Сильвия делает шаг к экипажу, но затем, боясь, что Помпео вынудит Витторию составить против воли завещание, останавливается.
Сильвия: Я хочу увидеть, как умрет моя сестра.
После этого она направляется к лестнице. Остальные следуют наверх за ней268.
Братья и сестры меряют шагами залу, продолжая спорить. Присутствуют, в порядке убывания возраста и авторитета, с одной стороны – Помпео, Пьетро-Паоло, Космо и Фабрицио, с другой – Сильвия и Чечилия269. Сильвия по-прежнему бранит Помпео. Через какое-то время Помпео сядет в кресло.
Помпео: (Сильвия, утихомирься. Хватит, от тебя у меня раскалывается голова.)270
Клеменция, кормилица при Сильвии, проскальзывает обратно в спальню; оттуда ей слышно, как в зале продолжается склока271. Помпео скрещивает руки272.
Помпео: Умоляю тебя, Сильвия, ради милосердия Господа, уходи отсюда, пока ты не довела меня до чего-то ужасного. Ты пришла сюда, чтобы не дать составить завещание. Ты думаешь, что можешь что-то унаследовать. Ничего ты не получишь. Я добьюсь того, чтобы завещание было составлено, и сделаю это нарочно тебе назло!
Сильвия: (Я пришла вовсе не для этого. Мне не нужно имущества.)
В это мгновение в залу входит Тиберио Альберини, муж Чечилии, но, будучи с присутствующими лишь в свойстве, да к тому же являясь шурином Помпео, он не лезет с советами и ничего не говорит. Надо думать, он чувствует, что любое его вмешательство, учитывая сложность выбора позиции и его противоречивые материальные интересы, может только усугубить ситуацию.
Чечилия: (Да это же совсем не то!) Не беспокойтесь об этом совсем. Пошлите за нотариусом, и мы откажемся от всех прав на то, что могло бы достаться нам. (Мы только хотим, чтобы девочку оставили в покое.)
Сильвия: (Давай же! Пошли за ним!)
Значение всей драмы в значительной степени завязано на понимании этого жеста двух сестер. Если, как кажется вероятным, они действительно ставят любовь и заботу выше денег, которые могли бы получить, то их слова серьезны, даже если это движение самопожертвования сугубо импульсивно. Если же, напротив, за беспокойством о Виттории кроется алчность, то их предложение – не более чем притворство. Циник не упустил бы случая заметить, что в итоге за нотариусом так никто и не послал273.
Всю эту сцену мы знаем только со слов Фабрицио, поэтому она может оказаться полностью вымышленной, поскольку Виттория выступает здесь подозрительно уступчивой. Теперешний диалог не согласуется с показаниями Помпео и Чечилии о том, с каким трудом впоследствии приходилось убеждать девушку. Фабрицио, младший брат, входит, приветствует Витторию и боком придвигается к кровати274.
Виттория: Я вижу, Помпео хочет, чтобы я составила завещание. (Я знаю, что скоро умру. [Это] по-прежнему не тревожит меня.)
Фабрицио: Не расстраивайся. Это все, только чтобы избежать ссоры со свойственниками. Если у тебя не будет завещания, то у сестер тоже будет доля. Будет гораздо лучше, если имущество останется у нас, братьев; да к тому же ты сама знаешь, кто из нас плох, а кто хорош и кто любит тебя. Ты знаешь, что сделал Асканио и до чего он докатился.
Виттория: (Завтра утром я смогу это сделать. Только оставь меня в покое на этот вечер.)
Помпео: (Замолчите, вы обе!)
Сильвия (помолчав немного): Прошу тебя, позволь мне сказать лишь два слова, а затем я обещаю, что не буду нарушать тишины.
Помпео: (Продолжай. Говори!)
Сильвия: Вы, братья, все как один убийцы и предатели! Вот, теперь я облегчила душу!
Помпео, сидевший в кресле, в ярости вскакивает и машинально кладет правую руку на рукоять кинжала, но не вынимает оружия. В бешенстве он подходит к Сильвии и сильно бьет ее по лицу275.
Помпео (ударив ее): (Теперь и я облегчил свою душу!)
Удар по лицу в Италии XVI века – это одновременно и формальный социальный знак, и мощный удар по самооценке. Все прочие братья и зять сбегаются и удерживают Помпео. Чечилия становится между борющимися братьями и сестрой, защищая ее276. Обстановка несколько разряжается.
Сильвия (обращаясь к Помпео): То, что я сказала, относилось ко всем вам! Вы один не смеете поднимать на меня руку!277
Помпео: Еще как смею, ведь я первый среди всех нас, [братьев]278.
Когда все утихомириваются, Тиберио Альберини уходит домой279. Входит Калифурния, жена Помпео. Сильвия отходит в угол и сидит тихо, но с тревожным вниманием следит за всем. Помпео заходит в спальню и выходит оттуда. Пьетро-Паоло и Фабрицио отправляются по домам спать280. Чечилия тоже уходит, чтобы немного поспать после того, как прошлой ночью она не сомкнула глаз, сидя рядом с Витторией281.
