— Верно. Он того стоил. — Иветта перекатилась с пятки на носок и обратно. — Встретимся в Аскорде и снова за что-нибудь подеремся?
— Не сомневайся.
Прикрыв сумкой рыжеволосую растрепанную макушку, девушка бросилась под дождь. Ловко перескакивая лужи, подлетела к прибывшему городскому омнибусу. Когда усталый мерин протащил тяжелую, полную пассажиров карету мимо меня, новая знакомая высунулась из сквозного окошка и прикрикнула:
— До встречи!
Я помахала ей на прощанье и, прячась под зонтиком, приблизилась к мостовой. Через некоторое время, пару раз окаченная водой, я все-таки остановила кеб. Однако едва мы съехали с Горбатого моста, как экипаж остановился, и возница, мокнувший под беспрерывным дождем, прикрикнул:
— Госпожа, затор надолго! У какого-то бедняги слетело колесо. Придется ждать.
— Хорошо, — отозвалась я.
За окном блестела разноцветными магическими огнями дорогая ресторация с полосатым тентом над парадными дверьми и окропленными дождем зелеными растениями в больших кадках. Швейцар распахнул тяжелую дубовую створку, и на улицу выплыл полнотелый высокий господин с ручным драконом, лежавшим на сгибе локтя. Одутловатое недовольное лицо мужчины мне показалось знакомым.
— Председатель! — вслух выпалила я, вспомнив хозяина торгового дома.
Делец дождался, когда к нему подскачет лакей с зонтом, а потом, страшно недовольный, за что-то беспрерывно распекая несчастного вымокшего слугу, направился к карете.
Когда экипаж отъехал от ресторации, двери снова отворились и выпустили в дождь Тома Потса. Бывший шеф воровато огляделся вокруг и, подняв воротник, без зонта ринулся к мостовой за извозчиком. Тут меня охватило тревожное чувство. Не было ничего правильного в том, что в ночь перед совещанием эти двое ужинали в одном заведении!
Вернувшись в отель, первым делом я поднялась к Таннеру, надеясь, что он развеет мои сомнения, но на стук никто не ответил. В нашем крошечном номере соседка собиралась на ужин с судебными заступниками и красила ресницы твердой тушью, глядя в крошечное зеркало.
— Пойдешь с нами? — предложила она, когда покончила с макияжем, и поправила длинное платье с узкой юбкой.
— Я поела в городе, — соврала я, рассчитывая через часок снова подняться к Таннеру.
— Тогда хорошо отдохнуть. — Блондинка так скоро упорхнула из номера, словно боялась, что стажерка передумает и все-таки увяжется следом.
Элрой заявился сам, злой, как наевшийся сырого мяса дракон. Подвинул меня в дверном проеме и без слов ворвался внутрь.
— И тебе добрый вечер, — растерялась я.
— Где они? — тихим, грозным голосом вымолвил он. — Где документы по верфи?
— Какие?
— Ты спрашиваешь, какие?! Хорошо хоть не спрашиваешь, что за верфь!
Не знаю, что именно его взбесило, но от злости даже желваки ходили на лице.
— Не очень понимаю… — Тут я вспомнила, как сгребала с дивана фальшивые «важные» папки. — Может, я по ошибке забрала, когда выходила из номера?
— По ошибке? — изогнул он брови.
В животе у меня вдруг завязались крепкие узлы. Неожиданно Таннер превратился в строгого, придирчивого начальника, каким я увидела его в день знакомства.
— Мне надо проверить. — Окончательно смутившись, я полезла в дорожный саквояж.
Среди подложных папок, собранных для отвода глаз, действительно нашлась та, что принадлежала Элрою. Чувствуя, как горят щеки, я протянула ему потерянные документы и пробормотала:
— Я случайно…
— Тереза, приди в себя! — рявкнул Таннер, заставив меня испуганно вздрогнуть. — Ты все делаешь случайно! Портишь, теряешь, поджигаешь в моем доме занавески… Теперь по ошибке уносишь важные документы, от которых зависит судьба «Драконов Элроя». Ты хочешь стать серьезным судебным заступником. Я дал тебе шанс! Так, может быть, уже пора повзрослеть?
Виновато опустив голову, я принялась теребить завязку на банном халате.
— Мне жаль, господин ди Элрой, что я вас подвела, — пробормотала я, поклявшись себе, что ни в коем случае не стану плакать из-за выговора, положа руку на сердце, весьма и весьма справедливого.
— Тереза, — процедил он, — ты меня убиваешь!
Твердым шагом, ужасно разозленный, он вышел из номера. Сердито захлопнулась дверь, щелкнул замок. Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда, но не прошло и минуты, а я не успела придумать безболезненный способ спрятаться за плинтусом, как снова раздался требовательный стук.
— Открой, пожалуйста, — прозвучал в коридоре серьезный голос Элроя.
Я открыла и мгновенно зачастила:
— Послушай, мне очень, очень жаль…
Заставляя проглотить сбивчивые извинения, Таннер обнял мое лицо теплыми ладонями и прижался мягкими губами. Не разрывая объятий, он оттеснил меня обратно в номер, закрыл ногой дверь и схватился за узел на поясе халата.
— Извини за резкость, — бормотал он, покрывая горячими поцелуями мое обнаженное плечо. — Ты можешь испортить весь мой гардероб, сжечь дотла квартиру и потерять личную грамоту, только извини.
