– Со мной все будет в порядке, – неуверенно проговорила она.
– В порядке! – со странным всхлипом отозвался Мусок. – Если бы ты только знала!
Он вдруг оттолкнул ее. Но почему?! Пиён стало так больно, что она чуть не зарыдала в голос. Растерянная и несчастная, она неожиданно вспомнила, что Мусок принимает ее за госпожу. Сближение простолюдина с девушкой благородного происхождения могло грозить тому смертью – не это ли останавливает Мусока? Пиён ласково обняла его за шею. Он попытался освободиться, но она лишь крепче сцепила руки.
– Не волнуйтесь, я такая же, как вы.
Мусок застыл и посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд был виноватым и в то же время удивленным.
Пиён нежно провела рукой по его лицу и продолжила:
– В этом доме я всего лишь служанка молодой госпожи. Меня выдают за нее, но это ложь. – Она коснулась теплыми губами лба мужчины. – Не отталкивайте меня.
В следующее мгновение Пиён прильнула к горячему рту Мусока. Никто ее этому не учил, но она целовала его страстно и глубоко. Ошеломленный, мужчина одной рукой медленно привлек ее к себе, а второй стал ослаблять тесемки на своих мешковатых штанах. Пиён чувствовала себя как во сне и ни за что на свете не хотела просыпаться. Будь ее воля, она оставила бы все как есть навсегда… Она приняла Мусока без малейшего сопротивления.
Когда все закончилось, Пиён долго лежала с закрытыми глазами. Ей казалось, стоит открыть их, и все исчезнет, как дым. Спиной она прижималась к груди Мусока, который нежно ее обнимал. Так хорошо, тепло и уютно… Коснувшись его руки, она стала ее поглаживать, и Мусок в ответ прижался губами к ее шее. Стало щекотно, и Пиён хихикнула. Это не сон! Она отважилась наконец открыть глаза и повернулась лицом к Мусоку, все еще сомневаясь, что действительно увидит его. Но, конечно же, увидела. Пиён улыбнулась ему со всей нежностью, но вдруг неожиданная мысль заставила ее подскочить и резко сесть в кровати. Ее комнату и комнату госпожи разделяет всего одна тонкая дверь!
– Что с тобой? – удивленно спросил Мусок.
– Госпожа может вернуться в любой момент.
Мусок взглянул на дверь, с которой не сводила испуганных глаз Пиён.
– Ее нет дома?
– Она часто выходит, втайне от всех. Сегодня ее ждали друзья.
– Ну и ну! – хмыкнул Мусок и поднялся с кровати.
Увидев его полностью обнаженным в свете луны, Пиён залилась краской и уткнулась лицом в колени.
Одевшись, Мусок наклонился и шепнул ей в ухо:
– Узнай она, что я здесь, мне пришел бы конец?
– Нет, что вы! Госпожа предложила мне бежать с вами.
– Бежать? То есть она о нас знает?
Глаза Мусока странно блеснули.
– Госпожа поможет нам стать свободными. Она велела мне заранее собрать вещи, так что мы можем уйти прямо сейчас.
– Нет, – твердо сказал Мусок.
– Почему?
– Если мы убежим сейчас, нас мигом поймают.
– Но госпожа…
– Послушай, когда твоя госпожа выйдет замуж и ей перестанет грозить отправка в Юань, у Ёнъин-бэка не останется повода держать тебя взаперти, верно? За то, что ты так много сделала для семьи, он внесет тебя в подворный реестр и обеспечит до конца жизни. Зачем же спешить?
– Но…
– Я буду ждать сколько потребуется. Для тебя все складывается хорошо, а побег испортит тебе жизнь.
– Госпожа внесет в подворный реестр нас обоих…
– Это будет незаконно. Ёнъин-бэк все узнает, и тогда он если и не убьет нас, то разлучит навеки, отправив в удаленные друг от друга имения. Ты хочешь рискнуть?
Пиён испуганно покачала головой. Слезы были тут как тут. Никогда больше не видеть Мусока? Она готова вытерпеть все, что угодно, но только не это!
Мужчина ласково обнял ее, успокаивая.
– Все хорошо, не плачь. Нам нужно лишь потерпеть до тех пор, пока молодая госпожа выйдет замуж. За это время я как раз развяжусь с одной общиной, которой принадлежу, и мы сможем создать семью.
– Тебя отпустят?
– Я знаю, как это устроить. Не волнуйся, я сделаю все, чтобы мы были вместе. Верь мне.
Убежденность, с какой говорил Мусок, покорила Пиён, ей казалось, что он способен свернуть горы. Если она сделает так, как он сказал, все получится!
– Ты согласна подождать? – Пиён кивнула, и Мусок крепко прижал ее к широкой груди. – Даже если госпожа станет настаивать, ты не должна бежать.
– Хорошо, – послушно ответила девушка.
Словно награждая ее за уступку, Мусок уложил ее и начал ласкать. Пиён, глядя через его плечо на лунный свет, задалась вопросом, как сегодняшняя ночь сложилась для молодой госпожи.
Испытав наивысшее блаженство, превзошедшее все ее ожидания, Пиён чувствовала себя опытнее молодой госпожи и с теплотой думала о ней и о человеке, в которого та была влюблена. Удалось ли Сан растопить его сердце? И если да, то как далеко они сегодня зайдут в выражении чувств?.. Однако эти мысли занимали Пиён недолго. Умелые руки Мусока заставили ее позабыть обо всем на свете.
