— Нет-нет, какие намеки, — недоумевал ищейка. Менталистка почти «сдулась», когда он, широко ухмыльнувшись, добавил: — Я как есть, так и говорю.
Через мгновение Ясмина, сверкнув глазами, выглядела как прежде, кажется, напрочь забыв о недавнем страхе и панических мыслях, задетая выпадом в сторону неприкосновенного — своей внешности.
Оставив парочку развлекаться таким странным способом — подкалывать друг друга, — мы с Домиником пошли наверх разбирать сумки.
Время близилось к вечеру, когда мы с Ясей приготовили сытный ужин и закончили накрывать на стол. На приглашение поесть откликнулись все, кроме Ловсета и Укомби, патрулировавших двор. И если, усевшись за столом, мы искренне считали, что наготовили на полк шелонов, то вскоре убедились, что ошиблись. Лим с Чанати обошли любого голодного туманника — каждый быстро ел за троих. Затем поблагодарили «добрых милых девушек, не давших умереть с голоду» и пошли менять товарищей, оставив остальных обсуждать насущные проблемы, меню завтрака и природные особенности нашего «курорта».
За ужином я невольно отметила приятный момент: Доминик, участвуя в разговоре, даже не задумываясь, положил рядом с моей тарелкой хлеб, о котором я собиралась попросить. Потом, словно мои мысли читал, передвинул ближе соусницу и салат из сладкого перца. Значит, ему хватило нескольких дней, чтобы запомнить мои привычки и предпочтения.
С улыбкой в душе я принимала заботу шелона о себе, тем более приятную, что она не бросалась в глаза, была безотчетной, как дыхание, а не показной. Даже когда, задумавшись, нечаянно уронила вилку, Доминик, продолжая объяснять что-то Арджану, встал и подал мне другую. Подруга, видимо уловив мое любопытство, тоже начала следить за Рессом. Это стало нашим тайным развлечением — подмечать такие, кажется, мелкие, незаметные знаки внимания, из которых складывается отношение в целом.
Нашу игру неожиданно оборвал телефонный звонок. Дашкан, быстро поднявшись, снял трубку и минут пять слушал абонента под нашими напряженными взглядами, отвечая однозначно и коротко. Затем медленно положил трубку, молча подошел к телевизору, включил и, пока регулировал громкость, прокомментировал:
— Тавита там, видно, жилы рвет всему отделу. Они нашли его.
— Нашли? — синхронно выдохнули мы с Ясминой.
— Не самого, собрали всю информацию о нем…
В этот момент раздался хорошо поставленный, чуть резковатый голос диктора, на всю страну объявившего, что сотрудники ВКС обнаружили логово маньяка. Тавита оказался прав, запечатленные мной картинки из детства Любителя Красного помогли найти дом и проследить историю всех его владельцев за пятидесятилетний период. Хотя повезло, их было не так уж и много. Далее найти представителей семьи маньяка и его самого уже не составило проблемы. Репортер надрывался от воодушевления, во всех подробностях рассказывая, кто такой этот серийный убийца, где жил, кем работал и чем дышал.
Артур Мерандо — шестидесятитрехлетний юрист, сильный экзорцист, а по совместительству маньяк. С экрана на мир смотрел солидный, слишком молодо выглядящий для своих лет, даже для туманника, бледнокожий, кареглазый, русоволосый мужчина в темном деловом костюме. Слишком похожий на того, чей образ намертво отпечатался у меня в памяти.
— Зачем же его ели… широкой общественности продемонстрировали? — удивилась Ясмина.
Его не просто «слили», теперь весь Севаш и даже мир знает в лицо маньяка и, конечно, перебирает подробности его жизни, заодно рассуждая на тему: вследствие какого насилия над личностью он превратился в чудовище. Хорошо, что Артур Мерандо никогда не был женат, не имеет детей, а то их бы так же вытряхнули до последней нитки, как фирму, где он работал. Если раньше это было не привлекавшее внимания заведение, оказывающее ритуальные услуги, связанные с похоронами, то теперь вывеску, имена и лица его владельцев и работников не знает только самый ленивый. Жаль только, что маньяка схватить не удалось.
— Гонят к нам в ловушку всеми доступными способами. Распаляют гнев, ярость, заставляя терять осторожность и мстить, — коротко подтвердил Арджан мои выводы.
Знакомый холодок страха расползался у меня внутри. Мы грустно переглянулись с подружкой: в ее глазах тоже отразилось опасение. Доминик поднялся из-за стола и встал у меня за спиной, положив ладони мне на плечи, словно догадался, что на экране телевизора начнут мелькать фотографии с мест преступлений.
— Падальщики, — зло выплюнул Арджан, отворачиваясь от экрана. Выходит, кадры к телевизионщикам попали случайно, без участия внуков.
— Охота началась, — глухо объявил Дашкан, внимательно посмотрев на Доминика.
Укомби, бросив на экран мрачный взгляд, флегматично заметил:
— Быстрее отправим его в ад.
Тягостное молчание нарушило замечание Ясмины:
— Ошибаетесь…
Мужчины удивленно уставились на нее.
— Не верите в наши силы? — приподнял темную бровь Дашкан и погладил свой короткий ежик волос.
