оль близкое сердцу ее мужа.
В отношении всего своего имущества, движимого и недвижимого, он делает и назначает универсальной наследницей мадонну Лаодомию, свою жену… на том условии, однако, чтобы она ни в коем случае не заключала никаких соглашений относительно его наследия ни с его братьями, ни с его родичами, ни с кем бы то ни было392.
Ясно, что он продолжает бояться вмешательства братьев и даже из могилы стремится защитить от них жену, избавив ее от любого искушения заключать с ними какие бы то ни было компромиссы. Лаодомии следует жить в чистоте, говорится далее в завещании, или же она потеряет все в пользу братства Святейшего Креста Господня, а если оно откажется от этого наследства, то в пользу больницы «Неизлечимых» (degli Incurabili) для сифилитиков. И все же на этот раз Асканио гораздо щедрее к жене: если она решит снова выйти замуж, то помимо того, что ей должны, и всего, что прямо принадлежит ей, – «как то: карета, лошади, суммы, потраченные на сено, мулы, дом в Тиволи, ее деньги в банках» и другие суммы, о которых она знает, – она может получить еще 1000 скудо, если ее мужем станет достойный человек, согласно оценке душеприказчиков и трех духовных организаций, отмеченных пожертвованиями в завещании. Однако если, по их мнению, этот человек окажется не ровней Асканио, сумма уменьшается до 50 скудо, да и то лишь в случае, если он «благородный» (honorato)393.
Прекрасный ход! Но сработает ли он? Как говорят дети, «щас прям!». На кону реальный и символический капитал слишком большого размера, а силы вдовы Лаодомии слишком слабы, чтобы отогнать Джустини и их друзей. Она честно пыталась. После смерти Асканио, в конце сентября, она предпринимает юридические шаги, возможно, при поддержке кардинала Криспи, чтобы составить опись имущества покойного394. Но Джустини вскоре делают ход, блокирующий ее усилия. Помпео, со своей обычной грубой непосредственностью, дополняет требования закона кулаками и клинками. На Рождество один дипломат написал герцогу мантуанскому:
Дней двадцать или около того назад случилось странное происшествие, хотя о нем и не говорили при дворе. Кажется, что некоторое время назад некто Асканио да Кастелло, римский дворянин, женатый на женщине дурной славы, умер, оставив после себя Помпео да Кастелло, своего брата, и эту женщину. Между сими последними началась законная тяжба, в которой, как кажется, эта женщина пользовалась благосклонностью кардинала Криспи. Помпео же пришел к ней в дом и под предлогом того, что желает с ней поговорить, видимо, схватил ее за талию и осыпал бездной проклятий и угроз. Помимо поднятого этим Помпео шума, с ним была внизу толпа головорезов (bravi), и говорят, что они обнажали свои шпаги. Поелику других свидетелей при этом не было, дело не предали огласке и не последовало жалобы в суд или папе. Судя по тому, что мне говорили, это будет оставлено без последствий395.
Тем временем Джустини забирают имущество покойного брата и несутся опротестовывать завещание перед папским судом – Священной ротой, в котором следующим летом оно все еще лежало. Лаодомия и ее сторонники, среди которых, возможно, были кардиналы Криспи и Капидзукки, отвечают апелляционным заявлением в суд сенатора Рима; тот принимает решение в пользу Лаодомии и отдает имущество обратно396. Перспектива затяжной тяжбы с нескончаемыми судебными пошлинами подталкивает стороны к компромиссу в июне 1561 года. Поскольку мы не имеем возможности оценить размер долгов и активов Асканио, трудно сказать, сколько именно теряет Лаодомия, когда отказывается от самого последнего завещания своего мужа. Но мы можем увидеть, как много она получает в результате своей долгой борьбы за статус почтенной римской дамы.
Сам компромисс просто замечателен. Стороны подписывают его в доме заступника Лаодомии – кардинала Капидзукки и под его наблюдением. Лаодомия через новоназначенного «куратора» производит формальный отказ от всего, что оставил ей Асканио, даже от приданого и от всего своего старого имущества: дома в Тиволи, убранства, капиталовложений, денег, которые задолжали ей разные римские жители. Она отказывается от кареты, лошадей, трех мулов, овса, пшеницы и сена; все это перечислено в соглашении (concordia). В обмен на все эти уступки Пьетро-Паоло и Помпео, присутствующие в комнате, на месте платят ей 1400 скудо наличными и передают вексель банка Морелли еще на 1200 скудо, который можно предъявить к оплате через пять месяцев, начиная с этого дня. В обмен Лаодомия отказывается от дальнейших притязаний на имущество и приданое. Братья обязуются покрыть неуплаченные долги супругов «аптекарям, слугам, купцам, портным и торговцам шелком». Далее, согласно римским статутам, они возместят, за счет получаемого имущества, расходы Лаодомии на траурное платье. В качестве наследников Джустини клянутся, что Лаодомия не почувствует ни выгод, ни обременений, связанных с имуществом Асканио; никакие кредиторы не могут ее преследовать, даже наследники семьи Челлетти из Тиволи. По обоюдному согласию брат Тиберио Альберини Рутилио, деверь Чечилии, берется представлять Лаодомию в этих делах397.
