380.
Еще до смерти изгнанника Фабрицио Асканио тяжело заболевает. Впервые мы слышим о его болезни в письме Сильвии мужу 19 февраля 1559 года. Сообщив о том, как трудно найти хорошего кучера – она перепробовала уже пятерых, – она добавляет:
Асканио ужасно болен. Доктора отчаялись в его выздоровлении. Маэстро Франческо [медик] сердится и больше не хочет к нему ходить; он говорит, что это туберкулез. Другие говорят, что нет, это – почти чумная лихорадка; он весь покрылся оспинами. Не думаю, что бывает болезнь хуже, чем у него. Я не думаю, что он умирает, как они говорят, потому что, на мой взгляд, он сохраняет хорошее присутствие духа. Пьетро-Паоло и Калифурния поссорились.
Далее Сильвия переходит к рассказу о праздничных кострах в честь снижения налогов и о слухах (близких к истине), что Карло Карафа скоро лишится кардинальства381.
Хотя в письме не объясняется, почему между Калифурнией и Пьетро-Паоло произошла размолвка, причиной вполне мог быть Асканио. Всего одиннадцатью днями раньше Пьетро-Паоло и Космо оформили нотариальным актом дарение в пользу Асканио своих двух четвертей от той тысячи скудо из наследства Виттории, которая должна была достаться ему382. А прямо на следующий день Асканио составил и заверил свое завещание в том самом доме, где жили Пьетро-Паоло и Космо. Две операции явно составляли одну сделку. Завещание Асканио, как часто бывает, густо замешано на семейной политике. Оно требует внимательного разбора.
Как было принято в итальянских завещаниях, оно начинается распоряжениями о похоронах и благотворительными пожалованиями383. Асканио просит, чтобы его похоронили в Санта-Мария-делла-Паче, церкви, где стоит бюст его отца и лежит прах сестры, и жертвует монахам деньги на ежегодные заупокойные мессы по его душе. Он заказывает мессы и в ряде других церквей, в том числе Сан-Марчелло, церкви братства Святейшего Креста Господня, которому должно отойти его наследство, если наследники не исполнят его завещания. Затем он обращается к Лаодомии и постановляет, что она должна получить свое приданое из принадлежащих ему облигаций анконского государственного долга (так называемого монте, досл. «гора») на 6000 скудо. Наследникам Асканио велит заплатить своему слуге причитающееся ему жалованье. Щедрые 100 скудо пожалованы женской обители возле дворца Монтечиторио, называемой делла Кастеллане. Она, как и семья Джустини, связана с Читта-ди-Кастелло. Здесь одно время жила и обучалась Виттория, а в ее духовной фигурирует награда одной из монахинь – старой учительнице384. Асканио же назначает особые подарки двум другим насельницам. Далее, по-прежнему держа в уме Витторию, он с благочестивым злорадством оставляет братству Святейшего Креста Господня «для спасения своей души и отпущения грехов» «половину доли наследства покойной Виттории, своей сестры, должной ему, завещателю, каковую половину держали и держат Помпео и Фабрицио, его братья», а для пущих солидности и эффекта называет имена двух юристов, полностью осведомленных об этом деле. Далее, назначив подарок еще одной кастелланской монахине, Асканио переходит к светским должникам и кредиторам: определенные суммы, находящиеся в руках Лаодомии, должны быть уплачены нескольким воспитанницам благородной Паолы Ченчи, ему должен денег его родич и союзник Ченчо Капидзукки; 155 скудо, задолжал ему Помпео. Пьетро-Паоло тоже должен ему существенную сумму в 1200 скудо – эти деньги пойдут Лаодомии, а она заплатит из них долги некоторым благородным римлянам. Сам Пьетро-Паоло должен оплатить небольшой остаток одного долга Асканио в 32 скудо.
После этого в духовной предусмотрены выверенные меры, чтобы защитить Лаодомию от лап его братьев.
Он сказал и заявил, что все льняные и шерстяные ткани, посуда, предметы обихода и платья принадлежали и принадлежат Лаодомии, его жене, и что он оставил и пожаловал их и все, не перечисленное здесь, названной Лаодомии под ее собственную власть, так что ей не нужно брать их из рук наследника и что она может обладать ими и держать их385.
Здесь Асканио, быть может, имеет в виду среди прочего имущество, которое Лаодомия принесла в их брак – в значительной части, как знать, плоды ее карьеры куртизанки. Точно так же принадлежат Лаодомии, добавляется далее в духовной, все бумаги, составленные от ее имени, и все вещи и деньги, перечисленные в них. Он оставляет их ей, чтобы они были отделены от его имения. Затем он предписывает, в соответствии с тем, что предполагалось выше, что она может взять себе на приданое 1500 скудо из 6000, вложенных в анконские облигации.
После этого, распорядившись кольчугой (достается родичу матери) и несколькими кольчужными рукавами, Асканио изливает желчь на братьев и сестер.
Он оставил, по наследственному праву и для того, чтобы обеспечить то, что они могут попросить по любым причинам и при любых обстоятельствах, мессерам Пьетро-Паоло, Помпео и Фабрицио, его вышеназванным братьям, и Чечилии, его сестре, каждому по одному скудо, и в этом он делает их своими наследниками в желании, чтобы они более не искали чего-либо другого из его имущества, каковы бы ни были для того причины и обстоятельства386.
А что же Сильвия, которая некогда его так защищала? Ей Асканио оставляет 500 скудо, половина которых пойдет из анконского займа, а другая, весьма нарочито, состоит из четверти наследства, оставленного Витторией и переданного ему лишь накануне от Пьетро-Паоло. Этим старший брат явно сеет драконьи зубы семейного раздора, настраивая Сильвию против остальных, вероятно, к вящему смущению Пьетро-Паоло. А чтобы еще усложнить дело, в завещании делается неожиданный поворот, и Асканио велит вернуть Космо те самые деньги из наследства Виттории, которые он получил от него же днем ранее.
