– Хватай ее! – азартно крикнула Люська, не обращая на старуху внимания, и рванулась за Кирой.
Но та уже оседлала свой байк. Взревел мотор. Вот тут Люба и оценила преимущества мотоцикла перед легковой машиной, даже джипом. Пока Людмила его заводила и разворачивалась, Киры и след простыл.
– Догоним! – азартно сказала Любе подруга. И надавила на газ. Мотор взревел, словно джип собирался взлететь.
– Прекрати немедленно! – закричала Люба. – И как тебе только муж машину сегодня дал!
– Не мне, а тебе!
– А я тебе говорю: остановись немедленно!
– Уходит же!
Люба в отчаянии зажмурилась и вцепилась в Людмилу. Только этого не хватало! Домой лишь под утро вернулись из-за вчерашней аварии! И опять несутся, как сумасшедшие!
Стоящий на обочине инспектор ГИБДД открыл рот от удивления, увидев их джип, и вскинул руку с полосатым жезлом.
– Иванова, стой! – заорала Люба.
Люська не слушалась. Им вслед уже несся вой полицейской машины. Вскоре вой усилился, и Люба невольно подумала: откуда здесь эхо? Но это было не эхо, а еще одна машина ГИБДД. Подруги преследовали Киру, а гаишники преследовали их. Через пару километров Люськин джип прижали к обочине. Из полицейской машины вылез уже знакомый им сероглазый инспектор.
– У вас, кажется, вчера отобрали права, – ухмыльнулся он. – Почти на том же месте.
– Это я была сейчас за рулем, – кусая губы, сказала Люба и протянула лейтенанту водительские права. Она и в самом деле вела машину, когда они ехали на кладбище. И джип Сережа Иванов дал Любе под честное слово. Ради Люськиного мужа, своего давнего друга, Люба и соврала.
– Выходит, я обознался? – спросил лейтенант, играя полосатым жезлом. – Куда вы опять несетесь, как угорелые? На лишение нарвались, гражданочка Петрова.
– Градова, – машинально поправила она.
– Да? – он заглянул в ее права. – Выходит, я читать не умею?
– Я еще не поменяла остальные документы. Замуж вышла только недавно.
– Поздравляю, – ехидно улыбнулся инспектор. – Значит, на вас так повлиял медовый месяц?
Люба вспыхнула:
– Я в порядке!
– Что-то не похоже. А я, дурак, вас вчера похвалил. Не иначе как сглазил.
Люба со вздохом сожаления посмотрела на потерянные права.
– А урегулировать это никак нельзя? – Люська с надеждой заглянула в серые глаза инспектора.
– Взятку мне предлагаете?
– Вы помешали нам задержать опасного преступника!
– Опаснее вас ничего нет, – проворчал лейтенант. – Сколько вас там еще?
– Где?
– В съемочной группе.
– Я не из съемочной группы! Я психолог! – вспыхнула Люба.
– Шутите? – серые глаза в пшеничных ресницах округлись от удивления.
– Нисколько.
– Никогда не думал, что психологи такие психи, – ухмыльнулся инспектор. – Гоняют на джипах и не реагируют на преследующих их сотрудников ГИБДД. За вами, между прочим, три машины гнались!
– Делать вам больше нечего, – встряла Люська.
«Заткнись», – взглядом велела ей Люба. Умеет Иванова нарываться на неприятности. Но инспектор, у которого было чувство юмора, не обиделся.
– Значит так, гражданочки, – выразительно сказал он, постукивая по ладони полосатым жезлом. – Звоните своим мужьям. Вас я за руль не пущу. Ни одну. Вы создаете на трассе аварийную обстановку. Ловите такси и валите по домам. Права получите в суде.
– Ага! Щас! Люба, звони Лешке Градову!
– Он тебе не Лешка! – Любу жгла обида. Погоню затеяла Иванова, а права отобрали у нее, у Любы.
– После того, как мы с ним трупы из «Игры на вылет» выносили, он мне больше, чем Лешка! Или ты забыла?
