Так вот: мужчина представился своему истязателю, позвал его прокатиться на машине и сбросил со скалы. Нет, это было бы слишком просто: сперва он разрешил старику помолиться… Специфическая подробность, да? Позволил опуститься на колени и прочесть молитву. А потом рассказал полицейским, что готов был пощадить своего пленника, если бы тот стал молиться за невинных жертв. Но он молился только за себя. Тогда мужчина подтащил старика к утесу и пинками столкнул вниз. Так и сказал: столкнул пинками. И выразил готовность показать, где тот пытался цепляться за землю. Полицейские не нашли никаких следов тела. Нет, вру: нашли пучок волос где-то посередине скалы. Более того: за камни зацепился шарф какого-то футбольного клуба с прилипшими волосами. Вспомнил: это был шарф «Портсмута» – никогда в жизни не забуду. Бело-голубой. «Портсмут».
Кошмарная история, согласитесь. Ужасно еще и другое: убийца считал, что поквитался. Но не так, как того заслуживал его мучитель. Тот, по его мнению, легко отделался.
И последнее: задержанный признался полицейским, что впоследствии сам удивлялся своему спокойствию. Он поехал домой, заварил себе чая и ночью хорошенько выспался.
ОЛИВЕР: Да, кстати. Спиртовой уровень мистера Херушема. Посмотрел я на него и думаю: нам бы всем не помешало обзавестись таким прибором. Чтобы измерять градус своего настроения. Если ты хандришь чуть-чуть, / Ватерпас клади на грудь: / Пусть покажет пузырек, / Градус низок иль высок.
16Что ты выберешь?
ОЛИВЕР: Знаете такую игру «Что ты выберешь»? Ну, скажем, что ты выберешь: неделю стоять по шею в дерьме или выискивать различия среди всех аудиозаписей симфонии «Из Нового Света»? Что ты выберешь: прогуляться по Оксфорд-стрит с голой задницей и с ананасом на голове или сочетаться браком с особой королевской крови?
Или вот, к примеру, из жизни реальной. Что ты выберешь: депрессию эндогенную или реактивную? Что ты выберешь: обвинить в своей диковатой и парализующей чувствительности к боли и тяготам существования свою наследственность – всех тех смурных и ворчливых предков, маячащих шлейфом в rétroviseur, или искать ее причины в самом устройстве мира, в том, что «гадатели» с ухмылкой именуют «фактами жизни», – можно подумать, существует «факты смерти» как равноценный противовес.
Депрессия эндогенная: это американские проповеди в стиле два притопа – три прихлопа, детские книжки-раскраски, политические нотации – все уверяют, что мы с гордо поднятой головой стоим на плечах минувших поколений, потому и воздух вокруг нас чище, и видим мы дальше. Но пронзенные скорбью мира представляют эту пирамиду перевернутой, и тогда сами предки громоздятся на наших плечах, вгоняя нас в землю, как хрупкие колышки. О да, этот неминуемый щелчок кнута генетического кода: что это, как не завершающий удар хвоста плетки-девятихвостки в руке жилистого пирата стародавних времен? Надежда все же остается: если бремя наше – не что иное как биохимическая субстанция, не наколдуют ли ученые мужи нам от него избавления? Мы и так уже одной ногой в генной модификации Стюарта – в логове пресловутого bête noire[65], – который, по моему разумению, не так уж и noire, как его малюют. Подрихтовать ген самую малость, переплести искусным образом те витальные овощные спагетти, которыми отличается оливерность от стюартности, и вуаля: вперед, дети, отцы не в ответе. А черный зверь обернется милым котиком.
Депрессия реактивная: это если ты выберешь внутренний ландшафт цвета индиго, те иссиня-черные будни, которые будут почти очевидным следствием событий твоей собственной жизни? Есть же обстоятельства, способные уложить на лопатки даже мистера Херушема: допустим, кончина матери, когда тебе нет и одиннадцати, смерть отца, увольнение, болезнь, супружеский разлад und so weiter?[66] Ведь тогда можно убедить себя в обратном: если мир волен разгрести свои конюшни, то ты и подавно. При этом, если здравомыслие тебе не отказывает – что маловероятно, поскольку твои метаболические процессы на уровне мышления либо замедлятся до сердечных сокращений гризли, погруженного в спячку, либо устроят свистопляску, подобную увертюре к «Руслану и Людмиле», – перед взором твоим предстанет логическая нестыковка. Если к постели тебя пригвоздила, допустим, кончина матери – «факт жизни», – а тебе всего шесть лет, сложно представить, что такая трагедия пройдет бесследно, так ведь? Ибо мачеха, как говорится, – токсин, а не серотонин. Из той же оперы: когда тебя турнут с работы, вряд ли ты в тот же день побежишь искать новую, правда?
Эндогенная депрессия или реактивная: еще не определился с выбором? Три, два, один. Время истекло! А теперь – ахалай-махалай – меняем правила игры. Не буду лукавить, ситуации в этой забаве с двоичным выбором отчасти притянуты за уши. Поскольку буквально на днях «гадатели» отреклись от придуманных ими же разграничений. А нынче предполагается, что честь быть выбитым из колеи злосчастными «фактами жизни» уготована тебе генетической предрасположенностью. А потому: вот эндогенная, вот реактивная – дайте две! Быть может, попадешься именно ты! Мамаша наломала дров (а до этого – ее мамаша) и ушла в мир иной. А вам теперь от нее посылка, мистер Балконный Эквилибрист. Нет никакого «или… или», есть только «и… и». До этого бы допер даже самый кривоглазый созерцатель того, что философы именуют жизнью. Ведь в жизни прогулка по Оксфорд-стрит с голым задом и с ананасом на голове влечет за собой женитьбу на особе королевской крови, а погружение в нечистоты – прослушивание всех аудиозаписей симфонии «Из Нового Света».
