недостает, поэтому он решил добавить на полотно вымышленного персонажа. А если это не так, выходит, принц изобразил кого-то, столь же важного ему, как Ван Лин… Размышляя об этом так, Сон Ин вгляделся в полотно – не зря же и третий человек, вышедший из-под кисти принца, показался ему знакомым.
– Нравится? – вдруг спросил принц. Сосредоточенно размышлявший Сон Ин поднял взгляд и обнаружил, что принц все так же занят рисованием.
– Пред работами вашего высочества даже самые искусные художники не смели бы поднять голов от стыда.
– Да у тебя талант к лести. А я-то слышал, человек ты искренний.
– Я говорил от сердца. Если для вас мои слова сродни лести, вините мастерство своих рук.
– Не так уж ты и покорен, – опустив кисть на палитру, Вон взмахнул длинными ресницами. Откинувшись на спинку стула, наследный принц сложил руки на животе и стал наблюдать за Сон Ином, даже не предложив тому присесть. – …И внешности обыкновенной.
Слова эти, конечно, не понравились Сон Ину, хоть он и был наслышан о любви наследного принца к прекрасному. Однако если то было проверкой его как человека, на подстрекательства он не повелся. Сон Ин мягко улыбнулся.
– Поскольку подле вас неотступно находится Суджон-ху, в сравнении с ним моя внешность, конечно, кажется вам грубой. И императору Лю Бэю[70] поначалу Пан Тун[71] казался безобразным, но мудрость его он в конце концов перенял.
– Хочешь сказать, талантов в тебе не меньше, чем в Пан Туне? Не много ли ты на себя берешь?
– Лишь прошу смотреть не на мой облик, а на мою преданность.
– И чтобы ее проявить, ты даже отказался от должности, убусынджи в отставке Сон Ин?
– Моего отца уличили в тяжком преступлении и изгнали. Я посчитал недостойным оставаться на своем посту и получать казенное жалование, будучи его сыном, потому и отказался от своего места. Иных намерений у меня не было, – слегка склонил голову Сон Ин. Незадолго до этого разговора его отца Сон Пуна, наместника округа Тонге[72], и правда сняли с должности за контрабандную торговлю рисом с чжурчжэнями. Уход в отставку был отличным способом показать себя человеком, не заботящимся о должностях и высоко ценящим справедливость. Однако не успел Сон Ин горделиво сообщить об этом, как наследный принц обличил его скрытые намерения.
Его высочество с отвращением продолжил:
– Твой отец – трус. Когда его величество вместе со двором отбыл на Канхвадо, он оставил Кэгён в руках твоего отца, но тот не защитил столицу и вопреки королевской воле бежал на Канхвадо, но все же он стал генералом, возглавил наши силы, которым должно было отбиваться от набегов, и даже получил золотой ярлык. Сейчас его лишили поста, потому что от его действий пострадали наши подданные в приграничье, но ван высоко ценит Сон Пуна, поэтому вскоре его вновь призовут на службу короне. Так и ты скоро вернешься ко двору.
– Если такая возможность представится, вернусь, вы правы. Надежные люди двору необходимы.
– Значит ли это, что ты встанешь на мою сторону?
– Что ваше высочество слышит в моих словах, то они и значат.
Вон усмехнулся. Стоящий перед ним Сон Ин производил впечатление проницательного человека, а его лукавство странным образом привлекало наследного принца. В большинстве своем окружавшие его люди были искренними и честными. И пусть подшучивать над бесхитростными сторонниками было приятной забавой, однако легкое напряжение и возможность прознать о чужой скрытой коварности куда как больше отвечали его вкусам.
«Не так уж плохо держать при себе такого, как он», – подумал Вон и поднял из-под палитры сложенный лист. Это была та самая бумага, которую Сон Ин отдал Лину. Он притворился удивленным.
– Что…
– Когда император направил жителям Корё корабли с рисом, я велел Суджон-ху узнать, кто присвоил все себе. Он сообщил мне, что этот список оказался крайне полезен. Он помог определить, к чьим талантам стоит присмотреться, а от кого из чиновников пользы как от пустых плодов. Суджон-ху Ван Лин сказал, что этого удалось добиться именно благодаря вашей помощи. Он не из тех, кто станет приписывать себе чужие заслуги.
Вот потому-то Сон Ин и отдал этот список Лину. Облизнув губы, он смиренно поклонился.
– Как мог я, благоговея пред вашим высочеством, не предложить нижайше свою помощь.
– Чего ради это все? Что ты на самом деле хочешь мне сказать?
– О чем вы, ваше высочество?
– Ты явно пытался завоевать мое расположение, когда всеми силами демонстрировал свою преданность перед Суджон-ху и моими людьми. Поэтому я тебя и позвал. А теперь перестань притворно мяться и говори, что хочешь сказать на самом деле.
«Он и впрямь пытается разгадать мои тайные намерения и провести решительную атаку? Или просто дразнит?» – забегали его узкие, будто у феникса, глаза, но вскоре Сон Ин вернул себе самообладание. Если он поведется на блеф наследного принца, явно пытающегося смутить его, если покажет надлежащую слабость, то позволит этому ребенку удовлетвориться тем, что интуиция его не обманула. Лучшего способа ослабить бдительность его высочества, желавшего всех держать в своих руках, было бы не сыскать. Сон Ин снова поклонился.
