– Правильно понимаете. Он редко здесь показывается. В основном, когда возникает острая нужда в деньгах.
– Вы могли бы нам что-нибудь рассказать о своём сыне?
– Нечего мне о нём рассказывать.
– А об Илье Незвецком?
Муратов стиснул зубы и изменился в лице.
– Чего вы хотите?
Мирослава решила действовать напрямую.
– Вы, наверное, читали или слышали, что было совершено нападение на преподавателя вуза Бориса Аввакумовича Гусарова?
– Я с ним не знаком!
– Я и не утверждаю, что вы знакомы с ним. Просто его дочь, жена художника, наняла меня расследовать убийство своего отца.
– При чём здесь наш сын?
– Может, и ни при чём, но я хотела бы знать, что связывает вашего сына и художника Незвецкого.
– Я же уже сказал! Незвецкий учитель моего сына! Впрочем, – мужчина изменил своё намерение и сказал: – Заходите.
Он провёл их в просторный холл и предложил садиться. Детективы присели рядом на диван. Хозяин дома поставил напротив них стул и сел. Некоторое время он сидел молча, обхватив голову руками, затем посмотрел сначала на Мориса, потом на Мирославу и заговорил:
– Однажды мы с женой вернулись довольно поздно и застали возле дома странного возбуждённого мужчину. Мы не обратили, в общем-то, на него особого внимания, но он увязался за нами. Спросил, не наш ли сын белобрысый мальчишка-художник. Мы с женой пребывали в растерянности и не могли взять в толк, чего хочет этот странный человек, а он тем временем стал кричать, что мальчишка живёт с его зятем, и назвал имя художника Ильи Незвецкого. И грозился, что он это дело так не оставит. Я еле уговорил его уйти. Жене пришлось вызвать «Скорую». Когда пришёл сын, я допросил его с пристрастием, и он признался. Я потребовал от сына, чтобы он никогда больше не встречался с Незвецким.
– Ваш сын гей?
– В том-то и дело, что нет. У Семёна была хорошая девушка. Они встречались долгое время. А потом Даша исчезла с его горизонта. Мы подумали, что они поссорились. Впрочем…
– Что впрочем?
– У сына был нетрадиционный опыт общения, – Муратов покрылся потом, но всё-таки продолжил. – Давно как-то он признался мне, что попробовал это с парнем ещё в училище по пьянке и ему понравилось. Объяснил мне, что он бисексуал. Но потом всё заглохло, я ни разу не замечал за ним подобных дел – и вдруг это! Я понял, что мы потеряли своего сына.
– И ваша жена ни о чём не догадывалась?
– Нет.
– Вы не пробовали открыть ей глаза?
– Нет. Это убило бы её! У неё и так слабое сердце.
– То есть вы думаете, она не поняла, что хотел донести до вас ночной гость?
– Наверное, догадалась.
– Вы знаете, где сейчас может быть ваш сын?
– Скорее всего, у своего друга Зеброва Аркадия.
– Он тоже…
– Думаю, что нет.
– Вы знаете его адрес?
Муратов старший вздохнул и продиктовал адрес друга сына.
Дверь квартиры Зеброва детективу открыл рыжий веснушчатый парень.
– Здравствуйте, – улыбнулся он во весь рот.
– Здравствуйте, вы Аркадий?
– Нет, я Дима. Вам Аркашу позвать?
– Вообще-то я ищу Семёна Муратова.
– Тсс, – парень приложил палец к губам и сделал страшные глаза.
– Что такое? – забеспокоилась Мирослава.
– Не называйте его так. Он у нас Сименон.
– Ладно, могу я поговорить с Сименоном?
– Можете, сейчас я позову его. – Парень исчез за дверью, но вскоре появился с худощавым блондином. – Вот, тебя девушка спрашивает, – сказал он Муратову и снова исчез.
– Здравствуйте, Сименон, я частный детектив Мирослава Волгина. Мне нужно поговорить с вами.
– А мне нужно? – спросил Муратов.
– Думаю, что вам тоже нужно.
– А если я не соглашусь?
– Тогда я вызову полицию и она устроит в вашем притоне, – Мирослава кивнула на дверь Зеброва, – шмон.
– Тут никакой не притон, – обиделся он, – а квартира моего друга. Но я согласен поговорить с вами.
– Идёмте, спустимся вниз.
Он молча пошёл за ней. Мирослава подвела его к своей машине.
– Садитесь.
– Вы что же, собираетесь похитить меня? – улыбнулся он.
– Только поговорить.
Муратов пожал плечами и сел.
– Я не буду ходить кругами, спрошу сразу, – у вас любовные отношения с Ильёй Незвецким?
– Да хотя бы и так?! Что в этом криминального? Вас что, его жена наняла вынюхивать?
– Меня интересуют не ваши амурные дела, а убийство отца Ариадны Незвецкой.
– А я-то тут при чём? Я её папашу не убивал!
– А вы знали его?
– Не то чтобы знал… Но он приходил скандалить к моим родителям, а потом и сюда добрался. Видно, мой отец и ему адрес Аркаши слил.
– Не думаю, что ваш отец давал этот адрес кому-то кроме меня.
– Значит, он выследил меня.
– Возможно. И что он вам сказал?
– Ничего он мне не сказал! Наоборот, меня выспрашивал, что у нас с Ильёй и как. Давно ли мы с ним вместе.
– И что вы ему сказали?
