– А что тебе снилось? – сверкая полными счастливого любопытства глазами, спросила Сан. А когда он, покраснев, отвел взгляд, положила ладонь ему на щеку и, взглянув в глаза, спросила вновь: – Что тебе снилось?
– …То же, что снится всем парням.
– И что же это? Какой я являлась тебе во снах? Расскажи, Лин!
– …Такой же, как сейчас.
– И что это значит? – невинно спросила она, но вдруг ахнула, догадавшись, и оттолкнула его. – Ах ты подлый, коварный пустосвят!
– Прости. Но я ничего не могу с этим сделать… – досадливо смутился он, будто мальчишка. А Сан, хоть и испытывала неловкость, все же была счастлива знать, что он давным-давно питает к ней интерес. Вновь прикоснувшись к его лицу, она притянула Лина поближе и проказливо спросила:
– И что же ты делал со мной в своих снах?
– Это… сложновато описать словами.
– Расскажи мне, Лин. Что ты делал?
– Ну во снах ведь можно делать все, что недопустимо в жизни, они на то и сны…
– Все, что недопустимо в жизни? Это что же…
Лин глубоко поцеловал Сан, желая прервать ее размышления. После долгого поцелуя у нее сбилось дыхание; пытаясь отдышаться, она спросила:
– Это ты делал в своих снах?
– Да.
– И все?
– А остальное невозможно, – резко и недовольно ответил он, развеселив этим Сан.
Смущенный взгляд, красное лицо – он наконец стал выглядеть, как и положено в его возрасте. Будто оболочка хладнокровия и спокойствия Лина разбилась, и он предстал пред ней таким, какой есть. А человек, благодаря которому это стало возможным, была она сама, и потому никто другой и впредь не сумеет увидеть эту его сторону.
«Такой Лин принадлежит лишь мне!» – поняла она и, чувствуя невероятно удовлетворение, крепко обняла его за шею. У него на груди ей было мягко и тепло. Его поджарый стан была куда шире и удобнее, чем казалось. Не впервой ей было чувствовать это. «Такое уже было», – вдруг вспомнила Сан. Во время королевской охоты он уже прижимал ее к себе: обнял и повалил на пол в той самой хлипенькой постройке, где она пряталась от стрел. Уже тогда ее удивило, что стан его столь широк, хотя тело – тонкое и стройное. Мужчины не такие, какими выглядят. Наслаждаясь окутавшим их ароматом сосен, она набралась смелости и огладила его грудь. Он вдруг резко выпрямился.
– Не трогай меня, Сан!
Покраснев, Лин стиснул зубы; его обычно чистые и ясные глаза налились кровью. Опечаленная такой реакцией, Сан протянула к нему руку.
– Но ведь и ты меня трогал. Я лишь делаю то же самое! Это ведь справедливо!
– Нельзя. Иначе я не смогу больше сдерживаться, – с трудом признал он, избегая ее прикосновений. Сан растерянно спросила:
– Ты о чем?
– О том, что поддамся страсти.
Капли пота стекали со лба Лина на его тонкую переносицу и рассыпались по его щекам. Широко улыбнувшись, Сан прижала палец к его носу.
– Так поддайся. Если тебя переполняет страсть, значит, я заполняю твое сердце! Поэтому покажи мне свою страсть.
– Нет, так нельзя, – рассмеялся он в ответ. – Эта ночь важна и для меня. Хотя все это часто мне снилось, то было лишь иллюзией. А ты настоящая, я не хочу отказываться от возможности увидеть и запомню каждую твою деталь.
Лин вновь притянул ее к себе и поцеловал. Он целовал ее медленно и долго – будто старался губами запечатлеть ее лицо в своей памяти. Это вдруг напомнило Сан о словах Сонхвы: «Женщине нужно время, чтобы открыть возлюбленному свое тело, но у мужчин все совсем иначе. Они в его возрасте неопытны и гонятся лишь за удовлетворением собственной страсти. Не стоит говорить, что для вас это впервые, – он может совсем растеряться. Конечно, хорошо бы, окажись у господина некоторый опыт общения с девушками». Сан потянула его за волосы, вынуждая остановиться.
– Для тебя это не впервые?
– Что? – нахмурившись, приподнял он голову.
Она невинно спросила:
– Мне говорили, мужчины твоего возраста гонятся лишь за удовлетворением собственной страсти, тогда почему ты так спокоен? Не оттого ли, что для тебя это не впервые?
– О Небо, где ты только это услышала?
– Сонхва рассказала.
Он горячо выдохнул и зарылся лицом в растрепанные волосы Сан, а после прошептал с милой улыбкой:
– Не впервые. – Сердце Сан упало, и тяжко стало ей на душе. – Я ведь столько раз прижимал тебя к себе во сне. Это все равно что муштровка перед настоящей битвой.
– …Во сне?
– Я ведь рассказывал. Мне снились не одни лишь поцелуи.
– Ради всего святого, Лин! Такие, значит, сны ты видишь…
– Это естественно в мои годы. Нет мужчин, кому не снились бы такие сны с любимыми женщинами!
Он назвал ее любимой женщиной! Сан прильнула к его груди. Вот такого Лина не знает никто другой. И никто другой и подумать не смел бы о том, что ему снятся такие сны. «Расскажи мне больше. Покажи мне больше такого тебя – не известного никому другому», – громко билось сердце Сан. Обвив его руками, она прижалась к Лину.
– Пошла ли муштровка на пользу?
– Безусловно.
Он прижал Сан к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание. Его пышущая пламенем грудь была невероятно горячей.
