— Ты что думаешь, он стал бы их сортировать в подземном переходе, где темно, как в… В общем, темно.
— Ничего я не думаю, — сердито сказала Люба. -В конце концов, документы он мог потом уничтожить. Если только это не сотрудник детективного агентства «Частная жизнь», решивший подзаработать.
— Катя пока молчит. Желающих взять дела Шестакова не нашлось.
— Ты же сам сказал, что он какое-то время будет выжидать, — напомнила Люба.
— Я сказал? Да, сказал. Ну так что? Когда едем?
— Стас, у меня работа. И Климов, — мягко напомнила Люба, вспомнив при этом о Касе. Та еще не позвонила, чтобы рассказать о свидании. Хотя прошло уже целых три дня. Зато Георгий Кимович упрямо призывал Любу к себе, связываясь с ней по мобильнику. Утверждая, что ему нужна срочная психотерапевтическая помощь. Люба же подозревала, что ему просто скучно.
— Тогда завтра? — Самохвалов был настойчив.
— У тебя совесть есть?
— Ты обещала помочь, — обиделся Стас. — Не хочешь, так я один поеду. Тогда на твоей совести будет душевная травма беременной женщины, которая может иметь печальные последствия.
— Ну хорошо. Завтра. Во второй половине дня.
— Поедем на твоей машине, — поспешно сказал Стас. — Потому что за город. Там нет пробок.
— Тебе же не нравится цвет моего личного автотранспорта, — напомнила Люба.
— Я еще не потерял надежды уговорить тебя ее перекрасить.
— Ни за что! Испортить такую машину!
— А как бы протащить в парламенте закон, запрещающий женщинам сдавать на водительские права, а?
Люба рассмеялась:
— Мечтай!
— Только и остается, — вздохнул Самохвалов и спросил: — Ты куда сейчас?
— К Климову, куца же еще? Встретимся завтра, -торопливо добавила Люба.
…Дверь ей открыла сияющая Кася.
— Меня немного удивляет твое молчание, — холодно сказала Люба. — Но, судя по твоему виду, я поняла, что все в порядке. Моя помощь тебе больше не требуется.
— Ой, Любовь Александровна! Разве бы я посмела беспокоить вас по пустякам?
— А что ты считаешь пустяками?
— Борис назначил мне еще одно свидание!
— Вот как?
— Тише. Тс-с-с… Он здесь.
— Вот как? — повторила Люба.
— Проходите в зал. Георгий Кимович сейчас выйдет. Они в кабинете, — пропела Кася.
«Не водит ли ее Борис за нос? — задумалась Люба. — Это на него похоже. Парень умен, и сам признался, что игрок. Но с какой целью он ухаживает за Касей? Тянет время? Хочет отвлечь Климова? Бедная женщина! Он ее просто использует!»
Первым в огромной гостиной, которую Кася не без основания именовала «залом», появился Борис. Вежливо и бесстрастно поздоровался, но когда присел на диван рядом с Любой, вдруг улыбнулся:
— А ваша протеже ничего. Милая девушка.
— Долго длилось ваше свидание? — как можно безразличнее поинтересовалась Люба.
— Я доставил ее домой в час ночи, — ослепительно улыбнулся Борис. — В целости и сохранности. Даю слово.
— О чем же вы так долго беседовали? — откровенно удивилась Люба.
— Честно признаться, это был монолог. Говорил в основном я. Кася — замечательный слушатель. Вы себе не представляете! — оживился Борис.
«Как? И он тоже?!»
В этот момент в гостиной появился Климов. В спортивном костюме, чисто выбритый, благоухающий дорогим одеколоном. Он был в отличном настроении. Сказал, подмигнув Любе:
— Ну что, психотерапевт? Проворонила свое счастье?
— Что вы имеете в виду?
— Борис-то на Касю глаз положил! Вот так! Умнеет мальчишка на глазах!
«Как? Климов уже знает?» — Люба посмотрела на Бориса достаточно выразительно. Тот лишь плечами пожал: «Раз у прислуги роман, хозяин должен быть в курсе». Уловив этот выразительный обмен взглядами, Климов рассмеялся и погрозил пальцем:
— Ага! Опять заговор? А шиш вам! Если девушка на тебя, Борис, пожалуется, что руки распустил, так и знай: заставлю жениться!
— Не много ли вы на себя берете, Георгий Кимович? — не удержалась Люба. — В конце концов, это им решать.
— В этом мире все решают деньги, — отрезал Климов. Борис отчего-то промолчал.
«Это дурдом! — подумала Люба. — Похоже, что они здесь все — сумасшедшие!» Сияющая Кася опустила на стол поднос с горячими пирожками. По гостиной поплыл восхитительный запах. Борис с Климовым дружно потянулись к подносу.
— Угощайся, психотерапевт! — подмигнул Климов, надкусив пирожок: — М-м-м… с капустой. Вкусно!
— Спасибо, я на диете.
— Ой, Любовь Александровна! Так я вам сейчас салат… — засуетилась Кася.
— Спасибо, Касенька, не надо. Тебе и так достается.
Даже самой Любе ее голос показался слишком уж сладким. И… противным. Ну что, Любовь Александровна? Учишься лицемерить? А когда Кася уйдет, скажи про нее какую-нибудь гадость. Потому что ты ревнуешь. Кася как раз вышла из гостиной.
— Замечательная женщина! — громко сказала Люба.
— И хозяйка исключительная! — подхватил Климов.
— И документы у нее, как оказалось, в порядке, -присоединился к ним Борис.
