– Ты ведь тоже против этого брака?
– Я…
Лин несколько раз собирался что-то сказать, но не решался. Тан вздохнула. Она никогда не видела брата таким несмелым.
– Лин, ты вечно споришь с Чоном. Я почти всегда поддерживала тебя, но не на этот раз. Если девушка хочет выйти замуж за нашего брата, неправильно препятствовать браку из-за ее отца. И если Чон ее любит, я до конца останусь на его стороне.
– Тут нет никакой любви, – Лин будто выплюнул эти слова и отвернулся.
Он беспокойно мерил шагами комнату, не поднимая глаз. Даже заговорив, он не отрывал взгляда от пола.
– Этот брак сам по себе не вызывает у меня возражений. Я против только потому, что жених и невеста не любят друг друга.
– Почему ты так говоришь? – изумилась Тан. – Как ты узнал об их чувствах?
– Не важно, как я узнал. Но говорю тебе: ты ошибаешься, дело здесь не в любви.
– Нет, ты не можешь этого знать! Ты не догадывался даже о чувствах, которые его высочество питал ко мне, хотя ты всегда находился с ним рядом!
От волнения лицо Тан раскраснелось, однако Лин едва ли это заметил. Он понял, что зря теряет время.
– Как я уже сказал, сам по себе этот брак не вызывает у меня возражений. Но я хочу кое о чем тебя попросить.
– О чем же?
– Позволь мне присутствовать на твоей встрече с дочерью Ёнъин-бэка и поговорить с ней наедине.
– Что?!
Тан не могла поверить своим ушам.
Лин твердо посмотрел ей прямо в глаза и повторил:
– Позволь мне поговорить с дочерью Ёнъин-бэка.
В комнате повисло молчание. Брат и сестра не отводили глаз друг от друга, словно играли в гляделки.
Первой опомнилась Тан.
– Сядь, пожалуйста, – она указала на стул напротив нее и продолжила только тогда, когда брат уселся. – Я не смогу выполнить твою просьбу, если не узнаю причину.
– Когда этот союз будет решен, девушка покончит с собой. Я должен поговорить с ней, чтобы предотвратить это.
– Я не понимаю! Почему она покончит с собой? И как ты можешь это предотвратить? Объясни мне все!
– Ты помнишь девушку, которая была со мной и его высочеством на празднике восьми духов?
Тан почувствовала, как мороз пробежал по коже. Могла ли она не помнить! Если бы не та девушка, не было бы и прогулки с его высочеством. Но почему Лин заговорил о ней? Почему-то Тан не хотелось знать ответ на этот вопрос.
– Его высочество сказал, что вы втроем дружите. Так это она дочь Ёнъин-бэка?
– Да.
– Значит, у нее действительно нет шрама…
– Чеан-гон прав: этот слух распустил Ёнъин-бэк, чтобы дочь не отправили к монголам.
– И она собирается покончить с собой… потому что ей ненавистен брак с Чоном?
– Да.
– Но ты узнал о брачном предложении только у тетушки! Как же ты можешь…
– В ту ночь она рассказала мне, что ее выдают замуж, и тогда же сказала, что сбежит или покончит с собой, если побег не удастся. Сегодня я узнал лишь о том, кто жених.
– Наверняка это просто слова.
– Нет, я хорошо ее знаю – она сделает то, что сказала. Этого нельзя допустить. И я единственный, кто может помочь ей.
– Но как ты собираешься ей помочь? Устроишь побег?
– Если не будет другого выхода. Но сначала я хочу поговорить с ней. Мы не виделись с праздника. Прошу тебя, помоги! – взмолился он.
Тан испуганно взглянула на брата. Тревога и волнение такой силы были ему не свойственны. Она вспомнила, как Лин потерял самообладание в праздничную ночь, когда она сообщила о похищении девушки. Тан вдруг все поняла.
– Она много для тебя значит, не так ли?
– Она мой друг, – ответил после паузы Лин, отводя глаза.
Однако вопреки словам вид его подтверждал догадку Тан. Эмоции захлестнули супругу наследного принца. Лин любит женщину, которая должна выйти замуж за его старшего брата! Сама невеста говорит, что скорее убьет себя, чем станет женой другого! Лин рискует всем, чтобы спасти ее! Вот это история! Тан сразу же решила, что дочь Ёнъин-бэка тоже влюблена в Лина – ведь иначе и быть не могло. Чужой роман настолько захватил ее воображение, что она на какое-то время даже забыла, что «злодей», мешающий воссоединиться влюбленным, – тоже ее родной брат.
– Хорошо. Я помогу вам встретиться.
– Спасибо! Я так тебе благодарен!
Лин просиял, и для Тан это стало еще одним доказательством ее правоты.
Даже расставшись с братом, она не могла успокоиться. «Невероятно! Надо же так влюбиться! И не кто-нибудь, а именно Лин!»
Ее до глубины души трогала страстная любовь брата, всегда казавшегося таким холодным и невозмутимым во всем, что не касалось его высокородного друга.
«Если бы только узнал его высочество…»
Не в силах справиться с охватившем ее жаром, Тан распахнула окно. Если бы муж узнал, какие препятствия стоят на пути у влюбленных, он, конечно, помог бы им. Вероятно, он не только устроил бы им встречу, но и помог бежать. А значит, ей следует сделать то же самое! Тан подставила пылающие щечки холодному ветру. Почему чужая любовь приводит ее в такое волнение? Как бы ей хотелось поговорить об этом с супругом! Сейчас же. Немедленно.