– За вами еще и трупы числятся! – восхищенно сказал лейтенант. – Во дают!
– Леша, у меня проблемы, – заныла Люба в трубку, когда Градов, наконец, ответил.
– Какого рода проблемы? – невозмутимо спросил муж.
– Кира сбежала. И у меня отобрали водительские права.
– Это все?
– Пока да.
– Дай-ка трубку инспектору.
Их разговора Люба не слышала. После первых же слов лейтенант, покосившись на нее, отошел в сторонку. На другой обочине Люська пыталась втолковать что-то своему мужу.
«Дурдом», – с отчаянием подумала Люба. Ей вдруг невыносимо захотелось домой, в гостиную на первом этаже, где так уютно горел камин, и пахло корицей. Похолодало, и Люба зябко передернула плечами. Казалось, из оскверненной могилы тянуло сыростью, которая доползла и сюда. Вот так и поверишь в Дракулу!
– Возьмите, – лейтенант смотрел на нее уже без улыбки. – Умеют психологи выбирать мужей, – не удержался он, глядя, как Люба засовывает права обратно в сумочку. – Мне сказали, что вы действовали по заданию ФСБ.
– Ага! – Люська была тут как тут. – Поняли теперь, кто перед вами? – она подбоченилась и расправила плечи. – Люба, нам надо в аэропорт. Перехватим Старкову там.
– Может, без нас обойдутся? – она невольно вздохнула.
– Да ты что?! Мы ж все самое интересное пропустим!
Сероглазый лейтенант, ухмыляясь, смотрел, как подруги садятся в машину.
– Поведу я, – твердо сказала Люба.
– Конечно ты. Только побыстрее!
– Когда ты только от меня отцепишься, Иванова? – прошипела Люба, заводя неоднократно побитый Люськин джип. – У меня, между прочим, работа! Которую я из-за тебя забросила! Меня выгонят из клиники! Потому что им опять пришлось искать замену!
– Зачем тебе работать, когда у тебя такой муж?
– Это мой муж! И не смей им распоряжаться, как своей собственностью!
– Да, пожалуйста! Только газку прибавь. Люба, ну что ты тащишься? – заныла Люська. – Дай, я сяду за руль!
– Отцепись! И зачем я только дала тебе списать…
– Когда?
– Сто лет назад!
– Тю! А сколько раз я тебе еду приносила?
Так, переругиваясь, они добрались в итоге до аэропорта.
…Люба очень удивилась, когда увидела у входа мужа.
– Леша? Что ты здесь делаешь?
– Мы собирались купить сервировочный столик, – у него даже бровь не дрогнула. – Я не люблю менять своих планов.
– Настоящий полковник! – восхищенно сказала Люська. – Градов, ты прямо хорошеешь и хорошеешь в моих глазах!
– Интересный оборот речи, Иванова.
– У тебя учусь! Тьма происходит преимущественно от недостатка света.
– Смотри-ка, помнит! Давайте, девушки, на позицию. Кира Старкова сегодня попытается вновь нарушить закон. Пора ее остановить.
…Киру они не сразу узнали. Без черных кожаных брюк, тяжелых ботинок и куртки-косухи это была заурядная барышня, бледная, как моль. Редкие ресницы, нос пупочкой, белесые брови и почти бесцветные ледяные глаза. Единственным, что осталось от прежней Киры, атаманши, оседлавшей байк, были роскошные каштановые волосы. Правда, на этот раз Кира заколола их в пышный пучок.
«Да ведь это парик», – не могла отделаться от своей догадки Люба.
– В чем дело? На каком основании? – пыталась протестовать Кира, когда ее задержали у рамки металлоискателя.
– Откройте сумочку.
Кира, сверкнув глазами, зло рванула замок кожаного баула.
– Пройдемте, – попросили ее. – У нас к вам есть вопросы.
Ее увели в отдельную комнату для досмотра и допроса под роспись в протоколе. Допрос вел сотрудник ФСБ, но не Градов. Тот сидел на стульчике поодаль с невозмутимым видом.
