, будут ждать, пока их матушка прикажет долго жить. А к тому времени еще неизвестно, что останется от Витюшиных капиталов. Видите, два жиробаса вокруг бабули увиваются? Могу поспорить, кто-то из них ее замуж позовет, если не оба.
– Замуж? В таком возрасте? – усомнилась я.
– О, никогда не поздно стать завидной невестой! – хохотнула Покровская.
– Ты сказала «оба»? – вступил Артур в интересный разговор. – Бери выше, тут потенциальных женихов с полдюжины наберется! Те жиробасы – бизнесмены, оба пищевики-кондитеры, я их знаю, Смородинов и Петухов. А за спиной у наследницы претенденты второй очереди: Смолянский, коммерческий директор фабрики Афанасьева, он как раз недавно развелся и совершенно свободен, Головань – мэр райцентра, где предприятие покойного – градообразующее, полбюджета обеспечивает, и Щавельков – руководитель департамента пищевой и перерабатывающей промышленности администрации края.
– Да уж, наследницу ждут муки выбора, – желчно прокомментировала Покровская.
Я с новым интересом осмотрела толпу, прикидывая, кто еще, кроме названных Артуром «женихов», может претендовать на оставшийся после Афанасьева жирный кусок пирога. Увидела несколько знакомых лиц, в том числе основателя благотворительного фонда, директора рекламного агентства и известную в городе даму-модельера. Все они поглядывали на бабулю-наследницу как кошки на сметану.
– Смотри-ка, и эти здесь! – Петрик тоже изучал ближний круг новой миллионерши. – Ей-то что нужно?
Я подумала, что он говорит о модельерше, и пожала плечами:
– Понятно что – хочет приодеть бабушку Зою в свои дорогущие авторские шмотки.
– Хуже не будет. – Против ожидания, Петрик не включился в критический анализ сомнительного творчества кутюрье местного разлива. – И я не про модельершу Холодову говорю, а про колдунью Светозарную. Смотри, она тоже здесь, стоит рядом с Бабаевым.
– И Бабай тут? – Я пригляделась и действительно увидела эту странную пару.
Чиновник и ведьма – они, я бы сказала, в большей степени «не пара, не пара», чем дельфин и русалка. А вот поглядите-ка, вместе совершают светские выходы! Или эти похороны правильнее будет считать бизнес-мероприятием?
– Тут у каждого какие-то свои интересы, – сказала я вслух.
И вдруг вспомнила: а ведь у меня тоже есть дело, и как раз к Бабаю!
– Давай-ка подойдем поближе, мне надо Вадика кое о чем спросить.
Петрик был не прочь переместиться, ему не хотелось находиться рядом с мадам Покровской – та действительно прекрасно выглядела, и это дарлинга раздражало.
Мы медленно, тишком, бочком и приставным шажком, отдалились от Артура с супругой и просочились в самую гущу толпы, постепенно приближаясь к Бабаю. Тут как раз гроб понесли к месту захоронения, провожающие отвернулись от опустевшего шатра и обратили взоры на могилу. Бабай, вместе со всеми меняющий дислокацию, очень удачно сам шагнул навстречу мне и Петрику – мы будто случайно столкнулись.
– Какая встреча! – дарлинг разулыбался, а Светозарная почему-то попятилась и отступила в толпу.
Бабай не сразу нас заметил, пришлось подергать его за рукав:
– Ой, привет, и ты тут?
Вадик вздрогнул, но сразу взял себя в руки и важно, как умеют только чиновники, изрек:
– Весь город тут! Сегодня мы провожаем в последний путь нашего знаменитого земляка, выдающегося гражданина, чьими трудами прирастала родная земля…
– Ты эту речь сам писал? – перебила я. – «Трудами праведными земля прирастала»! Можно подумать, Чингисхана хороним. А «земляк» и «земля» – однокоренные слова, получается повтор, речевая ошибка.
– Ты, Суворова, что тут делаешь вообще? – рассердился чиновник. – Кстати, про речь: а готов ли текст для завтрашней встречи нашего кандидата с избирателями?
– Не дави на нас, гадкий эксплуататор, мы вольнонаемные труженики! – Петрик, друг бесценный, вступился за нас обоих.
– Речь пишется, не волнуйся. – Я мягко отодвинула непрошеного защитника и успокаивающе улыбнулась сердитому Бабаю. Ругаться с ним в мои планы не входило, нужно было получить ответ на вопрос: – Кстати, про тексты и иные материалы. Ты среди прочего прислал мне фотографию какой-то бабы, я не поняла, зачем это?