Под ярким светом полной луны Кэвон и Ёмбок торопливо шагали по улочкам и переулкам Кэгёна. Им везде попадались люди – такая уж сегодня была ночь, однако, к счастью для похитителей, их похожий на девчонку противник, в самом деле оказавшийся девчонкой, отключился и не привлекал внимания встречных. Теперь Кэвон нес спящую девушку на спине, и никто не находил это странным, потому что пьяных часто несли домой, взвалив на спину, а в праздник пьяных особенно много. Когда они свернули в улочку с тавернами, им то и дело попадались прохожие с такой же ношей на спине. В честь праздника открылись все питейные заведения, и тем не менее дел у каждой было невпроворот. Когда показался «Павильон пьянящей луны», Кэвон остановился под большим дубом и опустил бесчувственную девушку на землю.
– Я посторожу ее здесь, а ты иди передай условленный сигнал, – понизив голос, сказал он Ёмбоку.
Где-то там, за стеной, находились люди, избившие Кэвона и Ёмбока до полусмерти, или по меньшей мере те, кто знал, как их найти. Мучители отпустили Кэвона и Ёмбока под залог их собственных жизней, а также жизни старенькой матери Ёмбока. Девушка, которую разыскали чхольдонцы, была назначенным выкупом. Но сбыть ее с рук не так-то просто. Начать с того, что ни Кэвон, ни Ёмбок не знали в лицо своих бывших тюремщиков. Им назвали лишь способ связи: три коротких и два долгих удара в заднюю дверь, которая вела в хозяйственные помещения. Предполагалось, что оттуда появится молодой слуга, которому следовало сообщить, что товар доставлен, и ждать указаний.
– А если она п-проснется и заорет? Ч-что ты будешь д-делать?
Кэвон бросил взгляд на девушку и хмыкнул:
– Не проснется. Она в полной отключке.
Кэвон даже не представлял, что похищение окажется такой легкой задачей. Пусть эта девчонка дралась не лучше его, зато была быстрее белки. Он боялся, что по пути придется ее утихомиривать, что привлечет ненужное внимание, однако, побарахтавшись совсем недолго, девчонка обмякла и заснула у него на плече. Раскрасневшиеся щечки говорили о том, что виновато в этом спиртное, хотя Кэвон и не мог понять, много ли она выпила.
Он наклонился и поднес палец к ее носу. Дыхание было ровным и глубоким.
– Иди. Спит как убитая.
Ёмбок нервно моргнул и пошел к задней части стены, окружавшей «Павильон».
– Не забудь про сигнал, – пробормотал Кэвон, хотя и знал, что Ёмбок уже не услышит.
Он сел рядом со спящей Сан лицом к «Павильону». Какие добрые дела надо было совершить в прошлой жизни, чтобы сейчас оказаться там, в этом богато украшенном доме, где изысканные женщины наливают гостям изысканные напитки? Почему именно ему приходится похищать девицу, чтобы спасти собственную шкуру? Что не так с этим миром? Будь у него хоть маленький клочок земли, все сложилось бы иначе, и он не жаловался бы, даже горбатясь изо дня в день, чтобы себя прокормить. Мало-помалу звуки музыкальных инструментов и радостный смех, доносившиеся из «Павильона», стали его раздражать.
– Жрите, жрите. Надеюсь, всех вас пронесет завтра, – проворчал он и грязно выругался. – Где же Ёмбок? Только за смертью его посылать.
Распалив в себе ненависть ко всему миру, Кэвон начал злиться и на Ёмбока, но злость быстро сменилась тревогой. А что, если их мучители вдруг передумали? Что, если теперь им нужно что-то еще и они схватили Ёмбока? От этих мыслей его замутило. Надо было пойти самому, а Ёмбока оставить с девчонкой!
Кэвон вдруг резко вскочил, увидев, что к нему, задыхаясь, бежит Ёмбок. Казалось, заика сейчас разрыдается.
– Что с тобой? Что случилось? – зашипел Кэвон, затаскивая приятеля поглубже в тень дерева, чтобы их не увидели прохожие.
Ёмбок, заикаясь больше обычного, проговорил:
– Я уже с-собирался с-стучать, но в-вышла к-какая-то ж-женщина и с-сказала: иди в-в д-другое место, т-тут не п-подают… А я г-говорю: я н-не затем, а она: иди отсюда, а т-то оболью т-тебя в-водой… И она н-не уходила, и я ж-ждал…
– Стоп! – Кэвон, внутри которого заклокотала ярость, поднял руку. – Значит, ты пошел вдоль стены и нашел заднюю дверь. Собирался постучать, но оттуда вышла женщина, которая приняла тебя за попрошайку. Так?
– Д-да… И я…
– Подожди, я не закончил. Ты ей сказал, что не попрошайка, но она не поверила и пригрозила облить тебя водой, если не уйдешь…
– В-водой…
– И она осталась у двери, а ты шатался рядом и ждал, когда она уйдет, дубина ты безмозглая?!
– Я д-долго ж-ждал…
– То есть ты считаешь, что она во всем виновата?!
– В-виновата…
– За что мне это наказание! – взвыл Кэвон и ударил себя кулаком в грудь. – Тебе надо было сделать вид, что уходишь, чтобы женщина тоже ушла! И тогда ты мог бы вернуться и постучать!
– Н-не м-мог, п-потому ч-что з-забыл к-как… И п-побежал с-сюда… – последние слова Ёмбок договаривал почти шепотом, страшно смутившись.
Кэвон лишь шумно выдохнул. И о чем он только думал, отправив Ёмбока! Разве может тот закончить хоть одно дело как следует?
Кэвон надавил приятелю на плечо, заставляя сесть.