А с утра двину в August’у. Отчитаться перед шефом. Придётся давать непростые ответы о смерти Анны и остальных. Выложу правду, в конце концов, досталось мне нешуточно. На этом основании потребую отпуск.
За время отгула подыщу Тине хорошего врача. Нет, лучшего. Честер подсобит. Достану ему сигар с Кубы, а то и так задолжал порядочно. Кстати, насчёт курева. Дёрну пока вторую. Дымить при Тине больше не буду. А может, вообще бросить? Я смял пачку. Пусть новая жизнь взойдёт вместе с завтрашним солнцем!
Эпилог
August 2, 1963, Friday, 2:05 p. m.
Augusta, 77 Winthrop St, Mick Dare’s apartments
– Куда пропал-то, Мик? Хандришь?
– Можно и так сказать. – За последнюю неделю мой голос стал заметно ниже, появилась хрипотца.
Тому были причины. Я погладил щетину.
– Коллинз беспокоится, я тоже. Что у тебя?
– Пропало желание. Жить, работать, двигаться. Напрочь. Совсем. Вот и выпиваю…
– Это всё из-за того дела? Но ведь расследование завершено, победа за нами, разве нет? А в смерти Анны и тех людей ты не виноват! Слушай, возьми отпуск, слетай на юг. California, Florida…
– Чест, ты не обижайся, но сейчас я просто хочу побыть один. Спасибо за сочувствие, но на доверительные беседы я пока что не настроен. Поэтому, если новостей у тебя нет, давай закончим этот разговор. А Коллинзу передай – беру за свой счёт.
– В том-то и дело, что есть!
– Маслоу объявился?
– Нет, куда интереснее! Мне удалось расшифровать партию. Ну, на почтовой карточке.
– Ого! – Впервые в моём голосе послышалось что-то отдалённо напоминающее энтузиазм.
– Случайно, но получилось! Переставлял-переставлял, и сошлось, прикинь!
– Давай только попроще, без лекций.
– На самом деле шифр простой. Ходы вроде бы бессмысленны, но составляют партию по правилам. Я предположил, что каждый ход кодирует строго определённую букву. Но только кроме пешек! Помнишь, инструкцию, что они не участвуют в игре? Так вот она и означает, что шифр формируют только тяжёлые фигуры.
– А в чём смысл?
– Это же очевидно! Если одна из тяжёлых фигур не может сделать ход для кодирования очередной буквы из-за текущей ситуации на поле, двигают пешку. Причем всё равно куда.
– Примерно ясно. И как же всё это работает?
– Пришлось экспериментировать, но я докопался. Если ладья (неважно, белая или чёрная) ходит на одну клетку по горизонтали, это буква «A», если на две – «B», на три – «C»; если на одну клетку по вертикали – это «D», на две – «E», на три – «F». И так для каждой фигуры. Больше всего букв кодируется ходами ферзя – аж девять. Я долго бился, но в итоге срослось. Ты понял?
– Ну, более-менее, и что?
– Какой-то странный текст: «The perpetrator must die. It will happen in Dallas. The time is fixed: the twenty second of November. Think over details. Commissar»[16].
– И что бы это значило? – Особого энтузиазма я по-прежнему не проявлял.
– Понятия не имею. Думал, тебе это что-то скажет.
– Знаешь, дружище, ты молодчина. Оптимист, никогда не сдаёшься. За это и люблю тебя. Ты снова проделал колоссальную работу. Только я лучше выпью. Мне думать вредно. Ведь в жизни как: или любовь, или виски. Мне второе по душе.
Я резко прихватил «Jack Daniels» со стола. На пол приземлилась короткая записка:
Хатчет клюнул на байку о беременности так же быстро. Мужчины вообще доверчивы. Но, как бы то ни было, спасибо за всё.
Always your friend, Lilly.
The End