Ясмина отрицательно покачала головой, отметая его предположение, и спросила:
— А вы никогда не задумывались, почему люди по большей части слишком образно и подробно изображают именно ад? А рай рисуют единицы, да и то — цветочки-бабочки и свет в конце тоннеля… абстрактно и наивно.
— Богатое воображение? — усмехнулся Арджан, скрещивая руки на груди и с удовольствием глядя на любимую девушку.
— Потому что мы все уже в аду, — тяжело вздохнула я. — Тут даже придумывать ничего не надо, скорее приукрасить.
— Я буду надеяться, наша Сорочка уже в раю, — неожиданно всхлипнула Ясмина. — И пусть ей там будет светло и тепло.
Доминик сжал на моих плечах руки и притиснул к себе. Я откинула голову и прикрыла глаза, чтобы тоже не расплакаться.
— А куда же деваются грешники, которые умирают? — поинтересовался Укомби.
— Перерождаются и остаются здесь портить жизнь другим людям, чтобы нам всем тут нелегко жилось, чтобы лишний раз думали — за что, и могли исправиться, — пояснила Ясмина, вытирая слезы. — Зачем богу создавать лишнюю нечисть, когда мы сами с ее обязанностями успешно справляемся.
— Эва, Ясмина, вам срочно необходимо отдохнуть, — непререкаемо заявил Доминик. — Вы вторые сутки в неимоверном нервном напряжении и спали урывками. Давайте на боковую.
— Надо убрать на кухне и…
Мои возражения прекратил Арджан:
— Спасибо за вкусный ужин. Посудой мы сами займемся. А вы, девочки, марш в кроватку.
Дашкан и Укомби, едва заметно ухмыляясь и пряча в глазах смешинки, наблюдали за Домиником и Арджаном. Наверняка озадачились поведением своих коллег.
Я улыбнулась, потерлась щекой о руку Доминика и послушно направилась отсыпаться. Кто бы спорил, свои силы я исчерпала. А про Ясмину и говорить нечего.
Глава 22
Я в очередной раз проснулась в поту, выпутавшись из тяжелого, кошмарного сновидения с мутными, нечеткими образами и ощущением опасности. Занявшийся за раззанавешенным окном рассвет слегка растворил темноту, сделав обычную гостиничную комнату уютнее. И высокий широкоплечий мужчина, застывший у окна, привалившись к стене плечом, только усиливал впечатление. Мой любимый мужчина…
Когда-то я уже видела Доминика таким — почти обнаженным, в серых, обтягивающих упругие ягодицы трусах, — с той разницей, что сейчас он повернулся ко мне спиной, позволяя тайком любоваться его статью. Наверное, он почувствовал мой взгляд — мускулы, словно маленькие барханы, едва заметно «покатились» по его мощной широкой спине от лопаток к длинным сильным ногам, которыми он твердо стоит на бренной земле. Правда сейчас я подметила еще одну его любопытную особенность, которую запомню навсегда: Ник, видимо, слегка нервничая, поджимает пальцы ног.
Бодрствующий туманник обернулся, блеснув сияющими глазами, и, внимательно посмотрев на меня, тихо спросил:
— Не спится, родная?
Я поморщилась, согласившись:
— Снится всякая муть.
Он глубоко вздохнул, глядя с пониманием: оба знаем, что кошмары, возможно, никогда не перестанут мучить меня. Мало того, что сама пережила за последние дни, так еще и магия зеркальщика не дает забыть старые преступления Любителя Красного, свидетелем которых я невольно стала. А чего стоят два последних убийства?..
Кто-то считает, что туман несправедливо распределяет свои дары, что возможность прожить на пару-тройку десятков лет дольше обычных людей, продлить молодость должна быть у всех. Но большинство сильных туманников по ряду причин едва ли благополучно живет дольше, как правило, «выгорая» на работе. За сомнительные подарки от Голодного тумана маги платят собственными искалеченными жизнями, отсутствием семей, маниями и фобиями или, как я — лишний раз опасаясь посмотреть на себя в зеркало, чтобы не увидеть чье-то застывшее в смертельной маске лицо.
Откинув одеяло, я поправила бретельку тонкого легкого верха пижамы, босиком прошлепала до окна и приникла к Доминику.
— Я люблю тебя, Рыжик, — шепнул он, прижимая мою голову к груди.
Я потерлась о нее щекой, наслаждаясь гладкой горячей кожей и ставшим привычным и родным запахом. И стуком — ровным биением сердца этого неповторимого и необыкновенного мужчины, которое теперь мое.
Одной рукой Доминик, зарывшись в мои волосы, массировал затылок, а второй — гладил меня по спине, забираясь под коротенький топ, спускаясь ниже, успокаивая, вызывая щемящую нежность в груди. Как же хорошо — вот так стоять и наслаждаться близостью любимого человека, без похоти и желания, а ощущая родную душу рядом, ощущая человека, который укутал меня собой, словно одеялом.
Я слегка отстранилась, положив ладони ему на грудь и посмотрев в глаза:
— Ник, я не представляю, как бы смогла пережить все это без тебя.
Он улыбнулся, взяв мое лицо в ладони и поглаживая большими пальцами скулы.
— Я эгоист.
— Да неужели? — улыбнулась и тоже потянулась к его лицу, коснуться, погладить колючие, потемневшие от пробившейся щетины щеки. — Незаметно.