– Ваше высочество, что бы ни случилось, вы можете на меня положиться. Только отдайте приказ!
– Знаю, знаю. Продолжай делать то, что считаешь нужным. Другими делами займемся позже… Я хотел сказать кое-что по поводу Сан…
Лину стало не по себе. Неужели наследный принц знает и о том, что замешан ее отец? Этого не стоило исключать, так как Вон проницателен и умен. Сам того не осознавая, Лин нервно сглотнул.
– Ты знал, что на своей земле она совершает поистине королевские деяния, каких не дождаться от вана?
– Что вы имеете в виду, ваше высочество?
Лин облегченно выдохнул. О чем бы ни говорил наследный принц, это не имело отношения к заговору.
– Она дает землю и кров людям, чья собственность перешла в руки таких влиятельных землевладельцев, как ее отец, а также тем, кто пострадал от тирании местных чиновников. Все ее подопечные должны быть внесены в реестры рабов, но Сан их скрывает. Только представь: несколько десятков семей! Я заподозрил это после разговора с одним мальчишкой, которого встретил в день большой охоты, и потратил несколько месяцев на то, чтобы тайно все выяснить.
Только не это! Лин прикусил губу.
– Да, по закону она совершает серьезное преступление, – осторожно начал он. – Но эти люди пострадали несправедливо, и Сан помогает им из милосердия…
– Вот именно, Лин. Если найти способ вернуть этим несчастным статус свободных людей, за Сан можно было бы не волноваться.
– Но как это сделать? Временное ведомство, куда они могли обратиться, уже упразднено. Единственная возможность восстановить в правах этих людей – осудить их могущественных обидчиков.
– Если мы начнем выяснять, кто из землевладельцев нарушил закон, наказание коснется и Сан, а я этого не хочу.
– Ваше высочество, неужели вы подталкиваете меня к подделке подворных реестров?!
– Послушай, Лин, если бы я мог прямо сейчас бросить вызов крупным землевладельцам, я так и сделал бы. Но пока у меня нет такой власти, я считаю допустимым прибегать к не самым законным методам, если это помогает исправлению большей несправедливости. Став правителем, я в корне все изменю, но пока прошу тебя помочь девушке тайно. Если она попадет в беду, пока я в Тэдо, я не смогу ничего для нее сделать.
– Хорошо, ваше высочество.
Дождавшись ответа, на который рассчитывал, Вон с улыбкой сказал:
– Спасибо, что согласился оказать мне эту услугу. Я знаю, что ты настроен против Сан, и мне жаль, что приходится обременять тебя…
– Я не…
– …однако я считаю ее другом и очень хочу, чтобы и ты с ней поладил. Разве каждый из нас не дрянной мальчишка, идущий против воли отца?
Вон тихо засмеялся, видимо, довольный обнаруженным сходством с друзьями. Лин тоже засмеялся, но не так весело: его неприятно поразило открытие, что со стороны его отношение к Сан кажется неприязненным. Не слишком ли он к ней суров?
– Скажи мне, Лин, – отсмеявшись, заговорил наследный принц. – Почему она не приехала с тобой? Кто знает, когда я смогу опять с ней увидеться.
– После того как вы отбыли из Кэгёна, мы немного повздорили, и с тех пор она не появлялась в Кымгвачжоне…
– Лин, мы уже не дети, чтобы ссориться друг с другом по пустякам. Прошу тебя, живите дружно, пока меня не будет. Обещаешь? – Вон сказал это с задорной улыбкой, похлопывая друга по плечу, но, как только увидел потемневшие глаза Лина, сразу же стал серьезным: – Что-то случилось?
– Нет…
– Как я уже сказал, можешь не рассказывать мне сейчас. Но если я чем-то могу помочь…
– Мне не о чем вас просить, ваше высочество.
– Ты уверен?
– Да, ваше высочество.
Ответ Лина не успокоил наследного принца, и он внимательно всмотрелся в лицо друга. За те несколько дней, что они не виделись, в глазах Лина появилось что-то новое, некая глубоко затаенная боль, которую тот ни за что не хотел показывать. Вон собирался задать новый вопрос, но вдруг послышался топот скачущих во весь опор лошадей.
– Ваше высочество, кажется к нам кто-то… – только и успел проговорить подбежавший евнух, как из клубов пыли возник первый всадник.
Остановив лошадь, человек неловко спрыгнул с седла и поклонился наследному принцу. Вон узнал его и нахмурился.
– Квон Ый, королевский посланник в провинции Чолла? Я часто вижу тебя вдали от места твоей службы.
Наследный принц почти открыто сказал, что чиновник пренебрегает своими обязанностями, однако истинный смысл его слов ускользнул от Квона, засиявшего от счастья быть узнанным королевской особой.
– О ваше высочество! Как мог я не проводить вас в далекий путь?! Как только я узнал, что вы отбываете, помчался сюда в надежде быть полезным вашему высочеству. Небеса благоволят мне, я успел! Нижайше прошу принять скромный дар в знак моей преданности и готовности служить вам. Надеюсь, он окупит ваше высочайшее путешествие.
– Ты имеешь в виду груз, навьюченный на лошадях? Что там?
– О ваше высочество, мне стыдно за столь незначительное подношение! Там сорок кынов серебра и двадцать тигровых шкур.
Вопреки собственным словам чиновник выглядел отнюдь не пристыженным, а раздувался от гордости. Весь его вид говорил о том, что он знает ценность своих даров.
