Оставив ее в немом изумлении, Лин тронул коня. Когда она пришла в себя настолько, чтобы бросить ему обвинение в лицемерии, в том, что он лишь притворяется благородным мужем, юноша уехал уже далеко. Негодующая Сан не последовала за ним, а отправилась домой, где нянюшка как раз заприметила вора, перелезавшего через стену.
– Дело в том, что это совсем не похоже на Лина. Он никогда не теряет самообладания, но человек он не черствый. В тот день я так разозлилась, что он показался мне жестоким, как стражники, а теперь сомневаюсь…
– Раньше он был добр к вам? – осторожно спросила Пиён.
Сан рассмеялась, немало ее удивив.
– Добр ко мне? Лин? В первую встречу он чуть не сломал мне руку! А во вторую пообещал перебить шею, если не отвечу на его вопросы. Думаю, он говорил совершенно серьезно. Даже в тот день, когда он наконец назвал меня другом, лицо его казалось высеченным из камня. Видела бы ты, как он отделывает меня, когда мы сражаемся на деревянных мечах!
– Но так поступают только плохие люди! – испуганно воскликнула Пиён и вся сжалась.
Сан решительно покачала головой:
– В наши первые встречи у него не было другого выхода. Что касается тренировок, то я сама виновата, что так плохо владею мечом. Лин целых три раза спас меня от серьезной опасности. А когда я однажды разозлилась и разбила ему губу, он сказал, что я могу бить его до тех пор, пока мне не станет легче.
– Вы разбили ему губу?!
Пиён так и застыла с раскрытым ртом.
Сан твердо подвела черту:
– Так что не думай о нем как о плохом человеке. Ты очень многого не знаешь.
Когда Пиён увидела, как горячо Сан защищает своего друга, смутная догадка стала превращаться в уверенность. Теперь служанка уже не могла сдерживать любопытство.
– Госпожа, когда вы вместе, спокойствие вас оставляет, правда? Когда встречаетесь с ним глазами, вам трудно дышать, я права?
– Ну… Иногда…
– И ваш взгляд сам возвращается к нему, даже если вы стараетесь не смотреть.
– Может быть…
– А если вы чувствуете, что он смотрит на вас, сердце начинает подпрыгивать, как колесо на камнях.
– Что-то вроде того…
– И в груди что-то давит, хотя вы пытаетесь дышать ровно и глубоко.
– Допустим… Но какое все это имеет значение?! Я говорю о странном поведении Лина в нашу последнюю встречу.
– О, это имеет большое значение! – воскликнула Пиён и счастливо захлопала в ладоши. – Ваш друг точно так же теряет спокойствие рядом с вами и ведет себя скованно, чтобы этого не показать!
Сан нахмурилась. Могло ли сердце Лина предавать его, как это проделывает с ней ее собственное?
После королевской охоты она часто терялась в присутствии Лина. На совместных занятиях даже взмах его меча, поворот взмокшей от пота головы отзывались в ней каким-то восторженным гулом, от соснового аромата перехватывало дыхание. Сердце ёкало, когда они встречались глазами. Однако глаза Лина всегда оставались спокойными, и от этого Сан окончательно теряла самообладание. Любой его жест, каждое произнесенное им слово причиняли ей сладкую боль. Она твердила себе, что все это глупо, но самовнушение не помогало.
Хуже всего было знать, что страдает она одна. Чтобы не выдать своей агонии, Сан чаще обычного вступала с ним в перепалку и раздражалась по пустякам, но Лин предсказуемо не реагировал. Если она совсем разъярялась, он просто давал ей время успокоиться, не спрашивая, что на нее нашло. В противоположность ей он был всегда безмятежен.
Вспомнив, как он наблюдал за королевскими стражниками, Сан покачала головой.
С горькой улыбкой она сказала:
– Нет, Пиён, ты ошибаешься. Его действительно мучило что-то, о чем он не мог сказать, но со мной это не связано.
– Наверное, вы не так хорошо его знаете, как вам кажется, госпожа. – Пиён ласково разгладила морщинку на хмуром лбу Сан. – Мужчины не говорят всего, что у них на душе. Они не назначат встречу только из-за того, что тоскуют по женщине, и не признаются в чувствах только потому, что им кто-то понравился. Вы знаете, что у мужчин страхов гораздо больше, чем у нас, женщин? Ваш друг кажется вам холодным, но он просто прячет свои чувства. Почему? Потому что рядом с женщиной мужчина должен быть сильным. Переживать и плакать вольны женщины, но не мужчины, иначе их сочтут слабыми.
– Он и так сильный! Ему незачем притворяться!
– Рядом с одним-единственным человеком он может чувствовать себя уязвимым.
– Даже если ты права, этот человек не я.
– Вы в самом деле так думаете?
– Да.
Пиён захлопала глазами. Она искренне не понимала.
– Быть рядом с вами и не полюбить вас? Но это невозможно! Вы красивее и добрее всех! Ни один мужчина не устоит! Разве сердце вашего друга из камня?
– Никакая я не красавица. И уж точно не добрая, – Сан усмехнулась. – Во мне нет ни капли женственности, и я не умею ничего из того, что обязаны знать девушки моего возраста. Ни Лин, ни другой мужчина меня не полюбит. Но насчет его сердца ты угадала. Не удивлюсь, если оно в самом деле из камня.
