Джесси кивнула, полностью погрузившись в нелёгкий процесс выбора. А я чуть ли не бегом кинулся к телефону. Знаком дав понять бармену, что собираюсь воспользоваться аппаратом, быстро набрал Честера:
– Ты уж извини, что я тебя так поздно напрягаю, но тут дело серьёзное.
– Да без проблем, Мик! А ты знал, что я в редакции, или наудачу набрал?
– Where else can your smart ass be? Только на работе. Если день не праздничный, звонить вернее всего именно в редакцию.
– Ты прав, старина. Видишь, и у тебя способности имеются. Ладно, чем могу?
– Нарыл я тут кое-что. Почтовая карточка с шахматной партией по переписке. Проверь обратный адрес. Это где-то у нас в August’е. И ещё… Партия странная.
– В смысле?
– В смысле, так не играют.
– Эээ…
– Шахматная нотация может быть шифром?
Честер задумался:
– Вполне.
– Тогда так. Я пришлю тебе фото, как проявлю, и ты глянешь, ok?
– Есть идеи насчёт ключа? Ты же понимаешь, прочесть такую переписку без подсказки будет непросто.
– Никаких! Но если кто и справится, так это ты! Я в тебя верю. Возможно, там какие-то инструкции.
– Позвоню, как только. В гостиницу?
– Туда! Всё, дружище, – отбой!
Я положил трубку. Сердце забилось, надо выпить. Только хотел окликнуть бармена, почувствовал на себе чей-то взгляд: мальчишка лет двенадцати прижался к входной двери со стороны улицы. Я бы его и не заметил, но он пялился прямо на меня. Странно, на попрошайку вроде не похож…
Мальчуган поманил пальцем. На всякий случай я указал на себя. Он кивнул. Может, не ходить? Но, как говорится, лучше жалеть о сделанном, нежели об упущенном. В одиночку паренёк опасности не представляет. А вдруг рядом дружки? Вот сейчас и узнаем.
Я вышел из diner’а. Мальчишка уставился прямо на меня:
– Это вам, мистер Дейр! – Он протянул стаканчик с кофе.
Меня снова шибануло. Тот самый! Отведав содержимое которого я отключился. Вспомнилась ночь, заправка на окраине Portland’а и… Тина Старски! Она здесь! Но что всё это значит?
Воспользовавшись моим замешательством, молодой посыльный рванул с места, скрывшись в подворотне. Выбитый из колеи, я не успел среагировать. Секунды решили всё. Погнался бы сразу – допросил бы с пристрастием! Либо дал пару долларов за информацию. Теперь же остаётся только гадать, в чём смысл этого послания.
Я снял крышку. Кофе как кофе. Чёрный, словно задница негра (прощай, политкорректность), такой мне и нравится. Только пробовать не буду, увольте. Лучше понюхаю: ничего необычного.
Я аккуратно вылил кофе на газон. Помню, как-то обнаружил рукописные строчки прямо на дне! Но в этот раз меня ждал другой сюрприз: вместе с тёмной жижей на траве оказался… ключ. Я поднял его. Маленький, с биркой, на которой красовалась цифра «27» и логотип местных железных дорог.
Ну, конечно. Стаканчик – это сигнал к действию. Проверь вокзальные камеры хранения! Но почему нельзя было провернуть это самой? Наверное, потому что Тина боится. Да, именно она. А кто ещё мог знать о нашем pit-stop’е на заправке?
Остаётся надеяться, что, осознав свое бедственное положение, Тина решила заручиться поддержкой того, кто сможет ей хоть как-то помочь. Того, кто уже доказал свою преданность делом. Только хочу ли я снова с ней связываться? Ох, не уверен…
И тем не менее есть причина, по которой мне всё же придётся рискнуть. Это более чем солидное предложение Соломона Маслоу. Главная задача сейчас – добыть новую информацию, и проверка камер хранения может сыграть в этом не последнюю роль.
Всё это я прокручивал в голове уже по пути. До вокзала было недалеко. Ну, относительно. Примерно полчаса пешком. Как раз прикину варианты. Мысленно я снова попросил прощения у Джесси. Теперь она имеет моральное право меня убить, если только этого не сделают раньше!
Гадать, что ждёт в камере хранения, смысла нет, проще пойти и выяснить. Не мешает только внимательней смотреть по сторонам. Простейшие шпионские приёмы я впитал с молоком матери: журналист такие вещи знать обязан. А уж детектив тем паче!
Правила нехитрые. Шагаете мимо витрин – восхищайтесь не собой, любимым, а отражением противоположной стороны улицы. Приметили одного и того же человека в разных частях города – насторожитесь. Но главное при этом всё-таки чутьё.
Причём работает оно исключительно в негативную сторону. То есть вряд ли вас вдруг осенит: скорей в кусты, там кошелёк! А вот ощущение опасности может остро проявиться.
И знаете что? Похожее чувство я и испытываю сейчас. Думаю, это слежка. И довольно грамотная. То есть «пасёт» меня не один человек, а несколько. На заранее оговоренных checkpoint’ах шпики меняются. Поехал бы на своей старушке – ничего бы не изменилось. «Вели» бы на автомобилях.
