Кое-кто из знакомых подошел к ним поболтать. Почти все хвалили костюмы сестер, и Сара вынуждена была признать, что их платья и впрямь намного роскошнее, чем большинство нарядов в этом зале.
Она сказала об этом Джейн, и сестра скорчила гримаску.
— Понимаю, что это мелко и пошло, но сейчас, когда у Ралфа своя фирма, нам приходится держать марку. Ничто так не вызывает уверенности в чужом успехе, как открытая демонстрация его проявлений… Но ведь наши платья и вправду замечательные, верно? — Джейн с нежностью провела ладонью по пышной юбке. — Ей-богу, они стоят тех денег, которые я на них угрохала. Это Вероника подсказала, где можно взять их напрокат. Она на благотворительных балах собаку съела… Но куда же подевался Ралф? — добавила Джейн. — Его нет уже целую вечность. Должно быть, толкует о делах где-нибудь в баре!
— Да вот он идет, — сказала Сара, заметив зятя, который пробирался к ним через разряженную толпу.
— Ну-ка, идемте со мной, — приказал он. — Нам есть что отметить. — Ралф, стоявший ближе к Саре, чем к Джейн, обвил рукой свояченицу за талию, притянул к себе и поцеловал в щеку.
Не зная почему, Сара оглянулась — и сердце ее застучало тяжело и гулко, когда она встретилась с взглядом сапфировых глаз. Как будто между ними произошел краткий, неслышный другим диалог: глаза Сары сказали: «Его поцелуй — пустяк», и взгляд незнакомца ответил: «Это так, я знаю… Но мой не будет пустяком».
Сара вздрогнула и с трудом расслышала озабоченный вопрос Ралфа:
— Тебе не холодно? Ты вся дрожишь…
Сара отрицательно покачала головой. Ее сердце колотилось так быстро, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Ралф между тем обхватил второй рукой Джейн и теперь увлекал сестер к дверям одной из буфетных. Саре казалось, что все ее существо протестует против того, чтобы уйти — как будто она отдала бы что угодно, лишь бы не разрывать возникшей недавно невидимой, и все же крепкой нити… Никогда в жизни Сара не испытывала ничего подобного. Это сексуальное притяжение было настолько мощным, что казалось почти не от мира сего. С неохотой Сара позволила зятю увести ее прочь.
— Сюда, — указал Ралф, едва они вошли в буфетную, и повел сестер к столику, за которым сидели супруги Мерриуэзер.
Том Мерриуэзер при их приближении вскочил и отодвинул стулья для Джейн и Сары. Возле столика в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского, пять бокалов в форме тюльпана ожидали, пока их наполнят искристой пенной жидкостью.
— Ну что, Ралф, — весело сказал Том, — ты уже сообщил дамам хорошие новости?
— Я подумал, что Джейн вначале лучше сесть, — ухмыльнулся Ралф. — Том только что решил заключить контракт с моей фирмой.
Когда стихли восторженные восклицания, Том Мерриуэзер подал знак ожидавшему поблизости официанту разливать шампанское и первым встал, чтобы произнести тост за успех и процветание фирмы Ралфа.
Сара от души радовалась за сестру и зятя, потому что знала, как важен для их будущего этот солидный контракт, да и Ралф по секрету говорил ей, что примеру Тома Мерриуэзера следуют, как правило, и другие бизнесмены.
Бутылка шампанского вмещала полгаллона, и к тому времени, когда Ралф уговаривал Сару выпить третий бокал, у нее уже не на шутку кружилась голова. Сара вообще быстро пьянела, а уж радость за успехи Ралфа вкупе с головокружительным чувством, которое с ошеломляющей быстротой вспыхнуло между нею и мужчиной, лишь сегодня увиденным на городской площади, — все это бесследно смыло ее обычную сдержанность. Сара и глазом моргнуть не успела, как уже смеялась незатейливым шуткам Тома Мерриуэзера так же легко, как Джейн, и даже немного пококетничала с собеседником, когда он похвалил ее костюм.
Вероника Мерриуэзер держалась куда тише, чем ее супруг. Сара подозревала, что эта женщина, скорее симпатичная, чем элегантная, была полной противоположностью Тому с его бурным, бьющим через край веселым нравом. Вне сомнения, эти двое были в высшей степени счастливой парой. Потягивая шампанское, Сара узнала, что у них две дочери, обе замужние и с детьми, и именно то, что один из внуков Вероники в младенчестве перенес сложную и опасную операцию на сердце, привело к активному участию миссис Мерриуэзер в создании благотворительного фонда.
Хотя мысли Сары и были затуманены непривычной порцией шампанского, она хорошо понимала, что деловые контакты Ралфа с Томом Мерриуэзером вовлекут ее сестру в благотворительную деятельность Вероники. Такая роль как нельзя лучше подходила Джейн, которая уже призадумывалась, чем бы ей заняться, когда тройняшки отправятся в школу. Джейн всегда была отменным организатором, и Сара радовалась тому, что этот талант сестры найдет себе достойное применение.
Маленький джаз-банд заиграл вальс, и Вероника Мерриуэзер улыбнулась мужу.
— Мы станцуем этот вальс, даже если за весь вечер это будет единственный случай, когда мне удастся вытащить тебя потанцевать! — решительно объявила она и пояснила остальным: — Этот вальс играли на нашей свадьбе.
— Потому-то я и попросил оркестр сыграть его, — с ответной улыбкой пояснил Том.