– А не много ли у вас с собой драгоценностей, госпожа Старкова? – спросили у Киры.
– Я лечу в Лондон! – с вызовом сказала она. – Мне предстоят светские рауты. Надевать на них бриллианты – это такой дресс-код, – в голосе у Киры была откровенная насмешка.
– Можно взглянуть на приглашения?
– Они в Инете на моей почте! Мы не в каменном веке живем!
– Где собираетесь остановиться в Лондоне?
– У друзей. Послушайте, я могу опоздать на рейс. – Кира затравленно взглянула на часы. Она уже поняла, что отпускать ее не собираются.
– Успеете, – невозмутимо сказал ей сотрудник ФСБ, продолжая заполнять протокол.
– Красного бриллианта нет, – шепнула Любе на ухо подруга.
Видимо, об этом же подумал и сотрудник ФСБ.
– Госпожа Старкова, мы вынуждены вас обыскать, – сказал он.
– Да что вы себе позволяете?! – Кира вскочила.
– Не волнуйтесь, это сделает женщина. Никто не покушается на вашу честь.
– Я категорически возражаю! Вы не имеете права! Я опаздываю на самолет!
– Не надо обыска, – тихо сказала Люба.
– Что? – все дружно повернулись к ней.
– Парик, – она указала взглядом на пышный пучок на затылке у Киры. – Звенело, когда она шла через рамку.
– Я все объяснила! – сверкнула глазами Старкова. – Это звенели шпильки в моем пучке! Меня осмотрели и все проверили!
– Кира, выньте, пожалуйста, шпильки, – попросила Люба.
Старкова не двигалась.
– Эге! – сказала Люська. – Кажись, нашлось колечко!
Шпильки из Кириных волос вынимала сотрудница таможенной службы. Двое других держали извивающуюся Киру за руки. Когда пучок, лишенный шпилек, повис у Старковой на шее и почти весь распустился, из него выпал перстень и, звеня, покатился по полу. Тот самый перстень, который Аграфена Дамировна вырвала с хрустом из руки покойника.
– Вот зачем ей парик, – сказала Люба.
Лишенная пышной гривы Кира сразу притихла. Волосы у нее оказались редкие и такие же белесые, как и ресницы.
– Это кольцо не может быть вами вывезено из нашей страны, поскольку представляет собой культурную ценность. – Градов встал. – А теперь мы поговорим.
Сотрудник ФСБ поспешно уступил Алексею Градову свое место за письменным столом.
– Сядьте, Старкова.
Повинуясь этому голосу, в котором звучал металл, Кира буквально рухнула на стул.
– Давайте начнем с самого начала. С того самого дня, когда под колесами электропоезда погибла Полина Большакова, третья жена вашего прадеда.
– Тема давно закрыта! – вскинулась Кира. – Это был несчастный случай! Доследственная проверка вынесла свой вердикт!
– Все правильно, – невозмутимо кивнул Градов. – Это уголовное дело не возбудили, также как и дело о гибели вашего бой-френда, который на бешеной скорости пытался сделать селфи. Тоже, мол, несчастный случай. Но видите ли, в чем дело, Старкова. Вот этот бриллиант, – он кивнул на перстень, – стоит огромных денег. И по закону не подлежит вывозу из страны. Тем более, таким способом, который выбрали вы, Кира Львовна. Поскольку это, как я уже сказал, культурная ценность. Этому перстню больше ста лет, вещь антикварная, в нем редчайший бриллиант. Поэтому будет возбуждено уголовное дело по очень серьезной статье. Где вы гражданка Старкова – главная фигурантка. Кольцо с историей, поэтому ФСБ будет проверять все эпизоды, как-то с ним связанные. Надо выяснить, как именно ваш дед завладел кольцом. Законно или незаконно? Говорили же вашей матери – не бери его из гроба. Не буди лиха. Похоронили – и концы в воду. Вы открыли ящик Пандоры. И теперь мы будем проверять заново все криминальные эпизоды, как-то связанные с вашей семьей. Мы