– Остальных? – переспросила я. – То есть их было несколько? Во сколько же драк ты ввязался?
– Точно не скажу, – уклончиво ответил Иэн. – Честно говоря, поначалу я вскипал как раз из-за глупых шуток, которые отпускали про тебя другие парни. А потом меня начали раздражать все игроки в нашей команде, и я срывался из-за любой мелочи. Тренер велел мне взять себя в руки, а потом… – Иэн выпрямился и расправил плечи: – Но это хорошо, что меня выгнали, ведь я ненавижу футбол. Всегда ненавидел. И вряд ли это изменится.
– Что?! – Я оторвала взгляд от океана. «Ненавидеть футбол» и «предпочитать футболу журналистику» – далеко не одно и то же. Он же не всерьез? Ведь Иэн такой одаренный! – То есть тебе не нравятся тренировки или…
Иэн помотал головой, и волосы упали ему на лицо.
– Нет, я терпеть не могу сам футбол. И все, что с ним связано. – Он посмотрел мне в глаза: – Тренировки, матчи, сборы, банкеты, форму… И то, как со мной носятся только из-за того, что я умею забивать голы. Все слишком далеко зашло. Как только стало ясно, что я отличный нападающий, на меня как будто повесили огромный ярлык с надписью «футболист», за которым никто не видел меня самого. Я должен был соответствовать стереотипу, который… совсем не для меня.
Мне даже в голову не приходило, что Иэну может не нравиться футбол. И вдруг все встало на свои места. Вот почему брат всегда так спешил уйти с тренировки, почему становился ворчливым перед матчами, почему старался избегать футбольной темы, на которой так настаивали окружающие… Все факты были у меня перед глазами.
– Иэн, я не знала. Наверное, тебе было…
– Тяжело?
– Тяжело, – повторила я. – Почему ты мне не сказал?
Он нахмурился:
– Не хотел тебя разочаровать. Все так радовались, когда я выходил на поле, и ты смотрела все мои игры… – Иэн вздохнул: – Я хотел быть как вы с Арчи и Уолтером. На поле вы будто становитесь сами собой. Вам так весело. А я никогда такого не ощущал.
– Но журналистика и Titletrack тебя увлекают с той же силой, как нас – футбол, да?
– Именно. Вот почему для меня так много значит эта поездка. Я хотел написать что-нибудь невероятное. Может, если бы меня позвали в крупный журнал, мама с папой не так сильно расстроились бы из-за футбола?
Я сжала губы, еле сдерживая улыбку:
– То есть и тебе надо кое-что рассказать родителям?
Иэн недовольно закряхтел, но потом тоже расплылся в улыбке:
– Тут не поспоришь. Только не наседай на меня с этим, ладно? Рано или поздно я все скажу.
– Шутишь? Конечно, я буду на тебя наседать! И не реже, чем ты наседал на меня!
– Вот вы где! – У скамейки внезапно возник Роуэн, и мы с Иэном подскочили от неожиданности. – А я думал, куда вы делись. Спросил у одного из барменов, и он сказал… – Роуэн осекся, заметив мое заплаканное лицо: – Погодите, в чем дело? Что-то случилось?
– Вроде того.
Я увидела у него под мышкой путеводитель, и мне в голову пришла светлая мысль.
– Слушай, Иэн, а не хочешь сделать домашнее задание в Кове вместе с нами? Думаю, это только на пользу пойдет.
– Отличная мысль, – согласился Роуэн. – Тебе понравится.
Иэн снял с запястья резинку и завязал волосы в хвостик.
– Не знаю. Придется разговаривать с деревом? Или что-нибудь целовать?
Я отрицательно покачала головой:
– Надо нарисовать на листке несбывшуюся мечту, сложить из него лодочку и отправить в морское плавание.
– Хм-м, – протянул Иэн. Он покосился на книгу, и я поняла, что почти его подкупила.
– Я тебя искал, чтобы сделать домашнее задание до темноты, – пояснил Роуэн. – Даже попросил в пабе бумагу, но у них нашлось только это. – Он протянул мне пачку старых листовок с рекламой выступления местного скрипача.
Сойдет. – Я раздала всем по бумажке, и мы сели рисовать.
– Мне рисунок дался легко: мы с Кабби шли по коридору, он обнимал меня за талию, и нас окружали восхищенные шепотки.
Сама картинка выглядела неважно, в стиле «палка-палка-огуречик», но сердце у меня защемило, когда я выплеснула свои чувства на бумагу. Боль никуда не делась, но часть тяжелой ноши как будто перетекла на лист через карандаш. Я посмотрела на рисунок и поняла, что способна отказаться от этой мечты.
Мы подошли к берегу и сложили «лодочки антилюбви» по инструкции дамы из путеводителя. Я спустила свой кораблик на воду и позволила себе представить на минутку, как все сложилось бы, будь я дорога Кабби так же, как он был дорог мне. А потом выпрямилась и стала смотреть, как волны уносят мою мечту навстречу погибели.
Лодочка уплыла, а Иэн и Роуэн остались рядом со мной. И для меня их дружба значила намного больше, чем я думала.
Ночью бушевал шторм, и шум волн вливался в мои сны, а наутро небо приобрело ярко-персиковый оттенок. Я перекатилась на спину и уставилась на паутину трещин в потолке, наслаждаясь новоприобретенным чувством легкости.
У меня все еще было горько на душе, но приятно было осознавать, что мы с братом на одной стороне.
Я оделась и пошла в комнату парней. Они уже встали, и Иэн внимательно изучал карту. На Роуэне была новая кошачья футболка: розовая, с котом верхом на косатке.