На душе у Пиён стало тяжко. Из-за безразличия мужчины ее прекрасная госпожа теряет веру в себя! Теперь служанка разозлилась на Лина.
– Стоит ли убиваться о таком человеке? Забудьте о нем, госпожа.
– Если бы это было возможно… – Тяжелый вздох и грустная улыбка Сан больше подошли бы зрелой женщине. – Не знаю, что заставляет меня испытывать эти чувства. Он мне нравится не потому, что я так решила, просто однажды меня поразило как молнией, и сердце забилось, точно несчастная птица в клетке.
– Поразило как молнией? Но что вызвало удар?
– Точно не знаю, может, мы просто встретились взглядом. Какой-то пустяк, на который и внимания не обратишь. Приветствие или мимолетное слово. Не что-то особенное.
– Да, это верно. Все дело в самом человеке.
– Ты права. Из-за того, что он – это он, каждый незначительный миг стал казаться чем-то большим и важным.
– И каждое такое мгновение остается в памяти и не отпускает. И когда я одна, и когда рядом другие. Благодаря этим мгновениям мы как будто и вовсе не расстаемся!
– О ком это ты?
Вопрос отрезвил Пиён, стерев мечтательное выражение с ее лица. Она вскочила с неловкой улыбкой, прижимая ладони к ярко вспыхнувшим щекам. Незаконченное шитье упало на пол. Когда Сан его подняла, Пиён вырвала из ее рук чогори, прижала к груди и отвернулась. Сан растерялась, удивленная таким поведением, но догадка не заставила себя долго ждать. Сан смутилась.
– Для меня слишком большое, – тихо сказала она.
– Что, госпожа?
– Чогори. Я в нем утону. Для кого ты его шьешь?
– Я…
– Для человека, о котором только что говорила?
Лицо Пиён исказилось, она готова была разрыдаться.
– О нет, только не плачь, – нежно сказала Сан и обняла подругу. – Я же тебя не виню. Наоборот, очень за тебя рада. Просто это так неожиданно. Ты ведь не видишь здесь никого, кроме меня, нянюшки и Кухёна… Неужели Кухён?!
– Нет!
Пиён улыбнулась сквозь слезы, и Сан ласково погладила ее по волосам. Она и сама не верила, что Кухён мог понравиться девушке. Но кто же тогда? Сан умирала от любопытства. Она усадила Пиён на стул и принялась осторожно расспрашивать. Понадобилось совсем мало времени, чтобы Пиён преодолела смущение и рассказала о встречах с Мусоком, начиная с необычной первой. Тайна тяготила ее, и, раскрыв душу, Пиён уже не могла остановиться. Узнав, что человеком, которого заметила нянюшка, был Мусок, Сан изумилась, развеселилась и позавидовала Пиён.
«У Пиён есть возлюбленный, хотя она даже не выходит из флигеля! Несомненно, это награда за ее кротость и доброту».
Похоже, мужчинам нравятся такие женщины. Сан украдкой вздохнула. С ее привычками не найти возлюбленного так быстро. И уж точно не стоит надеяться на одного человека с каменным сердцем.
– Я шью для него чогори, но больше мы не увидимся…
Слеза покатилась по щеке и упала на шитье, которое Пиён не выпускала из рук.
– Не думай так, – ответила Сан и вытерла ей глаза. – Вот увидишь, он скоро вернется, так что начинай собирать свои вещи.
– О чем вы, госпожа?..
Теперь вместо слез в ее глазах стоял страх. Сан ободряюще улыбнулась.
– Ты уйдешь вместе с ним. Никто не знает, что ты служишь в этом доме. Вы сможете жить в Покчжончжане, скрывая ваше происхождение. Не беспокойся, я обо всем позабочусь. Будешь смотреть на Мусока, сколько душе угодно, и сошьешь ему столько одежды, сколько захочешь.
– Нет, я не могу так поступить, пока вы не выйдете замуж.
– Слишком долго ждать. К тому же тебя могут забрать в Юань вместо меня. Как только Мусок появится, сделай так, как я говорю.
– Но…
Снаружи вдруг послышался сильный шум, раздались знакомые шаги, и в комнату вошла нянюшка.
Прежде чем Сан успела спросить, что происходит, нянюшка объяснила сама:
– Господин отправляет еще двух рабов в эскорт королевы. Чтобы собрать товар, который они возьмут с собой, он рассылает посыльных на все склады. Завтра королева покинет горячие источники Пхёнджу, так что надо поторопиться. Вашу охрану тоже задействуют на посылках.
Тот, кто попадал в королевский эскорт во время путешествий монарших особ в Юань, мог извлечь немалую выгоду от частной торговли. Ёнъин-бэк, набивший руку на таких делах, умудрялся пристроить своих людей с товаром почти в каждое посольство, отправлявшееся в Тэдо. Чем больше рабов оказывалось в сопровождении, тем больше была прибыль. Сейчас Ёнъин-бэку в последний момент удалось подкупить евнухов и получить разрешение отправить еще двоих в эскорт, сопровождавший королеву. Дела отца не интересовали Сан, но так как возникшая спешка означала, что охрана флигеля ослабеет, она не могла не обрадоваться. Конечно же, нянюшка все поняла.
– Я знаю, о чем вы думаете, госпожа. Но забудьте пока о прогулках – господин собирается сегодня вас навестить. И Кухёна опять поставили на стражу перед воротами малого сада. Так что ни шагу из флигеля!