Трещина
Лагерь был разрушен. Ветхие хижины сгорели, тренировочная площадка превратилась в кладбище. Насыпав последний курган, Лин устало оперся на лопату и с болью в сердце осмотрелся вокруг.
Мужчины, напавшие на лагерь, все до единого были убиты воинами Ю Сима – вероятно, в отместку за смерть главаря и товарищей. Когда Лин вернулся на тренировочную площадку, все уже было кончено. Он не мог винить пострадавших от нападения, хотя его надежда допросить убийц пошла прахом. Среди обитателей лагеря не нашлось никого, кто знал бы нанимателя. Даже Сонхва не могла помочь – нанимателя знал только ее погибший отец.
Это открытие разочаровало Лина. Как оказалось, даже Мусок не связан с нанимателем напрямую – он получал приказы от какой-то женщины, которую здесь тоже не знали.
Лин вспомнил, как объяснявшая все это Сонхва вдруг замолчала и ее глаза наполнились ужасом.
– Они могли убить Мусока, – прошептала она.
На это Лину нечего было сказать. С Мусоком он так и не встретился, потому что в Кымгвачжон заявился Ёмбок, слезно умолявший спасти Кэвона. Пока Лин спасал его приятеля, а затем торопился разыскать Сан, он совершенно забыл про Мусока. Сонхва была права – его могли убить. И тогда все нити, ведущие к нанимателю, были бы оборваны.
«Но я знаю, что его цель – присвоить состояние Ёнъин-бэка, – думал Лин. – Так что остается выяснить, куда утекают деньги, и я найду его. А потом заставлю заплатить за все».
Лин бросил лопату. Делать здесь больше нечего. Ему надо доставить Сан обратно в Кэгён. Он пошел к кухне, где Сан и Сонхва собирались в дорогу.
Сан хотела, чтобы выжившие отправились в Покчжончжан. Узнав, что люди Ю Сима считали себя наследниками Самбёльчхо, Лин стал возражать, но Сан уперлась и настаивала на своем.
– Они тоже подданные Вона, поэтому мы должны о них позаботиться! – заявила она.
– Нет, они изменники. Их нельзя считать беженцами, как тех, кого ты селишь на своей земле. Последствия могут быть очень плохими.
– Они больше не станут воевать с королевской семьей, – сказала Сан, умоляюще хватая Лина за руку. – Им нужны земля и крыша над головой, вот и все. Они собирались вокруг Ю Сима просто потому, что им некуда было идти. Теперь, когда главарь мертв, никто из них не помышляет о борьбе. Прошу тебя, Лин, поверь мне!
Лин не смог переубедить ее и уступил. Сначала он не сомневался, что настоит на своем, но как устоять перед взглядом ее огромных черных глаз? Теперь ему придется вписывать в подворные реестры и бывших подельников Ю Сима. Лин сделал для себя вывод: если он не может уговорить Сан не делать что-либо, остается лишь помогать ей.
Шагая к кухне, Лин достал из-за пазухи кинжал, принадлежавший Сан. Он вытащил его из груди мертвого мужчины у дома Ю Сима. Поглаживая клинок, Лин представлял его в руках девушки. Борясь за свою жизнь, она убила человека. «Как же ей было страшно, – думал Лин. – Бедная Сан…»
У него сжималось сердце, когда он вспоминал, как она рыдала у него на груди. Если бы только он прибыл немного раньше! Он расправился бы с убийцами, и ей не пришлось бы пережить этот ужас. Лин винил себя за опоздание.
«Я сделаю все, чтобы такого больше не произошло», – пообещал себе Лин, сжимая кинжал.
Вдруг он увидел, как к нему со всех ног бежит Сонхва. За ней еле поспевал Ёмбок. Юношу пронзило зловещее предчувствие.
– Что случилось? – крикнул он.
– Господин, Сан внезапно упала замертво!
– Что?!
– Я думаю, она могла повредить что-то внутри, когда на нее напали…
Лин бросился к дому, где находилась кухня. Ни Сонхва, ни Ёмбок не могли бежать наравне с ним и отстали. Оказавшись внутри, Лин с такой силой толкнул дверь в комнату Сан, что дерево треснуло.
Сан вскрикнула и подскочила на месте. Она переодевалась, сверкали белизной ее обнаженные плечи. Лин был поражен не меньше ее. Он застыл, не в силах отвести глаз от плавных линий обнаженной плоти. Сан схватила одежду, брошенную на пол, и поспешно прикрылась.
– Что ты здесь делаешь, Лин?!
– Прости, я… – Лин растерялся, не зная, что сказать. Его взгляд упал на кинжал, который он по-прежнему сжимал в руке. – Я хотел вернуть тебе это.
– Потом вернешь, выйди отсюда!
Лин выскочил и плотно прикрыл за собой дверь. Никогда еще он не попадал в такое неловкое положение. Ужасно глупо и стыдно. Чувствуя, как краска заливает лицо, Лин быстро вышел из дома и столкнулся с Сонхвой. Увидев, что он покраснел как рак, Сонхва просияла.
– Что это значит? – спросил Лин, едва удерживаясь от ругательств.
– Господин, почему вы здесь? Разве Сан не одна в комнате? – насмешливо сказала Сонхва. – Зачем уходить так быстро? Я все подготовила, чтобы вы могли рассказать ей о своих чувствах.
– Что за нелепость!
– Вы нечасто оказываетесь наедине, стоит использовать случай. Вы нравитесь ей, она нравится вам – так почему не поговорить друг с другом?