Наконец, как было принято, в завещании назначаются главные наследники, которым переходит основное имущество, но и обязательства по уплате долгов и судебному оформлению наследства. Его величина – как обычно, не уточняется, и ее трудно оценить. Наследники – Валерио, малолетний сын Пьетро-Паоло, и Лаодомия, в равных долях. Впрочем, как часто постановляли мужья, вдова потеряет право на свою часть при повторном замужестве. Таким образом, Лаодомии остается, с одной стороны, либо вести жизнь непорочной вдовы или уйти в монастырь, либо, с другой – получить одно лишь приданое. В последнем случае имущество будет разделено на три части между Валерио, Космо и братством Святейшего Креста.
Это завещание оставляет в глубоком проигрыше трех человек: Помпео, Фабрицио и Чечилию – их буквально отхлестали. Пьетро-Паоло срывает большой куш через своего сына. Космо и Сильвия оказываются где-то посередине. А Лаодомия тоже выигрывает, как в деньгах, так и в статусе.
Но разве с Асканио когда-нибудь бывало просто? Спустя несколько недель, 16 марта, Сильвия пишет Бруто:
Сегодня вечером Лаодомия прислала мне весть, что Асканио разгневался на нее, и что назавтра он намерен составить новое завещание, и что он собирается не оставлять ей ничего, и не только ей, но и Пьетро-Паоло. Клянусь тебе, таков его замысел, и он может его исполнить. Ведь он недоволен всеми. Он посылал за мной, но я не хочу идти к нему, ибо уже стали говорить, будто я настраиваю его на все это. Космо и Пьетро-Паоло смотрят на меня мрачно, но, Бог свидетель, я никогда ничего ни сама не говорила ему, ни другим не поручала.
Теперь, когда к нему приходит маэстро Франческо [тот самый сердитый доктор], Асканио чувствует себя немного лучше. Но это такая болезнь, которая тянется долго и никогда не проходит. Здесь говорят, что этот человек [то есть Франческо] не может его укрепить и он может в любой момент умереть387.
Асканио тверд в своей вздорности. Не проходит и двух недель, как его нотариус, Курцио Саккоччо, набрасывает коротенький протокол в том духе, что Асканио составил завещание, скрепленное его собственной рукой, которое должно быть распечатано после его смерти; он добавляет, что он тем самым аннулировал свою прежнюю духовную388. Поскольку Саккоччо не участвовал в составлении этого завещания, он не приводит его содержания. Можно только догадываться, сколь разрушительные последствия оно могло вызвать. Известие о его составлении долго не просачивались наружу. Сильвия пишет о нем мужу лишь три месяца спустя389.
Еще через несколько дней случается смерть Фабрицио в изгнании, а вскоре после того – Помпео передает четверть наследия покойного старшему из братьев, Асканио. В соответствующем акте говорится о «братской любви, которую Помпео всегда чувствовал к Асканио», и о «его болезни и вытекающей из этого нужде». Тем не менее Помпео так и не смог заставить себя встретиться со своим одержимым хворью, отверженным старшим братом. Вместо этого он посылает людей передать тому новости и документы. Позднее в тот же день Бернардино дель Конте, составитель столь многих протоколов семьи Джустини, фиксирует одинокое выражение благодарности со стороны Асканио390.
Асканио проживет еще год, с Лаодомией, в их доме на другом конце города, в округе (рионе) Монти. Он прикладывает свою руку к ее актам, когда она покупает карету и лошадей и заготавливает сено и зерно им для корма391. Потом, с приближением конца года, он снова призывает своего нотариуса Саккоччо и составляет еще одно завещание, на сей раз действительно последнее. Оно также заслуживает рассмотрения, ибо в каждой детали есть намек на напряженность в семье. Центральный вопрос, как и раньше, – положение Лаодомии на небосводе семьи Джустини. Завещание вновь начинается с захоронения в церкви Паче; далее перечислены пять благочестивых братств, в том числе братство Святейшего Креста, чтобы их члены шли за гробом. Затем назначаются ежегодные поминальные мессы в церкви иеронимитов и, что важнее и за бóльшую сумму денег, еженедельные монастырские мессы в Паче. Затем он дает монахиням Кастеллане 50 скудо на помин своей души и еще 50 при условии, что после его смерти они безденежно примут его вдову к себе на жительство. Более того, согласно завещанию, все ее шелка останутся монахиням и терциаркам. Таким образом, Асканио помещает Лаодомию в монастырь, пользующийся покровительством Джустини. Далее завещание велит Лаодомии и братству Креста совместно выбрать четырех девочек и дать каждой по 25 скудо на приданое. Дальше идет нечто удивительное: 800 скудо долга, числящегося за Пьетро-Паоло, переходят младшему сыну Помпео – Гульельмо, и ему же – вся тысяча от Виттории. (К этому моменту благодаря дарениям двух братьев и смерти Фабрицио, три четверти от доли Асканио в ее наследстве, по-прежнему учитывающейся им отдельно от других оставшихся от нее активов, должны были попасть к нему в руки. Быть может, что-то смягчило Асканио в этом вопросе?) Сильвия также не забыта в документе, но на сей раз ей назначено всего 100 скудо, а не 500, как раньше. Пьетро-Паоло, Космо и Чечилия не получают вообще ничего. А вот Лаодомии достается все, абсолютно все. Но есть одно условие, ст