Сильвия пропала из нашего поля зрения: она разместилась в задней комнате за спальней Виттории, где ей, хотя и не видно, зато все слышно, пусть и не всегда отчетливо. Она пробудет там всю ночь, бодрствуя, не решаясь подойти ближе, чтобы Помпео и его жена не обвинили ее во вмешательстве в дела сестры, но пристально следя, не станет ли та умирать или не начнет ли Помпео вновь издеваться над ней. Космо ненадолго склоняется над Витторией. Мы не слышим его слов, но знаем, о чем идет речь.
Виттория: Оставьте меня. Оставьте меня. Orsù, я хочу спать282.
Она отворачивается от него. Помпео подходит и склоняется над Витторией. Слова неразличимы, но позже от Сильвии мы узнаем, что он долго стращал бедную девушку, убеждая ее составить завещание и выкинуть из наследования Асканио. Наконец, и он уходит. Сильвия держит караул до самого утра283. В какой-то момент вечера Пьетро-Паоло послал слугу к живущему неподалеку Бернардино дель Конте, доверенному нотариусу семьи Джустини, с весточкой, что наутро могут потребоваться его услуги284.
Первое интермеццо
В первом акте мы видим, как участники заключают между собой союзы. С одной стороны действует тесная коалиция мужчин, возможно, неявно существовавшая уже давно, но точно оформившаяся в ходе спешных переговоров братьев в зале. Четверо Джустини пожертвовали и чувствами обеих оставшихся сестер, и кошельком Асканио ради своего материального интереса, единства и чести своего рода, узко понимаемого как исключительно мужская его линия. Чувствуя, что дело не терпит отлагательства, они поручают старшему из них – Помпео неприятную задачу завести разговор о завещании. Против них выстроилась более рыхлая, неоформленная коалиция из трех сестер и их служанок. Мы знаем, что старшая из всех Джустини Сильвия ранее уже выступала против Помпео, когда он сек Витторию, заставляя ее постричься, чтобы лишить ее приданого. Теперь Виттория, видя, что братья готовы наложить руку на ее наследство, вновь обращается за помощью к своему старому союзнику. Старшая сестра успевает приехать в последний момент и рушит, как говорит Помпео, его замыслы, ибо он явно нуждается в женском посредничестве для обращения к Виттории; его двойной довод о примирении с Богом и братьями нимало не двигает дело. Пытаясь найти помощника, он находит его в Клеменции, но именно в этот момент бурное появление ее хозяйки Сильвии в спальне временно прерывает интригу. Вопль Сильвии служит примером одной из сторон силы женщин; ее страсть пересилила фальшь рассуждений брата. Ее исполненные муки упреки, призывающие к милосердию, одновременно укрепили волю Виттории и затруднили осуществление мужских планов. Ярость Помпео, направленная на Сильвию, была ли она спонтанной или спланированной, сначала, казалось, принесла свои плоды: он просто-напросто устраняет возникшее препятствие, вышвыривая сестру в растрепанном виде на улицу. Однако, как было известно и Ганди, есть сила в том, чтобы быть жертвой, если это вызывает в гонителе стыд. Помпео, перейдя допустимые границы в глазах семьи и римлян в целом, должен был вернуть Сильвию. Ее собственные цели многообразны. Вместе с Чечилией они могли надеяться, что приостановленная работа над завещанием уже не возобновится и они будут приняты в долю. Вероятно, однако, что гораздо важнее для них было защитить Витторию от притеснения и от двух призраков-двойников: утраченного наследства и смерти. Вопреки зацикленности Помпео на контрактах – с Богом и людьми, – Сильвия совместно с Чечилией демонстрируют готовность к самопожертвованию285: чтобы подать пример жадному брату и занять морально выигрышную позицию, сестры предлагают отказаться от всякой материальной выгоды. Одновременно Сильвия навешивает на своих оппонентов ярлык нравственной неполноценности. Она так и сыплет упреками, бросаясь словами, вроде «предатель» (traditore) и «убийца» (assassino), относящимися к понятиям не религии, а чести. Ответный выпад Помпео – пощечина, позорящий удар, – это тоже действие, относящееся к области чести. Так он осадил сестру и заставил ее сменить риторику и взяться за новую стратагему. Она вновь актуализует мотив жертвенности и удаляется в заднюю комнату, где предается бдению, ритуальному действию, освященному традицией семейной и общехристианской набожности. На этой позиции братья уже не решаются ее атаковать. Иначе говоря, она апеллирует к своему праву выражать сострадание: она «хочет видеть, как ее сестра будет умирать». Она остается свидетелем, и это морально вооружает ее, плюс сдерживает Помпео. Благочестивое желание Сильвии оказывается сильнее гнева ее брата, к тому же скованного присутствием остальных братьев и сестры. Таким образом, этим вечером Помпео потерпел тактическую неудачу. Однако следующее утро позволит ему взять реванш и принесет ему стратегическую победу.