– Ваше высочество и помыслы Неба видит как на ладони, поэтому скрываться мне незачем. Как вы и сказали, я отдал список Суджон-ху, чтобы получить возможность встретиться с вами.
– Твоя предельная откровенность отбивает всякую охоту выяснять правду, – шаловливо хихикая, Вон сложил руки в замок и поднялся из-за стола. Он словно кот, играющий с мышью. Сон Ину и это не пришлось по душе. «Да что ж с тобой так тяжело», – пробормотал он, наблюдая, как его высочество идет к выходу из юрты. Однако все его недовольство растаяло, стоило Вону опустить полог и, вернувшись за стол, предложить присесть и ему. Глаза наследного принца больше не светились весельем. Взгляд его посерьезнел, стал проницательным и величавым, словно фениксов. А вот и истинное лицо его высочества! Сон Ин сухо сглотнул. Кроваво-красные губы Вона зашевелились, но голос его зазвучат куда как ниже.
– Ты говорил, что смотреть жалко, как неспособный правитель закрывает глаза на всяческую гниль. И говорил, что покамест выжидаешь среди свиней появления истинного государя. В чем причина?
– Корё слишком долго мучается недугом. Чтобы спасти страну, нужно не дожидаясь срока венчать нового вана, – сказал Сон Ин тише и ниже обычного, однако Вон отчетливо услышал каждое слово. «Только посмотрите-ка на него, надо же было ответить так прямо», – уголки губ наследного принца слегка дернулись вверх.
«Пока мне неясно, что он за человек. Сон Ин тих, а единственный его недостаток, похоже, разве что родство с Сон Пуном. Я бы не делал поспешных выводов, но присмотреться к нему, думаю, стоит…» – так сказал Лин. Он не любил выдвигать бездоказательные обвинения, поэтому ограничился лишь этими словами и замолчал. Но выражения его лица было достаточно, чтобы Вон понял, что хотелось добавить Суджон-ху: «Не нравится он мне почему-то». Тогда наследный принц озвучил это сам: «Но он почему-то тебе не нравится. Почему, Лин?»
Однако правителю должно отделять внешнее от внутреннего. Нельзя без колебаний приниматься за еду лишь потому, что ее похвалил подданный. Притворившись, будто слова Сон Ина ничего для него не значили, Вон подпер рукой подбородок и безразлично посмотрел по сторонам.
– Ты, похоже, совсем бесстрашен, раз неосторожно бросаешься такими словами. Чего ты хочешь?
– Того же, чего и вы, ваше высочество.
– И чего же хочу я?
– Всю страну сотрясают последствия нерасторопного и беспринципного правления на фоне постоянных восстаний и набегов. Королевская семья и чиновники, которые должны совместно работать ради преодоления упадка, заботятся в первую очередь о личных выгодах, что приводит Корё лишь к большему упадку. Евнухи решают, кого продвигать по службе, влиятельные люди присваивают себе земли, а королевская власть тем временем лишилась всякой славы, опустела казна. И пока чиновники, которым должно защищать народ, заняты борьбой за власть, люди теряют свои дома и оказываются в ужасном положении. Тут любой справедливый человек горестно задумается, сколько ж еще выдержит Корё. Если ничего не изменить, у этой страны нет будущего. Но Корё может стать местом, где ван ведет себе как подобает вану, где дела организованы ладно, а народ живет спокойно – не хуже, чем в Великом Улусе императора. Пусть я могу немногое, мне бы хотелось помочь будущему правителю построить для Корё такое будущее.
– Язык у тебя ладно подвешен. Так, говоришь, это все, чего ты хочешь?
– Я ведь сонби, живущий на этой земле. Чего еще мне желать?
Вон прекратил свои издевки. В глазах Сон Ина плещется яд, а язык его и вовсе напоминает змеиный. Можно ли доверять такому человеку? «Он хочет еще чего-то. Точно хочет», – чувствовал наследный принц. Но чего? Вону хотелось знать ответ на свой вопрос, но копать глубже он не стал. Если у Сон Ина взаправду есть скрытые намерения, однажды это выйдет наружу! Остается лишь хорошенько подготовиться к тому дню, когда это произойдет. А до тех пор его высочество будет пить сладостный мед речей Сон Ина. Он благодушно улыбнулся, словно его собеседником был Лин.
– Меня долго не было на родине. Перво-наперво мне необходимо узнать, каковы сейчас настроения при дворе. Как обстояли дела там, где ты служил до недавнего времени?
– После того как монголов удалось изгнать, его величество император приказал строить военные корабли – хочет вновь покорить японских тараканов, а с деньгами в стране и так туго было. Все тяжко вздыхают.
– Это вскоре станет неважным, – успокоил Вон, постукивая пальцем по щеке, опиравшейся на подбородок. И хотя голос его был безмятежен, на лице была заметна тень беспокойства.
– Неужто он при смерти? – вдруг вырвалось у Сон Ина. Вона удивила точность, с которой тот высказал его собственные опасения. За пределами Корё ходили разговоры о том, что жизнь императора угасала, как свеча на ветру. Пусть хан повелевал всей Поднебесной, ему уж минуло восемьдесят лет. Течение времени не остановить. Будущая кончина дедушки, что среди всех внуков и правнуков особенно сильно любил именно Вона, печалила его, однако настоящим потрясением для него стала потеря надежной политической поддержки, а вовсе не потеря родственника. И все это Сон Ин считал из слов собеседника.