– Есть обстоятельства, тебе неизвестные. Не вмешивайся.
– Думаете, у знатных людей и любовь другая? Все то же самое: либо кто-то нравится, либо нет. Может, я и не знаю каких-то там обстоятельств, но зато мне известно, что госпожа прошла через многое из-за вас.
Лин поджал губы. Не потому что не хотел обсуждать это с женщиной, а потому что отчасти признавал ее правоту. И все же недопустимо отправлять мужчину в комнату полуобнаженной девушки!
– Ты хотела помочь госпоже, но только поставила ее в неловкое положение. Не делай так больше.
– В неловкое положение?! Госпожа ждет вашего признания. Если не можете сказать, покажите действием! – ответила Сонхва и повернулась к только что подошедшему к ним Ёмбоку: – Ты чего еле тащишься? Надо укладывать вещи!
Она схватила Ёмбока и увела за собой. Лин был так потрясен нескромностью женщины, что рассмеялся. И тем не менее слова «госпожа ждет вашего признания» засели у него в голове.
Вскоре вещи были собраны, а раненые размещены на телегах. Напоследок живые попрощались с погибшими, поплакав на их могилах. Не плакала лишь Сонхва. Вытащив из волос шпильку пинё, она положила ее на могилу отца. Вслед за ней и другие женщины оставили на могилах вещи на долгую память. Затем они тихо покинули кладбище и углубились в лес.
Когда пересекли холм, отделявший лесной лагерь от внешнего мира, Сонхва попросила всех остановиться.
– Отсюда мы направимся в Сохэдо. Господин с госпожой должны как можно быстрее оказаться в Кэгёне, так что попрощаемся здесь.
– Вы доберетесь без нас? – обеспокоенно спросила Сан.
Сонхва решительно подтвердила:
– Конечно. За нас не волнуйтесь. Постарайтесь быстрее найти человека, который убил моего отца и наших товарищей.
Сан взглянула на Лина, и тот кивнул. Между ними вдруг влез Ёмбок.
– Т-тогда я т-тоже с г-господином и г-госпожой…
– Куда это ты собрался? – оборвала его Сонхва и схватила за ухо. – Без тебя нам не обойтись.
Ёмбок кричал и сопротивлялся.
– Я п-понесу узелок г-госпожи, ей т-тоже н-нужна м-моя п-помощь!
– Она и сама справится. Там только то, что она принесла сюда.
– Н-но в К-кэгёне м-меня ждет К-кэвон!
– Твой приятель будет отлеживаться в Кымгвачжоне до полного выздоровления. Не переживай за него и помоги общине добраться до Покчжончжана. Потом можешь вернуться в Кэгён, – сказал Лин, разрешая спор.
Ёмбоку оставалось лишь подчиниться.
На прощание Сонхва многозначительно улыбнулась Лину, и он отвел глаза. Лин не ожидал, что останется вдвоем с Сан, и ему было тем более неловко из-за того, что он предложил отправиться из лагеря ночью, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Сан бросила взгляд на идущего рядом Лина. Как обычно, тот смотрел только вперед. И все же девушке было очень хорошо. Еще бы: она не только выжила, но и увидела его снова! Сан мысленно вознесла благодарственную молитву, как делала в праздник восьми духов. Теперь она понимала Пхильдо, которому было достаточно всего лишь видеть любимую. Именно поэтому Сан решила не признаваться в чувствах, на чем так настаивала Сонхва. Ей с лихвой хватало того, что Лин откликнулся на ее зов, спас и утешил. Конечно, он откликнулся только как друг, но ведь сейчас она рядом с ним, и одно это уже восхитительно.
«Лин, отныне я отказываюсь от своих чувств. Они помешали нам быть вместе, а я хочу оставаться с тобой», – подумала Сан, и на ее губах заиграла нежная и грустная улыбка. Она упрекала себя за опрометчивые поступки, и сердце ее ныло.
Внезапно Лин посмотрел на нее:
– Что случилось?
– Ничего… – Сан опустила глаза: пусть она и решила, что они только друзья, выдержать его взгляд не так-то просто. – Когда ты отдашь мне кинжал?
Она пнула камешек, попавший под ногу.
– А, в самом деле.
Лин поспешно вынул из-за пазухи кинжал и передал ей. Их пальцы соприкоснулись, оба вздрогнули и отдернули руки. Кинжал с лязгом упал на землю. Так же одновременно они присели, чтобы поднять кинжал, и стукнулись лбами.
– Прости.
– Нет, это я виновата.
Повисло неловкое молчание. Раньше они чувствовали себя свободно друг с другом, даже подолгу не разговаривая, но сейчас тишина действовала так странно, что трудно было дышать.
– Извини за тот случай, – с видимым усилием произнес Лин.
– Какой?
– Когда я ворвался в твою комнату…
Сан густо покраснела и опустила голову. Надо же было ему появиться, когда она сняла чогори! Вспомнив, как он рассматривал ее оголенные плечи, Сан почувствовала, как тело бросает в жар.
Лин прикусил губу. Зачем он об этом заговорил?! Стало только еще хуже!
Опять повисла напряженная тишина. Оба чувствовали себя страшно неловко. Кроме их шагов, не слышалось ни звука.
Прошло довольно много времени, прежде чем Лин сделал новую попытку заговорить.
– Вероятно, брак с Чоном не состоится. Здоровье твоего отца не позволяет провести церемонию прямо сейчас, а за появившееся время наследная принцесса поможет все отменить. У тебя есть шанс с человеком, которого ты любишь…