Вот такой показательный пример из жизни, когда ответственность перекашивается, а о любви здесь говорить сложно.
Отец Андрей Лоргус:
Я хотел только добавить то, о чём в начале лекции говорил в связи с семейными отношениями. Цитирую: в ситуации взаимодействия та мера ответственности, которую берет на себя один человек, никак не влияет на меру ответственности, которая остается у другого. Тут двусторонний миф: я отвечаю за всех в моей семье, я взял все на себя, и поэтому им легко живется. Вы спите подольше, а я пораньше встану, вы не ходите в магазин – я все пойду куплю, я за все заплачу. Короче, я закутаю вас в вату, и вас не будет никаких проблем. Ему кажется, что он снимает ответственность с членов своей семьи, но это не так, потому что они всё равно перед Богом и самим собой интуитивно продолжают чувствовать ответственность. Но только они никак ее не могут реализовать и актуально пережить.
С другой стороны, если с человека снимается ответственность, то у него, как сила у нетренированных мышц, атрофируется это чувство. Тогда создаются идеальные условия для зависимости, и поэтому очень часто молодой человек, который страдает алкоголизмом или наркоманией – это мальчик, которого родители так любили, что никакой самостоятельной жизни у него не было.
Ольга Михайловна:
У нас в консультации есть такая уже байка. Как-то позвонила женщина и сказала, что у нее проблемы с ребенком. Приходит с ребенком, мужчиной сорока трех лет. Заходят они в консультацию, садятся, и психолог спрашивает, с кем я буду работать? Мама показывает на сына – с ним. Психолог спрашивает у мужчины, как вас зовут. И дальше гениальная фраза мамы: «Нас зовут Павлик». Вот до такого абсурда доходят иногда детско-родительские отношения. Но это бывает не только с матерью и сыном, это бывает и с дочерьми, то есть, это бывает в принципе в семьях.
Отец Андрей Лоргус:
Время наше завершилось, но пришел важный вопрос: отношения послушания в монашестве не есть ли бегство от свободы? Почему эти отношения послушания нельзя экстраполировать на семейные отношения?
Семейные отношения и аскетические монашеские отношения в принципе очень разные по своей природе. Поэтому экстраполяция никакая не нужна. Как отличить послушание детей родителям и жены мужу, а мужа Богу от созависимых отношений, в которых ответственность в большей степени ложится старших и физически, и психологически, что вообще типично для христианской традиционалистской семьи. Во-первых, традиционалистских семей уже нет. Это миф, о котором нечего и говорить.
Во-вторых, по поводу послушания детей родителям. Послушание монашеское и послушание детей родителям совершенно разные по природе вещи. Поэтому мне такое сравнение принципиально, как антропологу, не нравится. Послушание ученика старцу есть подвиг и доблесть ученика. Такое послушание совершенно противоречит человеческой природе. Но это сознательный выбор ученика, аскетический приём, добродетель, которая растет в душе подвижника. Но она дается очень непросто. И послушание надо отличать от подчинения. Подчинение – это власть сверху, послушание – это доверие, почтение и уважение снизу. Это принципиально разные вещи.
Что касается отношений детей и родителей. Прежде всего, это никакое не послушание, потому что, когда ребенок маленький, то он просто-напросто зависим от родителей по природным своим особенностям, а иначе и быть не может. Даже в 8, 9 и 10 лет ребенок в буквальном смысле психологически зависим от матери и отца. Поэтому, это никакое не послушание.
Но, благо заключается в том что, когда самостоятельность личности ребенка возрастает, то ответственность родителей снижается. Это обратно пропорциональные величины. Чем старше ребенок, тем меньше ответственность и контроль родителей за ребенком. Динамика может быть разной в зависимости от конституции ребенка, физического, психологического, духовного состояния. Динамика очень индивидуальна, поэтому здесь нет каких-то общих мест. Интуитивно, и мать, и отец должны чувствовать, в какой момент дать ребенку чуть больше свободы, чем вчера.
В психологии существует, введенная П. Я. Гальпериным, так называемая, зона ближайшего развития. Это стало уже золотым правилом в педагогике, которая хоть чему-то у психологии научилась. Зона ближайшего развития пары взрослый-ребенок заключается в том, какую деятельность разворачивает взрослый, в которую включен ребенок. Эта деятельность чуть сложнее, чем ребенок сегодня может осуществить. Педагог, учитель, отец, мать, могут построить перед ребенком такую игровую, и, может быть, учебную деятельность, в которой ребенок не может справиться один, и поэтому здесь ему нужен взрослый. Но она всегда опережает его сегодняшний интеллектуальный и волевой уровень. И тогда у ребенка возникает, зона ближайшего развития. То, что ребенок может осуществить, но сегодня ещё не умеет.