– Что я сказал? Разозлился и выложил всё как есть.
– А потом вы рассказали об этом художнику?
Муратов кивнул.
Едва Мирослава выехала со двора, где жил Аркадий Зебров, как зазвонил её сотовый. Она посмотрела на высветившийся номер, подумала и ответила:
– Да, Андрей.
– Я хочу попросить прощения.
– Считайте, что уже попросили.
– Я звонил вам несколько раз, но мой номер, наверное, был заблокирован.
Она не ответила.
– Мне нужно с вами поговорить.
– О чём?
– Пожалуйста!
– Хорошо. Подъезжайте на пересечение Полевой и Ломоносова. И ждите меня возле клумбы.
– Возле клумбы? – недоумённо переспросил он.
– Да, где трамвайная линия поворачивает в сторону Цветочного оврага.
– Понял.
Когда Мирослава подъехала к пересечению двух улиц, Андрей Незвецкий уже стоял у клумбы. Она остановила машину и вышла из салона. Вид у него был унылый. Она подошла сзади и тронула парня за плечо.
– Андрей.
Он резко обернулся.
– Вы пришли?
– Приехала. Вы что-то хотели мне сказать?
– Нет, спросить.
– Спрашивайте.
– Что происходит?
– Вам лучше знать об этом.
– Да ничего я не знаю! В доме гнетущая атмосфера. Ариадна почти не бывает дома. Детей сбагрила к своим родителям. Илья ходит хмурый как туча. Слова из него не выдавишь.
– Ваш брат бисексуал? – неожиданно спросила Мирослава.
Андрей растерянно посмотрел на неё.
– Я не понимаю…
– Он идеальный муж, не смотрит на других женщин, кроме Ариадны. Зато любит молодых юношей.
– Что вы такое говорите?!
– Неужели, находясь постоянно рядом с братом, вы этого никогда не замечали?
– Он действительно много времени проводит со своими учениками. Но это ничего не значит!
– Ладно, – сказала Мирослава, – я поеду домой.
– Подождите, – остановил он её.
Она замедлилась.
– Неужели вы не понимаете, что я люблю вас?
– Это не любовь, – проговорила она устало.
– А что же?
– Вопли уязвлённого самолюбия.
– Нет, вы ошибаетесь.
– Андрей, выкиньте всё это из головы. И займитесь реальными проблемами.
– Которые нам устроили вы?! – выкрикнул он ей вслед.
Но она ничего не ответила и даже не обернулась. Дома Мирослава всё рассказала Морису и сообщила, что созрела до разговора со следователем Абашкиным.
– Но у нас одни косвенные улики, – напомнил он ей.
– Прямые доказательства может добыть только официальное следствие.
– Как?
– Хорошо, если на орудии преступления остались отпечатки пальцев.
– А если нет?
– Хотя бы потожировые… И потом…
– Что потом?
– Думаю, что Илья не собирался убивать тестя. Он надеялся уговорить его ничего не говорить Ариадне и вообще замять дело.
– И что?
– Это значит, что, скорее всего, они где-то присели хотя бы ненадолго.
– Возможно.
– Следовательно, отпечатки пальцев Бориса Гусарова и Ильи Незвецкого должны были остаться на скамейке.
– Скамеек много.
– Эта должна быть недалеко от дома Гусарова.
– В любом случае их отпечатки сложно будет отделить от других отпечатков.
– Сложно, но возможно.
Глава 29
Прихватив пакет, в который был упакован стакан с отпечатками пальцев Ильи Незвецкого, Мирослава с утра пораньше отправилась к Юрию Тимофеевичу Абашкину, надеясь застать следователя на месте.
Абашкин явно обрадовался её приходу.
– Как давно мы с вами не виделись, Мирослава Игоревна!
– Да, давненько, – рассмеялась она.
– Прошу вас, присаживайтесь. Вы по делу? Или так зашли, чаю попить?
– По делу, но и от чашки чая не откажусь.
– У меня только в пакетиках, – признался он с виноватым видом.
– Ничего страшного, заварите в пакетиках.
– За что я вас люблю, – обрадовался Абашкин, – так это за простоту общения. Никаких тебе вывертов.
– Да помилуйте, Юрий Тимофеевич, какие же могут быть выверты между своими?
– Я имел в виду женский пол, – ляпнул Абашкин, не подумав, – их, этих женщин, не разберёшь. – Он махнул рукой. – Это у них называется кокетством, – простодушно объяснил следователь.
Мирослава снова рассмеялась.
– А вы старый генерал и не знаете слов любви.
– Вот! В самую точку! – с удовольствием поддержал её шутку следователь.
Они выпили по чашке чаю, и Мирослава положила перед следователем бумагу, на которой были изложены её соображения.
– Что это? – тихо спросил Абашкин.
– Всё, что нашему агентству удалось собрать по делу об убийстве Бориса Аввакумовича Гусарова.
– Так вы тоже этим делом занимались? – удивился он.
Она кивнула.
– А Наполеонов мне ни гугу. Хоть бы намекнул, хитрец.
– Он сам был не в курсе, – не стала подводить друга Мирослава. Она достала стакан с отпечатками Ильи Незвецкого.
– А это что? – спросил следователь.
– Отпечатки нашего главного подозреваемого – зятя Гусарова Ильи Незвецкого.
– И за что же он его?!
– А вы прочитайте, – Мирослава постучала пальцем по бумагам, лежащим на столе.