— Кстати, как продвигаются поиски моей дочери? — в упор посмотрел на него Георгий Кимович. Любе показалось, что Борис сейчас поперхнется горячим пирожком. Так и есть, он закашлялся. -Ну?
— Все в порядке, Георгий Кимович. Произошла маленькая накладка, — Борис беспомощно посмотрел на Любу. — Э-э-э… документы украдены.
— Какие документы? — подпрыгнул Климов. -То есть как — украдены?
— Кто-то не хочет, чтобы нашлась наследница.
— Ты хочешь сказать, что этот кто-то сидит у меня в правлении? — в упор посмотрел на Бориса Климов.
— Э-э-э…
— Даю тебе всю полноту власти. Найди его и убери. А бумаги — верни! Слышишь?
Люба увидела, как полыхнул взгляд Бориса. Ага! Выпросил чей-то скальп! Но чей? Своего злейшего врага? Умеет же обернуть в свою пользу любую ситуацию, даже проигрышную! Вот они игроки!
— Возможно, это один из держателей акций, Георгий Кимович, — вкрадчиво сказал Борис.
— И что? Нельзя выкупить у него эти акции? -сердито спросил Климов.
— Акции вашей компании значительно возросли в цене за последнее время. — Люба увидела, как Борис прикрыл глаза густыми темными ресницами. Ничего не поймешь, что там. Боится? Торжествует?
— Перекупи. По любой цене. Это же моя компания! Моя, понял?
— То есть вы хотите всю полноту власти сосредоточить в своих руках? Правильно я понял? — голос Бориса стал еще более вкрадчивым.
— А что? Момент подходящий, — равнодушно сказал Климов.
Люба начинала понимать. Игроки! Ох Климов! Святая простота! Она, Люба, — святая простота! Климов — двуликий Янус! Демон в человеческом обличье! Расширяет границы империи, которую хочет передать наследникам. Наследников еще нет, не найдены, а империя уже наготове.
— Я подумаю, Георгий Кимович, что можно сделать, — скромно сказал его помощник.
— Вот и думай. Тебе за это деньги платят. — Климов повернулся к Любе: — Знаешь, психотерапевт, во сколько он мне обходится?
— Не знаю и знать не хочу, — замахала она руками. — Не впутывайте меня. — И тихо добавила: -Пожалуйста.
— Что ж, хозяин — барин, — криво улыбнулся Климов. — А жаль. Это интересно. Не деньги интересны, пойми, а… — Он щелкнул пальцами, словно хотел поймать нужное слово, а оно кружило рядом, у самого уха.
— Ставка, — подсказал Борис. — И сам процесс.
— Вот! Он меня понимает! Что, женишься на Касе?
— Это что, шутка? — Люба посмотрела сначала на Климова, потом на его помощника. — Если шутка, то неудачная.
Оба были серьезны. Вдруг Климов расхохотался:
— Ну конечно шутка! Ха-ха! Шутка!
Борис подхватил:
— Ха-ха-ха!
«Дурдом, — вновь подумала Люба. — Во что это я впуталась? И почему мне все время кажется, что меня пытаются надуть? Но как? А главное, зачем? Климов решил позабавиться? Объект выбран неудачно. С меня взять нечего. Ни денег, ни акций у Любови Александровны Петровой нет. Разве что Климов покушается на мою бессмертную душу. Ну нет. Это у него не выйдет!»
— О чем задумалась? — подмигнул Климов. — Не бойся, не трону.
Люба невольно вздрогнула. У нее вновь возникло чувство, что Георгий Кимович подслушал ее мысли. И как ему это удается? Ей захотелось бежать из этого дома. И как можно скорее.
— Хотите сыграть с нами в карты? — миролюбиво спросил Борис.
— Я не играю в покер, — холодно ответила Люба.
— А мы в дурака! И Касю возьмем, — оживился Климов. — Пара на пару сыграем. Уж в дурака-то она умеет.
— Это смешно, — возразила Люба, представив, как владелец кампании, исполнительный директор, дипломированный психолог и домработница пара на пару играют в дурака.
— Какая ж ты скучная, — не удержался Климов. -Что, не любишь народ?
— А разве вы — народ? — удивилась Люба.
— А кто ж? У Бориса, к примеру, отец — сантехник, мать уборщица. Я в деревне вырос. О Касе и говорить нечего.
Люба заметила, что при упоминании о родителях лицо Бориса словно окаменело. А Климов этого словно и не заметил.
— Хватит вам притворяться, Георгий Кимович, -со вздохом сказала она. — Народ на «Мерседесах» не ездит. И особняков на Рублевке не имеет.
— А у меня не на Рублевке особняк, — живо возразил Климов.
— Но это не делает вас ближе к народу
— А ежели я сейчас обижусь на твои слова? И решу тотчас с тобой расстаться?
— Сделайте одолжение, — Люба тут же поднялась. — Последнее время я занимаюсь только вами. И если честно, это уже стало меня напрягать.
— В два раза увеличиваю твой гонорар. За каждый визит. — Климов смотрел на нее в упор. Люба растерялась. — Сядь. Борис — деньги.
«В конце концов, он больной человек, — подумала Люба. — Пытался покончить жизнь самоубийством. Должно же в тебе быть сострадание? Хоть капля?» Климов заметил, что она колеблется, и жалобно сказал:
— Бросаешь меня, да? Вокруг — одни предатели. Скажи сразу, сколько хочешь, чего ходить вокруг да около? Деньги из меня выжимаешь? Как все?
— Да не нужны мне ваши деньги!
В этот момент Борис положил на стол несколько крупных купюр.