– Квон Ый, – негромко и со странной улыбкой позвал наследный принц.
Чиновник тут же расплылся в ответной подобострастной улыбке.
– С первой нашей встречи я жду подходящего случая, чтобы лишить тебя головы, занятой лишь мыслями о наживе. Наша вторая встреча укрепила мою решимость. Возвращайся, хорошенько отмой шею и жди возмездия.
– Ваше высочество, как это понимать?..
Наследный принц говорил так мягко, что Квон Ый был совершенно сбит с толку. Таким тоном обычно сулят награду, а не угрожают отрубить голову! Так чего ему ожидать?
– Даже если серебро нажито честно, а шкуры сняты с тигров, убитых тобой, а не кем-то другим, я не приму этих даров, – продолжил наследник престола. – И тем более не приму, если все это добро ты получил, обобрав беззащитных. Моя обязанность как члена королевской семьи – осушать слезы подданных, а не принимать подарки, политые их слезами. Такие, как ты, разжигают в народе ненависть к королевской семье, и ты действительно должен испытывать стыд, о котором так неубедительно говоришь. Однажды ты заплатишь за все, а до тех пор ступай и продолжай делать то, за что я смогу тебя наказать.
– Ваше высочество! – возопил несчастный Квон Ый, грохнувшись на колени и вцепившись в край одеяния наследного принца. – Взываю к вашему высочайшему милосердию, достойному Будды! Пощадите глупца, который только и хотел, что показать свою преданность!
– Закрывать глаза на проступки не означает быть милосердным. Истинное милосердие, которому учил Будда, – это выявление и исправление дурных деяний. Снятие с должности и ссылка помогут тебе понять свои ошибки, то есть будут благим поступком с моей стороны. Кроме того, люди, зависящие от тебя, перестанут страдать, а значит, мое милосердие распространится не только на тебя, но и на них.
– Ваше высочество! Но разве ее величество королева не приказала собрать с дворов Канхвадо дополнительные пятьдесят кынов серебра на путешествие? Я просто хотел сделать то же самое для вас!..
Улыбка исчезла с губ наследного принца, взгляд стал холодным. То, о чем говорил Квон Ый, было постыдной правдой. Прогнило все его окружение, рядом одни враги. Сверкнув глазами, наследный принц жестом подозвал одного из своих людей.
– Убери этого человека долой с моих глаз. Все, что он привез, отвези обратно и раздай законным владельцам.
– Ваше высочество, мы должны отправляться, – вмешался евнух, все это время не находивший себе места от беспокойства.
Евнух прекрасно знал, что, если они опоздают, гнев королевы падет не на наследного принца, а на него самого. Вон понял его смятение и с сожалением взглянул на Лина. Квон Ый отнял драгоценное время, которое он хотел посвятить другу. Теперь уже не узнать, откуда взялась затаенная боль в его глазах.
Лин понимающе улыбнулся в ответ:
– Поторопитесь, ваше высочество. Поверьте, нет причин тревожиться обо мне.
Вон шагнул к нему, обнял и тихо сказал:
– Не забывай, что мы друзья. Не забывай, что я сделаю для тебя все.
– Вас ждут, – мягко напомнил Лин.
Вон наконец уселся в седло.
– Пока меня не будет, не воюйте друг с другом! – сказал напоследок он. – Передай мои слова Сан. Буду ждать встречи, несносные вы упрямцы!
Посмотрев на Лина долгим взглядом, Вон отправился в путь. Группа, состоявшая только из всадников, быстро исчезла вдали. Дождавшись, пока осядет пыль, поднятая копытами их лошадей, Лин тоже вскочил в седло и с грустной улыбкой направился к воротам Соныймун. Слова наследного принца заставили его задуматься об отношении к Сан.
Лин не считал, что когда-либо был к ней несправедлив или излишне холоден. Напротив, это она всякий раз обнаруживала в нем недостатки и находила поводы обижаться и злиться. Он объяснял это тем, что с первой встречи Сан чувствовала в нем угрозу для своего отца. Сейчас ее опасения усилились еще больше, и Лин понимал это и принимал. И все-таки ее долгое отсутствие беспокоило. Вдруг случилось что-то еще? Может, отец узнал о ее отлучках из дома? Или она тяжело заболела?
На полдороге к Кымгвачжону он вдруг сменил направление и поехал в Чахадон, где находилась усадьба Ёнъин-бэка. Лин знал, что сможет лишь понаблюдать за усадьбой издалека, но по какой-то причине продолжал путь.
Пиён подняла глаза от шитья. Молодая госпожа по-прежнему держала в руках книгу, с которой не расставалась с утра. Ее неудобная поза и отсутствие интереса в глазах говорили о том, что она отнюдь не увлечена чтением. Пальчики босых ног, задранных на стул, беспрерывно сжимались и разжимались, и, заметив это, Пиён едва не рассмеялась.
«Как ей, должно быть, непривычно и тяжело. Раньше она и двух дней не могла высидеть дома».
Пиён грустно улыбнулась. Давно они не проводили так много времени вместе. Сначала она радовалась, что ее госпожа, юркая, точно полевая мышка, остается во флигеле. Но сколько Пиён ни пыталась ее разговорить, все было бесполезно – Сан не отрывалась от книги и порой, казалось, вообще не замечала ее присутствия. Пиён жалела госпожу и во всем винила себя.