Навсегда оставив стольный град Каракорум[57], хан Хубилай построил собственный город Тэдо, превратив его в зимнюю столицу Юаньской империи, тогда как Сандо[58], где прошла его коронация, стал летней столицей. В прошлом на территории Тэдо располагался главный город царства Янь[59], но сейчас град отстроили заново. Идеальная планировка основывалась на принципах инь и ян и пяти элементов, а шестьдесят ли[60] окружности города повторяли число календарного цикла. В Тэдо находился роскошный императорский дворец, но в его покоях не было императора. Чингисхан, дед Хубилая, говорил, что долгое пребывание на одном месте приносит смерть, и внук великого завоевателя, сам кочевник до мозга костей, обнес дворцовыми стенами огромное пастбище, где устроил себе становище.
Хубилаю уже перевалило за восемьдесят, и он с тревогой думал, что его потомки впитывают чуждую монголам культуру покоренных земель. Впрочем, он и сам не мог не восхищаться науками и искусством поверженной им империи. Хубилаю хотелось, чтобы его преемником стал человек, достойный отважных предков, но в то же время добродетельный и понимающий богатую культуру завоеванной страны. Такого он искал среди своих многочисленных внуков и правнуков, так как всех своих сыновей Хубилай уже пережил.
Император очень любил и считал достойным преемником Ван Вона, сына своей дочери. Однако Ван Вон – наследный принц Корё, и его происхождение не подходило для того, чтобы занять императорский трон. Сейчас он прибыл в Тэдо лично сообщить деду о недавней женитьбе.
В ожидании встречи с императором Вон прогуливался по огромному саду и думал о том, что Кэгёну не сравниться с Тэдо. Тэдо – центр крупнейшей империи мира, однако дело не только в размерах – юаньская столица во всем превосходила корёскую. И все же Вон мечтал вернуться в Кэгён. Если бы кто-то предположил, что наследный принц скучает по молодой жене, то ошибся бы. Вон думал о своем друге Лине, таком мрачном в последнее время, а также о Сан, которая пропала после праздника восьми духов. Эти двое слишком часто занимали мысли наследника.
Больше всего он беспокоился о Сан. Конечно, он мог положиться на Лина, который поможет ей, случись что-то серьезное. Однако Сан так импульсивна и непредсказуема! А еще безрассудна и упряма. Кажется, Лин до сих пор не смог с ней поладить. Он невозмутимо пережидает ее вспышки и избегает серьезных споров, однако это еще больше выводит Сан из себя.
«Как они там без меня?» – думал Вон, крутя в пальцах маленькую бусину. Украшение с бусинами и кораллами он купил в праздник восьми духов, и оно напоминало ему о Сан. Он всегда носил его с собой, потому что боялся, что украшение может попасться Тан на глаза.
– Иджил-Буха!
Громкий зов раздался сзади, и Вон поспешно спрятал украшение в рукав. Обернувшись, он увидел черноволосого коренастого мальчика. Это был Хайсан, один из правнуков Хубилая, совсем юный, но уже с широкой грудью и сильными руками. Пока что он слишком молод, чтобы получить престол, однако Хубилай любил его и выделял среди других. Вону тоже нравился бойкий и смелый Хайсан, и они дружили, несмотря на разницу в возрасте.
– Что это ты спрятал? – игриво спросил Хайсан, хватая Вона за рукав.
Наследный принц искренне улыбнулся – в Кэгёне мало кто видел такую его улыбку. Он действительно любил этого мальчика; среди членов императорской семьи больше никому не удалось снискать его расположение. Уже сейчас Хайсан проявлял незаурядный талант военачальника и напоминал наследному принцу Ван Лина. Правда, в отличие от Лина Хайсан любил подшучивать над всеми вокруг.
– Ничего я не прятал, – ответил Вон и потряс рукавом, показывая, что там ничего нет.
– Ты не обманешь меня, Иджил-Буха! Я все видел! – со смехом настаивал мальчик.
– И что же ты видел?
– Думаю, эту штучку ты получил от жены. Женщины терпеть не могут расставаться! Она подарила тебе это, чтобы ты всегда думал о ней, я прав? Женщины не выносят, когда мужчина думает о чем-то другом!
– Что может знать об этом такой малыш, как ты?
Вон сощурился и постучал пальцем по лбу Хайсана. Мальчик вскрикнул, делая вид, что ему больно, и отпрыгнул назад.
– Ты что, правда думаешь только о ней? Эх, не быть тебе завоевателем, Иджил-Буха!
– Я и не хочу никого завоевывать. Хочу быть правителем, который всех мирит.
– Настоящий хан должен сражаться! В наших жилах течет кровь Синего волка![61]
– Разве ты не знаешь, что в битве корёсцы не уступают монголам? Корё десятилетиями сопротивлялось завоевателям. Но я не хочу, чтобы страна опять воевала. И так пролито много крови. Я хочу править государством, где процветают поэзия, музыка и другие искусства. А чтобы это случилось, нам нужно очень много мужчин и женщин, которые по-настоящему любят друг друга. И в этом я буду поощрять подданных. Стану королем любви, так сказать…