Видите ли, фокус депрессии в том, что с виду несовместимое становится совместимым. Проще говоря, все происходящее – не моя вина и одновременно исключительно моя вина. Или: исламские фундаменталисты распыляют в лондонском метро нервно-паралитический газ с целью истребить все городское население, но при этом теракт направлен именно на меня. Или: если я могу шутить на эту тему, то и повода для депрессии нет. Вздор, вздор! Она и тебя обведет вокруг пальца, и меня.
СТЮАРТ: Софи мне поведала, что есть животных, по ее мнению, неправильно.
Я рассказал про органические принципы сельского хозяйства, про Ассоциацию почвоведов, бережное земледелие, органические корма, гуманное обращение с животными и так далее. Я рассказал ей обо всех запретах: от гормонов роста до содержания на привязи, от генетически модифицированных кормов до бетонных щелевых полов. Возможно, я хватил лишку.
Но Софи твердила, что это все равно неправильно.
– А туфли твои из чего сделаны?
Она взглянула на свою обувку, потом подняла голову и сказала как-то очень по-взрослому:
– Никто не предлагает есть мои туфли.
Где она этого набралась? «Никто не предлагает…» Как будто ее голосом заговорил сам премьер-министр.
Она выжидала моего ответа. А я был в ступоре. Вспомнил только фильм, где Чарли Чаплин поедает свой башмак. Но на ответ это не потянет.
ОЛИВЕР: Каждый день Джиллиан делает пометки в утренней газете. Берет ручку с красными чернилами и расставляет звездочки напротив тех статей, которые, по ее мнению, могут меня увлечь или хотя бы позабавить. Ну не цирк? Эффект как от сухого завтрака, да? Сдобренного духовным содержанием, разумеется.
Меня не может увлечь то, что пишется на злобу дня. Я уж молчу, что смысл этого абсурдного выражения – «злоба дня» – остается в моем преставлении весьма туманным. В чем проявляется «злоба дня»? А «злоба ночи» бывает? О да, как видите, внутренний педант Оливера нет-нет да и напомнит о себе. «Злоба» – в том смысле, что не доброта. Само собой разумеется. Новостные темы сплошь заезжены, испокон времен известны роду человеческому. Четыре всадника человеческой души – жестокость, алчность, ненависть, эгоизм – скачут по широкому экрану под аплодисменты завистников: об этом нам поведают всемирные новости сегодня, завтра и всегда. Им пресса щедро славу воздает – недурно сказано, друг мой.
Поэтому я переключился на материалы, заведомо не представляющие для меня никакого интереса. Сообщения из мира скачек. Вопросы надкопытья и путовой шерсти. Кто нагулял себе бока (это я! это я!). И кто набил карманы с помощью грязных махинаций (pas moi! pas moi!)[67].
Крупица непреложной мудрости из царства шор и шпор: владелец невыезженной двухлетки никогда не наложит на себя руки – к гадалке не ходи.
Не чудо ли?
Вопрос только один: кто же осчастливит меня невыезженной двухлеткой?
ДОКТОР РОББ: Наше дело – слушать. Наблюдать. Кивать иногда.
В ряде случаев им так проще выговориться. Но чтобы заговорить о тех чувствах, которые их терзают, требуется мужество. Зачастую в таком количестве, какого у больных просто нет. Замкнутый круг – типичная характеристика депрессии. А потом оказывается, что вы, как врач, рекомендуете физическую активность пациенту, который чувствует себя обескровленным. Или расписываете пользу солнечных ванн тому, кто ощущает себя в безопасности только под одеялом и при задернутых шторах.
Оливер не пьет – уже хорошо. Но вследствие этого кратковременная ремиссия грозит обернуться угнетенным состоянием. Снова замкнутый круг. Или еще пример. Иногда – к Оливеру это не относится, да и вообще редкий случай, – наблюдая за жизнью человека, вы понимаете: с объективной точки зрения не впасть в депрессию при таких обстоятельствах просто невозможно. И с вами приключилось бы то же самое, окажись вы в его шкуре. В такой ситуации ваша задача – убедить пациента в необоснованности его подавленного состояния.
В одном недавно опубликованном докладе утверждалось, что чем выше уровень самоконтроля в профессиональной деятельности человека, тем лучше показатели здоровья, и наоборот. По сути дела, отсутствие жизненного самоконтроля опережает алкоголь, курение и тому подобное в рейтинге факторов, негативно влияющих на здоровье. В прессе широко освещали эту проблему, но к таким выводам, по-моему, способен прийти любой мало-мальски здравомыслящий человек. Люди, привыкшие к порядку в своей трудовой деятельности, в любом случае уже стоят на более высокой ступени в обществе. Они, вероятно, и образованы лучше, и за здоровьем следят. А люди, не контролирующие свою жизнь, скорее всего, окажутся у самого подножья общественной пирамиды. То есть менее образованные, с низким уровнем доходов, занятые на вредном производстве и так далее.