— Что ты о них думаешь? — спросила Джейн у сестры, когда Мерриуэзеры покинули стол.
— Они мне нравятся. Том, судя по всему, из тех, кто обеими ногами стоит на земле, человек абсолютно честный, но одурачить его нелегко.
— Да уж, — сказал Ралф, — Том не тратит времени на, как он сам выражается, «закидоны». Кое-кто из местных старожилов его недолюбливает, но я всегда относился к нему с симпатией. Том привык называть вещи своими именами, и жизнь у него была нелегкой. Он ни за что на свете не станет тратиться на модный автомобиль, зато сердце у него доброе — хотя он и из тех нуворишей, у которых вошло в привычку покупать себе пэрство.
— Вы, должно быть, ужасно рады этому контракту, — с воодушевлением обратилась Сара к Ралфу. — Он открывает перед твоей фирмой совершенно новые перспективы. Вам бы следовало сегодня отметить эту удачу вдвоем, без моего утомительного присутствия.
— Непременно отметим, — ухмыльнулся Ралф, — только попозже… — И рассмеялся, когда Джейн слегка покраснела и укоризненно пробормотала:
— Ралф…
— Но сейчас, ты уж прости, Сара, я хотел бы потанцевать со своей женой.
— И это он называет «потанцевать»… — простонала Джейн, но, тем не менее, встала и, прежде чем уйти, спросила у сестры: — Ты ведь не против?
— Не говори глупостей. Идите.
Мелкими глоточками допивая остатки шампанского, Сара откинулась на спинку стула и принялась оглядывать буфетную. Стены были обшиты панелями того же зеленого цвета, что и платье Сары, и этот оттенок приятно контрастировал с нежно-желтым колером лепного потолка, а сама причудливая лепнина была выполнена из белого с позолотой алебастра.
В дальнем конце комнаты располагался камин, а над ним висело зеркало в позолоченной раме. На стенах красовались несколько портретов, и Сара загляделась на тот, что висел ближе к ней. Картина, изображавшая мать и дочь, явно принадлежала кисти Питера Лели, и Сара гадала, подлинник ли это, когда над ее ухом прозвучал мужской голос. Подпрыгнув на стуле, она вцепилась в бокал и перевела взгляд с портрета на наклонившегося к ней человека.
— Эта женщина была одной из многочисленных любовниц Карла II, — вполголоса прожурчал синеглазый незнакомец. — Именно так ее семейству досталось это поместье. Лели известен тем, что писал идеализированные портреты в стиле барокко, в частности, серию «Виндзорские красавицы».
— Так это подлинник?
Меньше всего на свете Саре хотелось сейчас обсуждать коллекцию картин хозяев дома. Сердце ее билось так громко, что казалось непостижимым, как ей вообще удается вести обычный разговор. Вблизи его глаза, окаймленные густыми черными ресницами, оказались еще синее и глубже, чем казались Саре, а смуглая кожа и чуть насмешливое выражение лица делали маскарадный костюм эпохи короля Георга куда более подходящим для этого человека, чем для всех мужчин на балу, вместе взятых.
— Не думаю, но копия вполне приличная. Оригинал, по всей вероятности, продан много лет назад. Не хотите ли выпить?
Сара с сомнением заглянула в свой пустой бокал.
— Пожалуй, не стоит. Шампанское быстро ударяет мне в голову, а это был уже третий бокал. Я сейчас, наверное, не смогу даже пройти по прямой линии отсюда до бальной залы!
— Отчего бы нам не попробовать?
Не успела Сара сообразить, что происходит, как незнакомец легко поднял ее со стула и поддержал за талию, когда она неуверенно качнулась. При этом он наклонился к Саре, и его четко очерченный рот оказался совсем близко от ее губ. Сару охватило острое желание испытать поцелуем заманчивую твердость этих мужских губ. Страстная дрожь, лишь немного приглушенная количеством выпитого шампанского, пробежала по ее телу, и, когда незнакомец повел ее к бальной зале, Сара осознала вдруг, что не смогла бы найти более идеального кандидата, кто помог бы ей избавиться от тягостного груза девственности. Всем своим женским чутьем она ощущала, что этот мужчина — совершенный любовник, чье прикосновение, раз испытав, забыть уже невозможно, а кроме того, было в нем нечто такое, что будило в ней самые сокровенные инстинкты.
Мысленно Сара призналась себе, что хочет принадлежать этому человеку, и это признание не вызвало у нее ни потрясения, ни стыда — одно лишь ощущение, что именно так и должно быть. Сара задрожала, и, хотя спутник наверняка почувствовал это, он, в отличие от Ралфа, не стал спрашивать, холодно ли ей, а лишь одарил свою даму чуть насмешливой улыбкой.
— Прежде, чем я украду вас, мне хотелось бы убедиться, что джентльмен, с которым я видел вас раньше, не имеет преимущественных прав на ваше общество.
Вот что мне в нем нравится, отстраненно подумала Сара, он ясно и не оскорбительно дал понять, что желает меня, и в то же время хочет убедиться, что это желание взаимно.
— Вовсе нет, — сказала она. — Ралф — муж моей сестры.
— Несчастный человек! — вполголоса протянул незнакомец, и его правая ладонь, соскользнув с талии Сары, легла на ее руку. Большим пальцем он легко провел по чувствительной впадинке на сгибе локтя — там, где расходился рукав. Сара затрепетала от наслаждения, а мужчина взял ее руку и перецеловал кончики ее пальцев.