– Не важно.
Сонхва присела рядом с ней.
– Скажи мне. Может быть, я смогу дать хороший совет, – сказала женщина и тут же мысленно себя отругала: к чему ее советы девушке, которая скоро умрет?
Однако Сан вдруг ответила:
– Из-за того, что разозлилась… Я сказала ему, что сбегу из дома и даже покончу с собой, если не смогу выйти замуж за любимого человека, а он так и не понял, что я говорю о нем. И предложил мне помочь с побегом. То есть ему все равно, что у меня есть любимый. Он всегда был равнодушен, и больше я не могла терпеть. Решила больше его не видеть, поэтому и приняла помощь Мусока. Не было бы Мусока – согласилась бы на любую другую помощь.
– Значит, равнодушен… А ты признавалась ему? Говорила, что он тебе нравится?
– Зачем? Он и бровью не повел бы. Он служит наследному принцу и, кроме него, никого не видит.
– Ну ты и глупышка, – сказала Сонхва и щелкнула Сан по лбу. – Откуда ты знаешь, если не говорила? Ты наверняка ошибаешься. Ни один мужчина не откажет женщине, какой бы важной работой ни был занят.
– Нет, он другой, – настаивала Сан.
– Дорогая моя, других просто не существует.
– Откуда ты знаешь? Ты ведь не мужчина.
– Я-то не мужчина, но мой опыт побольше твоего.
– А тебя когда-нибудь не замечал мужчина, который тебе нравился?
– Ага. Почти десять лет.
Сан вытаращила глаза. Десять лет! Она почувствовала что-то сродни благоговейному страху. А также любопытство, которое была не в силах сдержать.
– А что случилось через десять лет?
– Поженились.
Как так? Сан удивленно раскрыла рот. Сонхва усмехнулась.
– Я влюбилась в него в тринадцать, но он считал меня просто милой девчушкой. Женщин в нашей общине не так уж много, каждую оберегают, как родную сестру, вот и я была для него всего лишь сестрой. Конечно, меня это не устраивало. Но что я могла поделать? Занятие наше опасное, мужчины рисковали жизнью. Как и ты, я считала, что любимый придает значение только своим обязанностям. Он всегда был холоден; говорил, что любовь, семья и счастье подождут до следующей жизни. Я все понимала, но сердцу-то не прикажешь. И когда мне исполнилось семнадцать, призналась, что он мне нравится. Сказала ему, что хочу быть его женой, пожить по-человечески.
– А он?
– Наотрез мне отказал. Назвал нас живыми мертвецами. Сказал, что все давно должны были умереть, а жить по-человечески для таких, как мы, – незаслуженная роскошь.
Ее история захватила Сан. Она представляла себя на месте женщины, а Лина – на месте ее любимого.
– Я не могла его переубедить. Мне хотелось умереть. Видеть его каждый день было настоящей мукой. Только я знала, что не видеть еще хуже, и решила быть рядом с ним, стать ему товарищем и сестрой до конца жизни, пусть я от этого и страдала. Но когда мне исполнилось двадцать три, отец встретил одного человека, благодаря которому наша кочевая жизнь закончилась. Ты, наверное, догадываешься, что это был тот самый человек, который приказал убить тебя. Так вот, у нас появилась своя земля, и мы спали в собственном доме. Казалось, мы прочно встали на ноги, и во мне опять разгорелось желание выйти замуж. Я второй раз попросила его взять меня в жены, и он второй раз отказал.
– Вот это да! Я бы такого не выдержала!
– Это был всего лишь отказ жениться. Дело не в том, что я ему не нравилась… Тогда я решила, что не буду больше просить.
– Ты придумала что-то другое?
– Да. Не могу сказать, что это хороший способ, но он избавил меня от мучений.
– Что же ты сделала?
– Голой залезла к нему в постель.
Кровь так сильно прилила к лицу Сан, что покраснела даже шея. Сонхва рассмеялась, но, когда ее смех утих, на губах появилась горькая улыбка.
– Я и сама признаю, что это не лучшая мысль. Но ничего другого я не придумала… Мой любимый страшно рассердился.
– То есть у тебя ничего не получилось?
– Подожди, это еще не конец. Я сказала ему, что одной этой ночи мне хватит на всю оставшуюся жизнь, что воспоминания помогут держаться долгие годы.
– Но это же…
– Попрошайничество? Ты права, я выпрашивала его любовь как нищенка. Но я хотела принадлежать ему, и мне было все равно. Поэтому я взяла его руку… – Сонхва взяла руку Сан и положила себе на левую грудь. Сан вздрогнула и попыталась вырваться, но Сонхва держала ее слишком крепко. – …и сделала вот так. Я хотела, чтобы он почувствовал, как сильно бьется мое сердце. Я прижимала его руку к груди и вдруг поняла, что он сам держит мою грудь.
– Понятно, понятно, отпусти же!
Лицо Сан, ставшее совсем бледным, опять заливала краска. Сонхва наконец отпустила ее.
– Ну а потом я стала его женой. Не подумай, что я советую тебе проделать все то же самое.
– Потрясающая история, – сказала Сан, откашлявшись и приложив руки к пылающим щекам. – А сейчас твой муж здесь? Я его видела?
– Не здесь, но ты его видела.
– Как так?