Ну что ж, проверим! На подозрении тип, плетущийся в тридцати футах позади. Резко свернув за угол большого строения, быстрым шагом я проследовал в переулок. Перескочив на другую сторону улицы, побежал дальше, вокруг.
Целью было вернуться к началу дома как можно скорее. Форма не подвела – управился за полминуты. Выглянув из-за угла, заметил «подозреваемого», бегом пересекавшего улицу для того, чтобы свернуть в проулок, в котором я скрылся.
Значит, действительно «пасут». Если эти ребята профессионалы, возможно, за мной наблюдает ещё одна пара глаз. Тогда скрыть свои перемещения мне всё равно не удалось. В общем, высовываться не стоит.
Я развернулся к гостинице. Револьвер лучше снова прихватить с собой…
July 19, 1963, Friday, 11:40 p. m.
Bath, 11 Linden St, Bartolommeo’s House
Что ж, партия в самом разгаре, медлить нельзя. Я решил пойти неожиданно. Если есть хоть один шанс, что убийства отца Бартоломью и Вёрджила Лава связаны, нужно это проверить. Только, в отличие от комнатушки студента, апартаменты священника, конечно, обыскивали.
Но действия полиции в таких случаях всегда прямолинейны: протокол-съёмка, улики-свидетели. Сплошь выполнение инструкций. А я подойду к делу неформально – постараюсь понять, чем жил интендант методистской церкви, что могло стать причиной его гибели.
И ещё, раз за мной следят, значит, я на верном пути. Согласен, лезть на рожон рискованно, но, с другой стороны, игра на опережение – ход, которого от меня ждут меньше всего. Противник уверен, что слежка раскрыта. «Объект» ретировался, стало быть, засядет в гостинице, поджав хвост.
Так вот, не дождётесь! Вечером к пастору, а утром на вокзал. Любой возможностью получить новую информацию следует пользоваться незамедлительно. И взглянуть на жилище убитого священника лишним не будет уж точно.
А ночью проще затеряться. Обожаю это время. Снарядился основательно – стеклорез, фонарь-дубинка, револьвер. И чёрная одежда. Выбирался через крышу. Better be safe than sorry![13] Под окнами могут дежурить. А «засветиться» второй раз за день я не имею права. Даже если у меня и паранойя, из передряг выносит именно она.
Выход на крышу оказался заперт. На хиленькой двери висел внушительный замок. Только недаром говорят: замки для честных людей! Прицельный удар каблуком чуть выше запирающей дужки, и дверь почтительно раскрылась. Замок остался болтаться на стояке. Тем лучше, проще будет залатать.
Смешанный с запахом гудрона свежий ветерок обдал на крыше. Близкое соседство с водой располагает к сквознякам. Темнота. Свет сочится от фонаря на противоположной стороне улицы. Его хватает, чтобы приметить пожарную лестницу с торца отеля. Подобравшись к ней, прислушался – вроде тихо.
Спустившись, сразу скрылся за мусорными баками. Так, на всякий случай. Но, кроме завываний ветра, звуков не доносилось. Немного успокоился. Обойдя гостиницу, перебрался на параллельную улицу. Кажется, всё в порядке.
С учётом активной миссионерской деятельности интенданта методистской церкви место жительства последнего и так притягивало достаточно народу, а уж после гибели хозяина его скромный домик на Linden St сразу превратился в паломнический центр всего верующего населения города. Всем хотелось проводить в последний путь истинно праведного человека.
Только был ли пастор таким уж праведным? Признаюсь, моё отношение к религии всегда было неоднозначным. До определённого возраста религиозные вопросы я сознательно игнорировал. Да, в детстве мы посещали с мамой воскресные службы, но не более того. Исповедовался последний раз я вообще в младенчестве.
При этом атеистом назвать себя не могу. Пару раз спасался только чудом. Не признавать наличия высших сил после такого – значит сильно грешить против истины. Так что в Бога я всё-таки верю… Но как-то сильно об этом не задумываясь и, уж конечно, без отправления внешних обрядов.
За этими непростыми мыслями вдали показался приземистый домик. Хотя идти пришлось прилично. Поворачивать во двор сразу было неразумным. Я спокойно проследовал мимо, обойдя строение вокруг. Ни души. Дверь чёрного хода соседствовала с окном на террасу.
Я надел перчатки и включил фонарь. Вооружившись стеклорезом, аккуратными движениями выдавил квадратное стекло на себя. Резал по минимуму, только чтобы забраться самому. Вся процедура заняла буквально несколько минут, внутрь удалось попасть бесшумно. Ну, то есть почти – в последний момент всё-таки завалился на пол. Нет, не в поисках чего-то конкретного, а так, осмотреться, отдохнуть.
Две комнаты и лестница на второй этаж. Не без труда я всё-таки поднялся. Начну с той, что поближе, левой. Она оказалась спальней. Кровать, шкафы и телевизор. Свет фонаря всполохами пробежал по стене. Ничего особенного – навесной календарь и ростовое зеркало. Ok, let’s go further!
Комната справа была оборудована под кабинет. То, что нужно! Рабочее бюро, комод, две полки с книгами. В столе ничего. Ровным счётом. Только чистые листы, чернильница и пустые папки для бумаг. Сверху разбросаны газеты.
Ладно, изучим домашнюю библиотеку.