— Ты тоже меня… — простонала я, когда горячие губы нашли чувствительную точку за ухом.
— К дьяволу работу, — прошептал Таннер. — Люблю тебя.
Когда мы рухнули на кровать, то она скрипнула под нашим весом. Злосчастная папка, причина глупой ссоры, бесхозная и позабытая, валялась на полу… О соседке я тоже напрочь забыла, но госпожа «лучшие продажи прошлого года» неожиданно напомнила о себе сама. Она попыталась открыть дверь в номер. Если бы я не оставила ключ в замке, то блондинка обязательно накрыла бы нас за занятием, не имеющим ничего общего с конторской работой, и от чистого, ничем не замутненного шока впала бы в летаргический сон.
— Это Крэнг! — Я откатилась от шефа и рухнула с кровати. Зато носом в халат.
— Ты живешь не одна?! — возмутился Таннер.
— Ты как первый день родился, — горячо зашептала я, в узких проходах собирая его вещи, и зашипела, когда он попытался натянуть штаны: — Некогда! На балконе оденешься.
— Там дождь! — возмутился любовник, когда я раскрыла балконную дверь и с силой выпихнула его на свежий воздух.
— Морось! Даже дождем стыдно назвать, — уверила я.
— Амэт, ты померла, что ли?! — завопила блондинка из коридора.
— Если мокро, то просто оставайся под козырьком. — Я швырнула в Элроя рубашкой.
— Но здесь нет козырька! — прижимая к обнаженной груди шмотки, запротестовал он, однако дверь уже закрылась, и портьеры были задернуты.
Делая вид, будто не отошла ото сна, я сощурилась и отперла замок. Госпожа «лучшие продажи прошлого года» не скрывала недовольства.
— Извини, забыла вытащить ключ, — ненатурально зевнула я. — Как прошел вечер?
— Отвратительно.
Крэнг пригвоздила важную папку острым каблуком к полу. Когда я подняла ее, то посреди серой обложки красовался выдавленный круг.
— Не принимай на свой счет, Амэт, но судебный заступник — это диагноз. — Блондинка плюхнулась на перекопанную кровать и со стоном удовольствия скинула туфли. — Неизлечимые зануды!
В проходе валялся выроненный мужской носок, и я незаметно отпихнула его ногой под кровать. Как только девица скрылась в тесном закутке ванной, я немедленно нырнула за портьеры.
Таннер уже успел натянуть штаны с рубашкой и перестал выглядеть как любовник глубоко замужней дамы, пытавшийся сбежать от гнева рогатого мужа. Он напоминал грабителя, желавшего поживиться дешевыми драгоценностями двух конторских куриц. Повезло, что не прибежали стражи!
Едва я собралась освободить пленника и дать уйти из женского общежития, как соседка вышла из ванной и позвала меня пронзительным голосом:
— Амэт, ты куда делась?
Словно издеваясь, на землю обрушился яростный ливень. Ночное небо просто сделало передышку, поднабралось сил и злости, а теперь решительно топило город. С волос Таннера стекало, и он без особого успеха обтер лицо ладонями. Я с сожалением расставила руки, мол, терпи, любимый, и вынырнула из-за занавески.
— Ты чего там? — проворчала Крэнг.
— Балконную дверь закрыла, а то дождь пошел.
— Ненавижу дождь. — Она забралась в постель со стороны стены, напрочь позабыв про распределение мест. — Никогда не могу заснуть, пока стучит.
На улице не просто стучало, а колотило. Я жалобно покосилась на окна и принялась складывать в голове план, как напоить блондинку прихваченными в поездку успокоительными порошками. Может, отрубится?
А Таннер мок и грозился подхватить лихорадку…
Никогда не видела, чтобы люди укладывались на ночь, как госпожа «лучшие продажи прошлого года». Она устроила голову на подушке, красивой волной расправила светлые волосы, спустила на глаза розовую маску для сна и положила руки вдоль тела. В общем, улеглась, как покойница.
— Амэт, — загробным голосом промычала она, — потуши огни, через маску просвечивает.
Комната погрузилась в темноту, я нырнула в кровать и прислушалась к тому, как за окном билась стихия. Дождь яростно барабанил по стеклу. Не знаю, сколько времени прошло, мне показалось, будто целая вечность, но Крэнг супротив заверениям засопела как миленькая и без успокоительных порошков. Сквозь сизую тьму я всмотрелась в лицо соседки, кажущееся восковым, и не заметила никаких признаков бодрствования.
Выскользнув из-под одеяла, я осторожно пробралась за занавеску и очень тихо, стараясь не греметь фрамугами, отворила балконную дверь. В лицо полетела влажная дождевая пудра. Промокший до нитки Элрой, сложив ладони на груди, прислонился спиной к кованому ограждению. Спокойным, даже философским видом он демонстрировал правило «расслабься и получи удовольствие», начинавшее действовать, когда изменить отношение к абсурдной ситуации было просто невозможно.
Только я высунулась, чтобы поманить любовника внутрь комнаты, как он ловко схватил меня за рукав банного халата и выдернул под ливень. Голые ступни неприятно обожгло в ледяной луже, и я едва слышно пискнула:
— Ты что делаешь?
— Тшш…
Таннер привлек меня к неожиданно горячему телу и прижался холодными, влажными губами. Плотная ткань халата мгновенно намокла, с волос стекало, а я, как безумная, насла