Точно также и в отношениях ответственности и свободы. Родитель должен давать чуть-чуть больше ответственности и свободы ребенку, чтобы он двинулся в эту сторону, чтобы ему было, куда шагнуть. Очень хорошо в этом смысле помогает метафора обучения ребенка ходьбе. Что мы делаем для того, чтобы ребенок сделал самостоятельный шаг? Отнимаем руки! У меня сейчас внучка только-только пошла, и я этот вопрос в который раз проходил. Она идет и держится за пальчик, а потом пальчик отнимаешь и отступаешь. Вот точно также мы должны и в жизни делать и не только с детьми, но и со своими любимыми в партнерских отношениях – чуть-чуть больше свободы, как бы отступить на шажок. Ребенок ещё видит вас и ему не страшно, но он делает этот шаг вперед сам.
И точно также в подростковом возрасте. Чуть-чуть ребенок начинает двигаться самостоятельно в принятии решения, в выборе – чуть-чуть отступите, не договорите фразы до конца, не поставьте точку, дайте ему дописать эту фразу. Итак, всю жизнь.
Пожалуйста, ещё вопросы.
Про книги. Эта книга игумена Евмения «Аномалия родительской любви». И, хотя игумен Евмений не психолог, тем не менее, это дерзновенно написанная книга, на одном дыхании как написана, так и читается. И мы её рекомендуем именно для родителей, для детей, для мужей, для жен. На самом деле это книга не только о родителях и детях. Книга уже выдержала несколько тиражей и даже переизданий и оказалась очень удачной, доступной и с психологической точки зрения адекватной. Поэтому мы её рекомендуем.
Ольга Михайловна:
Честно говоря, для матерей читается тяжело. Готовьте платочки, готовьтесь к сопротивлению, будете засыпать, будете её откладывать, забывать про неё, потому что в ней есть достаточно правильные, но жесткие вещи, принять которые сразу для себя, особенно когда вы там себя узнаёте, проблематично. Поэтому не у всех это читается на одном дыхании.
И ещё две книги Валентины Дмитриевны Москаленко. Книга «Когда любви слишком много. Профилактика любовной зависимости» написана очень простым и понятным языком. У меня сын 17 лет взял её почитать, и девочка его прочитала. То есть, эта книга и для подростков, и для людей, которые психологией интересуются немного.
Книга «Зависимость. Семейная болезнь» чуть более сложная, но для думающего читателя в ней поднимается много серьёзных вопросов. Я её читала, как и про себя, и про своих клиентов, и про свою семью. Она затрагивает не только зависимость в семье от алкоголя или наркотиков, и как выжить в этой ситуации тем, кто рядом. То есть, это не только к семьям, в которых есть такие проблемы, но и к обычным нашим семьям, где в той или иной степени присутствует зависимость. Эта книжка чуть сложнее для восприятия, чем первая.
Отец Андрей Лоргус:
А также здесь есть книжка Эриха Фромма «Искусство любить». Эту книгу мы тоже рекомендуем. Эта замечательная книжка знаменитого психолога и философа. На русском языке уже есть три разных перевода этой книги, и все неплохие.
Ольга Михайловна:
Я хотела бы сделать маленький комментарий по поводу того, что движет нами, родителями, когда мы начинаем слишком беспокоиться, слишком сильно тревожиться и бояться за наших детей. Это можно представить следующим образом. Есть наши переживания, страх, тревога, беспокойство о детях, если вспомнить наши состояния: ну, что же он не возвращается, ну, где же он ходит? Причем, если есть реальная опасность, когда в 12 часов вечера маленький ребенок ещё не дома, то это действительно реальная почва для беспокойства. А когда ребенок в школе, и я знаю, что он в школе, и я беспокоюсь, как же он будет из школы возвращаться, то здесь реальной угрозы нет, ситуация обычная, а меня охватывает тревога. Так вот, посмотрите, что здесь происходит с нами. Если мы говорим про ответственность – есть я и есть другой. И в этом случае ответственность другого человека нами отрицается. Здесь есть только я. Я должна всё контролировать, всё предугадать, всё предусмотреть. А если здесь место Богу? Нет, здесь Богу места нет! Здесь есть огромное я, есть недоверие миру, недоверие к Богу. Но слишком долго в этом состоянии мы находиться не можем. Если мы берём не маленького ребёнка, а подростка, который всё время приходит не вовремя, а позже на час и на два (а для подросткового возраста это нормально), а мы всё время беспокоимся и тревожимся, то в какой-то момент мы не выдерживаем и занимаем отстранённую и равнодушную позицию: ах, ты так, ну, и живи, как знаешь. Всё – моей ответственности здесь нет, сам отвечай за свою жизнь, делай что хочешь! И здесь мы, наоборот, себя убираем и перекладываем всё на другого.
Хотя если мы говорим про подростковый возраст, то родители должны в какой-то мере за детьми следить. Это нормально. Получается, что мы переходим из страха в отстранённость. Но долго ли мама может быть в отстранённой и равнодушной позиции по отношению к своему ребёнку? Конечно, недолго. И через какое-то время она опять начинает бояться и тревожиться.
Как из этого порочного круга выйти? Есть очень хорошее слово «забота». В заботе нет ни страха, ни тревоги, ни беспокойства и нет там отстранённости и равнодушия. Там есть внимание, уважение, любовь, включенность. Но как попасть в эту заботу?