– Сонхва права. Я совершенно растерян. И больше не могу сдерживаться…
Сан показалось, что откуда-то издалека к ним донесся чистый певчий голос: их будто благословлял прекрасный щебет птиц. Но на дворе была глубокая ночь, а небо усыпали звезды. Птицам слишком рано было петь. Понемногу сознание девушки прояснилось, и она поняла, что звук этот на самом деле был не чем иным, как рокотом небольшого хора насекомых. Повернув голову, она посмотрела в сторону. Лин безмолвно гладил ее по волосам.
Сан тоже потянулась к его волосам. Он послушно оставался неподвижным, и тогда она набралась смелости нежно огладить его щеки, пройтись по шее и опуститься на грудь. Лин перехватил ее ладонь, не давая пошевелить ею.
– Говорил ведь не трогать. Мужчин переполняет страсть.
– И сможешь ли ты сдержать эту страсть? – прошептала она.
Лин с улыбкой покачал головой.
– Дело не из легких. Бесспорно.
– Тогда и не сдерживай.
Как Сан ни старалась провести по его груди ладонью, Лин не давал ей пошевелиться. Ее маленькое фарфоровое личико, обрамленное черной копной длинных растрепанных волос, было невинно обращено к нему. Ее искреннее желание доставить ему удовольствие придавало ей поистине чувственный вид. Лин слегка прикусил щеку. Ему хотелось подольше любоваться ее лицом, хотелось подольше слышать ее голос. Но времени практически не осталось.
– До этого дня мне пришлось сдерживаться так долго. Теперь, когда мое желание исполнилось, я вновь сумею сдерживать себя.
– Желание, говоришь, исполнилось? – рассмеялась Сан. – Теперь твои сны стали реальностью? Вот же пустосвят!
– Я не только о снах говорю. Не раз и не два мою кожу покрывали мурашки при мысли об этом.
– Когда это было? Расскажи, Лин! – с шаловливой улыбкой на лице спросила она. Стоило лишь подумать о том, что он, как и она сама, в переживаниях не мог сомкнуть ночами глаз, как ее обуревало доселе неизвестно счастье. – Расскажи же, когда это началось? Когда? Когда я сделала что-то?
Он был не в силах ответить от смущения, и потому Сан извернулась в его руках, побуждая рассказать ей все. Лин безнадежно откашлялся.
– Когда мы остались в Кымгвачжон лишь вдвоем и я стал учить тебя стрелять из лука.
– Но ты был так холоден со мной! Обвинял в том, что лазутчица!
– Я был вынужден относиться к тебе так – мне было слишком тяжко сдерживаться. На самом деле, когда ты направила на меня лук, я и на мгновенье не подумал, будто ты лазутчица. У тебя были слишком честные глаза.
– Было нечто, из-за чего тебе приходилось сдерживаться? Но ты ведь просто учил меня. И был довольно строг.
– Когда я прикасался к тебе, чтобы поправить положение тела, мне приходилось сдерживать желание оказаться еще ближе. А попав в цель, ты так радовалась, так мило, что мне хотелось обнять тебя.
Честное признание Лина заставило Сан покраснеть. «Ты влюбился в меня прежде, чем я сама полюбила тебя?» – отчего-то она вдруг странным образом испытала превосходство победителя. До сих пор ей казалось, что лишь ее одну будоражила их связь, но нет. Обрадовавшись, она обхватила его за шею и весело спросила:
– А еще?
У Лина вырвался слабый вздох.
– Когда ты прокралась в Покчжончжан в поисках стрел.
– Ох, тогда? Боялся, что попадемся Ю Симу, вот и нервничал?
– Я нервничал, но не от страха попасться.
– Правда? – Ее глаза засверкали в предвкушении, а Лин, обняв ее так же крепко, как в тот раз, наклонился к ее уху.
– Я нервничал, потому что боялся, что ты услышишь, как громко колотится мое сердце. Собирался спросить, что ты забыла в таком месте, но было бы неловко, узнай ты, как громко оно стучит.
– Тогда мог спрятаться как-нибудь еще!
Как и тогда, почувствовав, что мурашки бегут по коже, она пожала плечами и слегка изогнулась. Лин тихонько рассмеялся ей на ушко.
– Спрятаться иначе? Мои мысли начисто опустели, думаешь, я сумел бы придумать иной способ? Я отчаянно желал побыть там с тобой хоть немногим дольше. Когда Ю Сим нашел нас, я был разочарован, а не рад.
«Какая самонадеянность! Коварство!» – стукнула она кулачком по плечу Лина и, покраснев, ярко улыбнулась.
– И несмотря на это ты оставался таким бесчувственным? Лукавый пустосвят, вот ты кто!
Лин понимал, как осчастливили Сан его откровения. Стесняясь, она хотела услышать все больше и больше, она была мила и очаровательна в своем любопытстве. Поэтому, как она того и желала, он рассказывал ей о наполненных душевными терзаниями моментах своего прошлого, хотя и стыдился их. Но лгать или преувеличивать в угоду ей он не пытался. Лин по натуре был невероятно честным человеком, обманывать ее у него и в мыслях не было. Даже если ложь доставила бы ей еще большее удовольствие.
– А еще?
Горячие губы Сан продолжали задавать вопросы, и тихо и спокойно он рассказывал ей о том, что не мог поведать даже Вону: о чувствах, какие он испытывал еще мальчиком на пороге зрелости. Но ночь была слишком коротка, чтобы поведать ей обо всех воспоминаниях. На рассвете она вновь спросила: «А еще?» – но не сумела удержать глаза открытыми и, положив голову ему на плечо, глубоко уснула. Дыхание ее было ровным. Лин неподвижно взглянул на Сан в своих объятиях, осторожно заправил ей за ухо выбившиеся прядки и нежно прикоснулся губами к ее светлому, будто слоновая кость, гладкому лбу.