– Сколько их у тебя? – спросила я, показывая на футболку.
– Меньше, чем хотелось бы. И тебе доброе утро.
У Роуэна на щеке снова проявилась ямочка, и я невольно улыбнулась, а потом подошла к Иэну и кивнула на карту:
– Еще одна остановка до «Электрик-пикника»?
Он ухмыльнулся и спрыгнул с кровати.
– Скала Кашел. Даже не верится, что концерт уже сегодня.
– Даже не верится, что Лина прилетит уже сегодня, – в тон ему отозвалась я. Теперь, когда мы с Иэном помирились, мне будет не так страшно рассказать обо всем Лине.
Роуэн поднял свой телефон:
– Коннор говорит, машину можно забрать после десяти. Кто хочет сначала позавтракать?
– Я! – ответили мы с братом хором.
Мириам уехала на встречу в Дублин ни свет ни заря, так что с ней мы не успели попрощаться. Поблагодарив персонал паба, мы вышли с чемоданами на главную улицу и добрели до темно-синего кафе с золотой надписью на окне: «„У Берти“: чай в подарок к каждому заказу». Когда мы вошли внутрь, у нас над головой зазвенел колокольчик. Мы заказали яичницу с поджаренным хлебом у хозяйки за стойкой.
Я хотела как можно дольше наслаждаться видом на океан, поэтому выбрала место у окна. Пока мы ждали завтрак, я грела руки о горячую кружку мятного чая.
По тротуару плыла волна туристов, и я рассеянно наблюдала за ними, размешивая сахар в чае и размышляя о Лине, пока Роуэн с Иэном увлеченно болтали. Мы с Линой не виделись больше трех месяцев. Как пройдет сегодняшний вечер? Останется ли между нами все по-прежнему? Или придется заново друг к другу привыкать?
Официантка поставила перед нами тарелки, и в ту же минуту один из прохожих резко вырвал меня из навеянных мятным чаем раздумий. Высокий, широкоплечий, в больших наушниках и со знакомой походкой…
– Уолтер! – вскрикнула я.
Он обернулся и замер на месте, вперившись взглядом в Иэна.
– НЕТ! – Иэн уронил ложку, и горячий чай брызнул во все стороны.
Я хотела юркнуть под стол, но Уолтер уже перевел взгляд на меня. Очень яростный взгляд.
– Что, опять? – простонал Роуэн. – Этот остров чересчур тесный.
– Кто это? – спросила официантка, держа в руке кувшин с водой. Уолтер прижал нос к стеклу, и оно запотело от его горячего дыхания. – Он буйный?
– Не слишком, – пробормотала я, вскакивая из-за стола.
Уолтер снял наушники и ринулся к двери, шевеля губами. Что именно он говорил, мы вскоре имели честь услышать:
– …слов нет! Я изо всех сил пытаюсь забыть о том, как Эдди появилась из ниоткуда в замке Бларни, а вы тут ЗАВТРАКАЕТЕ! – Он выплюнул последнее слово так, как будто поглощение завтрака было тягчайшим преступлением. Да, Уолт не мог спокойно хранить секреты.
– Сэр, не горячитесь! – воскликнула официантка, взмахнув подносом, словно щитом. – Могу я предложить вам чашечку чая? Например, успокаивающего? С ромашкой или лавандой? За счет заведения.
– Он не фанат чая, но все равно спасибо, – вежливо ответила я.
– Уолт, сбавь обороты, – приказал Иэн, отодвигая стул от окна. – Где мама?
Уолт снял наушники с шеи:
– Вы что вообще здесь делаете?
Я махнула рукой на Иэна:
– Мы же уже говорили в замке Бларни. Иэн пишет эссе.
Уолт сердито покачал головой:
– Брехня. Арчи тоже считает, что звучит это подозрительно. Чтобы написать эссе, не обязательно ехать за границу. А значит, ты лжец, – ткнул он пальцем в Роуэна. – Ты хоть пользуешься ароматами Джона Варватоса?
Роуэн поморщился, но ничего не сказал.
– Ты проговорился Арчи? – уточнил Иэн. Он снова начал дрыгать ногой. Карта лежала на столе, и Иэн поспешно ее убрал.
Уолтер нахмурился:
– Ну конечно. Я должен был сказать хоть кому-то.
Я встревоженно оглянулась на окно. Уолт не ответил на предыдущий вопрос Иэна.
– Где мама? – повторила я.
– В соборе. Я уговорил ее разрешить мне прогуляться, пока они там.
В двух кварталах отсюда. Мы чуть было с ними не столкнулись!
Уолт набросился на Иэна:
– А теперь выкладывай: что вы делаете в Ирландии?
Официантка отшатнулась, а я с сожалением посмотрела на пышную яичницу. Похоже, завтрак нам не светит. А лгать Уолтеру уже бессмысленно. Пора поговорить начистоту. Я вздохнула:
– Иэн, скажи ему правду.
Иэн схватил несколько салфеток и принялся вытирать разлитый по столу чай.
– Мы едем на музыкальный фестиваль «Электрик-пикник», на последнее выступление моей любимой группы Titletrack. Я с самого начала собирался остаться в Ирландии. А Эдди меня перехватила у машины, поэтому она тоже здесь.
Уолт вскинул брови чуть ли не до потолка:
– Я так и знал! Я знал, что вы мне лапшу на уши вешаете! Значит, наш международный наставник…
– Друг Иэна, – ответил Роуэн. – И тоже фанат Titletrack. И да, я пользуюсь туалетной водой от Джона Варватоса. Artisan Acqua – мой любимый аромат.