Надежно обеспечив таким образом свое благосостояние, Лаодомия берется за устройство своего вдовьего житья. Она приводит в действие свои связи в высшем обществе, чтобы передать управление своим имением в надежные руки. Через неделю после заключенного компромисса она вкладывает 3500 скудо в заложенную землю (censo), в данном случае – одно из поместий кардинала Фарнезе. Гарантами выступают один из Капидзукки и благородный Маттеи398. Еще через два дня в заложенную недвижимость вложено еще 800 скудо, предоставленных другом Асканио, старым солдатом Ченчо Капидзукки. Из нотариального акта видно, что, в согласии с пожеланием покойного, Лаодомия теперь проживает в монастыре Кастеллане. Ее подпись свидетельствует о новоприобретенном высоком статусе: «Достойнейшая мадонна Лаодомия Раза, в прошлом жена доброй памяти мессера Асканио Джустини». Но жизнь в молитвах под колокольный звон – не для нее. Спустя месяц она покупает дом в районе Монти с условием, что нынешний квартирант съедет оттуда. Свидетелем сделки выступает Ченчо Капидзукки399. Еще через месяц, несмотря на доброе здоровье, Лаодомия составляет завещание400. Этот документ замечателен тем, что показывает, какими путями бывшая куртизанка в конце концов превращает себя во вдову дворянина. Сколь бы сомнительной ни была жизнь Асканио, после смерти его окутывает саван респектабельности. Союзник с того света, он помогает жене сбросить груз ее прошлого.
Ее завещание служит хорошей иллюстрацией этой борьбы. По большей части оно написано по-итальянски, а не по-латыни, как было принято, возможно, потому, что завещательница умеет читать на народном языке; мы знаем, что она сама подписывает свое имя. Начинается духовная, как обычно, с похоронных распоряжений. Лаодомия просит, чтобы ее похоронили в Санта-Мария-делла-Паче (где же еще, собственно говоря?!) или в Тринита-деи-Монти, если так пожелает наследник. Бок о бок с мужем и его родней! Можно себе представить ее ухмылку при мысли, как будет корежить Джустини от этой новости. После распоряжений о замужестве двух юных дев идет пожертвование 30 скудо домашнему монастырю Джустини – Кастеллане. Далее следует обещание расплатиться со служанками и выделение 20 скудо на мессы в Сан-Пьетро-ин-Монторио, церкви, не связанной с Джустини, насколько мне известно. Доходы первого года после своей смерти Лаодомия разделяет между пятью братствами, в их числе братства Инкурабили и Святейшего Креста Господня, так любимые Асканио. Матрасы, простыни, одеяла, кроватные пологи, вышитые рубашки и столик с орнаментальным ковриком она оставляет своей молодой подруге, добавляя для нее немалую сумму в 300 скудо на приданое. Будучи верной женой, остальную мебель она раздает бедным «для спасения своей души и души своего мужа». Далее вновь появляются монахини Кастеллане – 150 скудо, чтобы разделить их между собственно монастырем и пятью терциарками, три из которых фигурировали еще в завещании Асканио; всем им полагался пожизненный годовой пенсион в 2 скудо. Монастырь должен был выбрать и двух девочек для получения приданого по 25 скудо. Далее: еще мессы в церкви ее упокоения, раз в неделю – за нее, другую – «по душе вышеназванного покойного мессера Асканио, ее супруга». Затем духовная переносится в Тиволи, где они жили с Асканио, и назначает денежные подарки самым достойным из сыновей Челлетти. Хотя «согласие» (concordia) переадресовало все старые претензии Челлетти семье Джустини, Лаодомия здесь по какой-то причине отматывает назад и устраивает собственную сделку с ними. Вслед за этим определяются душеприказчики. Это братство Святейшего Креста, которое еще Асканио назначал распорядителем в своем завещании. Остатки резервного фонда раздаются бедным, как и в прошлый раз, на помин души Лаодомии и ее мужа.
И тут в завещании мы встречаем очень странный поворот: речь в нем заходит о нотариусе Курцио Саккоччо, который до и после этого, как и всякий нотариус, соблюдающий правила профессии, был для нас невидим:
Также: она желает, чтобы ее наследник, указанный ниже, в вознаграждение трудов нотариуса, указанного ниже, предпринятых им при установлении согласия между нею и братьями ее мужа, сделал платье из бархата для Делии, его дочери, когда она будет выходить замуж, цвета, который моя дочь выберет, а если она пожелает стать монахиней, то дать цену платья деньгами.