– Я рассказывала тебе про Мусока. Он мой муж.
Прилившая к лицу кровь застыла, и Сан стала какой-то синеватой. Сонхва опять рассмеялась.
– Ты испугалась из-за того, что мой муж спит с другой женщиной? – спросила она.
– Ты… знаешь? – Голос Сан дрогнул.
– Все это ради нашего общего дела. Посмотри, он смог доставить тебя сюда, а значит, его поступки оправданны. Он может отдать свое тело, но не отдаст свое сердце.
Сонхва пыталась говорить спокойно, но голос выдавал ее истинные чувства, и Сан поняла, что она страдает.
Все слишком запуталось. Пиён полностью доверяла Мусоку и отдалась ему. Но оказалось, что это Сонхва позволила мужу встречаться с другой женщиной, потому что так нужно для какого-то общего дела.
Сан затрясло от гнева, и она резко сказала:
– Что же это за общее дело? Присвоить имущество моего отца? Ради этого можно изменить жене, надругаться над невинной девушкой и убить меня?
– Изменить? Я не считаю это изменой! Со мной все в полном порядке! А насчет остального… Да, мы занимаемся и воровством, что поделать. Но у нас есть и бо́льшая цель! – еще резче ответила Сонхва.
Не отставая от нее, Сан сильнее повысила голос:
– И что же это за цель? Выполнять приказы вашего нанимателя?
– Мы просто объединились с ним, потому что добиваемся одного! Мы хотим изгнать монголов с нашей земли, чтобы в Корё жили только корёсцы!
Глаза женщины пугающе засверкали. Как же она отличалась от тех бездомных, что осели на земле Сан! Девушка немного смягчилась.
– Вы – это кто?
– Еще до твоего рождения на Тамне развернулось сопротивление монгольской армии. Отец был одним из тех, кто противостоял монголам. Сопротивление разгромили, но кое-кто выжил, перебрался на материк и продолжил свое дело. Мы – последние из Самбёльчхо.
– Самбёльчхо!
Сан приходилось слышать о них от Лина. Три особых отряда, или Самбёльчхо, были созданы кланом Чхве, властвовавшим в то время в Корё. Эти частные войска подавляли народное недовольство против гнета военных. Сначала в связи с увеличением числа преступлений, совершаемых ночью, был создан особый отряд ночных патрульных Ябёльчхо, но личный состав отряда быстро увеличивался, и вскоре Ябёльчхо был поделен на Левый (Чвабёльчхо) и Правый (Убёльчхо) особые отряды. Кроме того, из корёских воинов, бежавших из монгольского плена и вернувшихся в столицу, создали особое подразделение Синыйгун, то есть Армию справедливости духа. Эти три особых отряда стали называть Самбёльчхо. Созданные для борьбы с противниками военного режима, отряды со временем стали защищать режим и от монгольской угрозы. Вместе с королевским двором и кланом Чхве они разместились на острове Канхвадо, где в числе прочего наказывали всех несогласных с высокими налогами.
Когда государь Вонджон пошел на переговоры с монголами и долгая война завершилась, военный режим, раздираемый внутренними противоречиями, рухнул. Так особые отряды, бывшие главной силой режима, лишились самой основы существования. Не желая, чтобы их распустили, воины особых отрядов начали сопротивление королевской семье и поддерживавшей ее монгольской армии. К ним присоединились даже те, кто ранее боролся с военным режимом. В этом не было ничего странного: людям нужны нормальные условия жизни, при которых можно спокойно работать и сохранять плоды своего труда. И военный режим, и королевская семья вкупе с монголами не могли обеспечить им этого – они одинаково угнетали народ, высасывая из него последние соки. Поэтому простые люди приветствовали Самбёльчхо и сражались вместе с воинами особых отрядов, хотя еще совсем недавно считали их своими врагами.
Сопротивление в конце концов подавили монголы, оказавшие помощь королевским войскам. С тех пор прошло более двадцати лет, и Сан никак не ожидала оказаться в руках бывших воинов Самбёльчхо.
– Вы действительно Самбёльчхо? – еще раз переспросила Сан. – Но это было так давно! Кроме твоего отца, тут нет никого, кто мог бы сражаться на Тамне. В то время вы все еще были слишком юны…
– Ты права. Мой отец командовал одним из подразделений в составе Убёльчхо. Остальные либо дети воинов, служивших в трех особых отрядах, либо прибившиеся к нам беженцы. Но все мы считаем себя наследниками Самбёльчхо и храним его славу в наших сердцах! – с гордостью ответила Сонхва.
Однако Сан только нахмурилась:
– Какую славу?
– Славу сопротивления монголам ценой собственной жизни! Для корёсцев это естественно. Благородный дух сопротивления чужд только знати, уже попавшей под власть монгольских обычаев.
– Да, были люди, по-настоящему сопротивлявшиеся захватчикам. Но воины Самбёльчхо не думали о независимости страны, когда начали свое восстание. Они взбунтовались против королевской семьи, потому что не хотели, чтобы их отряды расформировали. На деле Самбёльчхо могли даже преследовать тех, кто боролся за независимость. Последняя битва с монголами сделала их легендами, но это лишь фасад, скрывающий правду. Слава принадлежит не Самбёльчхо, а людям, которые с самого начала сопротивлялись монголам!