– Ну, здрасьте! Ты же сама просила, забыла уже? Вот уж действительно, память девичья! Волос долог, ум короток! – Вадик кивнул Петрику, как бы призывая его к солидарности в проявлении мужского шовинизма, но вовремя сообразил, что не на того напал, и сменил тон: – Люся, ты же интересовалась личностью утонувшей подруги Виктора Афанасьева, нашего дорогого усопшего…
– Знаменитого земляка и выдающегося гражданина, что дальше? – поторопила я вдохновенного оратора.
– А то, что я все узнал, позвонил, рассказал вот ему! – Бабай бесцеремонно ткнул пальцем в безупречно отутюженную рубашечку Петрика, и тот, отшатнувшись, принялся разглаживать воображаемую вмятину. – Он что, не передал тебе? Марина Панфилова, бухгалтерша, тридцать лет, замужняя, без детей. Я тебе даже ее паспортное фото отправил, только не сразу, а чуть позже, вместе с другими материалами. Думал, сама разберешься.
– Оп-ля… – Я замерла, соображая. – Выходит, покойная любовница Афанасьева была еще и подружкой Макса?!
Формулировочку я в спешке не отточила, и впечатлительный Петрик это отметил:
– Звучит жутковато!
А я уже сто раз говорила: с таким богатым воображением, как у него, нельзя смотреть фильмы про зомби-апокалипсис.
– И загадочно, – добавил Бабай. – Кто такой Макс и почему ты интересуешься личной жизнью покойника Афанасьева?
– Потому что…
Я не успела придумать подходящий ответ.
У могилы, которую уже и засыпали, и венками накрыли, послышались нехарактерные для мирного погребения выкрики. Я разобрала «Стой!», «Руки вверх!» и «Держи, не пускай!».
– Не понял! Что, Афанасьев вылез из могилы?! – Петрик, все еще в мыслях о зомби, встал на цыпочки и вытянул шею. – Никак не хочет в родную землю, прираставшую его трудами?!
– Тьфу на вас! – Бабай отпихнул дарлинга, попер в толпу, но почти сразу же развернулся и порысил в обратном направлении, вжимая голову в плечи и пугливо оглядываясь.
– Неужто и вправду увидел зомби?! – не поверила я.
– Да нет там зомби! – Петрик втянул шею, перестал качаться на носочках и встал нормально.
– А что есть? – С моим ростом в местах массового скопления народа без информатора повыше не обойтись.
– Ведьма! – с удовольствием ответил дружище. – Там Светозарную повязали, представляешь? То-то Бабай драпанул, небось не хочет, чтобы его сочли ее сообщником. Они же вместе тут тусили…
– Сообщником – в чем?
– А я знаю?
Мы озадаченно переглянулись.
– Вот вы где! – прервал телепатический сеанс запыхавшийся Покровский. – Хотел узнать, вы когда обратно в поселок? Я еще на поминки, а потом можем где-нибудь встретиться, и все вместе…
– Лично я вернусь с Артемом, он ждет в машине за воротами. – Я поспешила отказаться от сомнительного удовольствия вояжировать в компании голубков.
Знаю я их: будут обмениваться томными взглядами, гладить друг друга по коленкам и останавливаться, чтобы сфотографироваться на копне сена и в подсолнухах, а я при этом буду чувствовать себя третьей лишней.
– Мне нужно в торговый центр, я подберу там новый аутфит для Дорониной, а потом можем и встретиться. – Петрик состроил глазки любимому.
– Тогда я позвоню, пока-пока! – Покровский поспешил удалиться – на дорожке, притопывая ножкой и дуя губы, его ждала благоверная.
Петрик не удержался и показал ей язык. Правда, дождался, пока она повернется к нам спиной, спеша уйти и утащить подальше неверного супруга.
Мне хотелось бы знать, из-за чего «повязали ведьму», как выразился Петрик, но лезть в плотную группу сердитых охранников, не имея ни полномочий, ни хотя бы журналистского удостоверения, было бессмысленно. Я решила, что потом загляну в аккаунты ушлых блогеров, авось кто-нибудь из них проинформирует заинтересованную общественность и меня в том числе.
Мы с дарлингом вернулись к водителю, который ждал нас в машине за воротами кладбища, и поехали в торговый центр. Там все вместе пообедали, и Петрик отправился на шопинг, а я уже почти собралась возвращаться в приморский поселок, но поглядела на Артема и придумала себе другую программу.