– Перемены не были неожиданными. Демонстрировать свои стремления стоит лишь после того, как появится шанс их реализовать. Я выжидал подходящего момента.
– И что же это за стремления? Чего вы желаете на самом деле?
«Устранить всех, кто стоит у меня на пути, и стать тем, кто держит в свои руках всю реальную власть в этой стране», – подумал он, но, опустив глаза, смиренно ответил:
– Того же, чего желаете вы.
Лин пристально посмотрел на него. Можно ли доверять этому мужчине? Человеку, который с самой первой встречи заставляет его чувствовать неопределенную тревогу на задворках души, которую и объяснить нечем. Мужчине с притворно улыбчивыми проницательными глазами с узкими зрачками. Неужто Вон отправил его отдохнуть, чтобы привести его в Покчжончжан? Ван Лин ненадолго прикрыл глаза, пытаясь успокоить свои мысли. Этого мужчину выбрал его высочество. Даже если поверить ему до конца не выходит, неуклюже выражать свои сомнения тоже не следует. Низко и не слишком мягко он обратился к Сон Ину:
– Порой нелегко иметь стремления и совершать поступки, отличные от принятых в семье.
– Вам, господин, это известно лучше моего – вы ведь племянник королевы Чонхва.
– Если вам понадобится моя помощь, обращайтесь в любое время.
– Одни эти слова уже придают сил. Благодарю вас, – поднял взгляд Сон Ин, но Лин уже развернулся и двинулся вперед. Глядя Суджон-ху в спину, он улыбнулся хитрее прежнего.
«Ты уже помог мне больше любого другого человека, Ван Лин. Одним лишь своим существованием!» – оскалился он. Теплые лучи полуденного солнца, пробиваясь сквозь кроны деревьев, грели спину Сон Ина, пока тот легкой походкой следовал за Лином к месту встречи с наследным принцем.
Вон не мог этого предугадать. Нет, чувствовал, что подобное произойдет. Смутно, подсознательно. Наследный принц проводил взглядом Лина, бодрым шагом покинувшего их по его приказу, и глубоко вздохнул, стараясь утихомирить свое сердце, наполнившееся горечью и сожалением. Он и вправду не думал о том, что его друг примчится сюда, только лишь окажется свободен от дел.
«После докладов Чин Квана и Чан Ыя я стал слишком беспечным», – подавил опустошенную усмешку он. Язвительные слова Есыджин оказались правдивы: послав Лина обратно в Корё, он лишь сожалел о содеянном и отрицал очевидное. Его высочество беспокоился о том, что Суджон-ху может отправиться к Сан, ревновал к тому, чем они могут заниматься втайне, и оттого сожалел о своем решении. И все же Вон твердо верил, что Лин не станет встречатья с Сан, не рассказав ему об этом. И, насколько ему было известно, они действительно ни разу не виделись с тех пор, как узнали о запрете на заключение браков, и вплоть до отъезда Лина в Тэдо. Сама Сан подтвердила ему это. И, судя по результатам наблюдений Чин Квана и Чан Ыя, Лин навещал Покчжончжан лишь раз: когда Тан велела ему вернуть на Канхвадо недовольного Ван Чона – и с тех пор не виделся с Сан больше года. Все было ровно так, как желал того наследный принц, с нетерпением ожидавший своего возвращения из Тэдо. Он доверился Лину, и тот отплатил ему преданностью.
«Но сегодня! Сейчас! Чем они здесь занимались? Стояли так близко друг к другу, что губы их едва не соприкасались, держали на руках новорожденного и обменивались нежными взглядами! – сжал зубы Вон, наблюдая за Сан, которая тоскливо глядела вслед уходящему Лину. Вона глубоко ранили взгляды, какими окинули его и Лин, и Сан: в них сквозило такое удивление, словно своим появлением он нарушил их идиллию. Нет, он и правда был нарушителем спокойствия для них – его самых близких людей. Яснее некуда об этом говорил взгляд Сан, теперь устремленный в пустоту, а не на самого Вона. – Не поступай так, Сан. Смотри на меня. На меня, что смотрит на тебя».
– Мирились с Лином? – спросил Вон, и Сан обернулась. На лице ее отразилось недоумение. – Человек, сопровождавший его в прошлый раз, рассказал, как он громко отругал тебя за то, что ты не поехала на Канхвадо. Так что? Лин приехал извиниться?
– А, ну… да, вроде того, – пробормотала Сан как-то неуверенно, но и это приободрило Вона. Он радостно похлопал ее по плечу.
– Ты пойми его! Это Лин так о моей репутации заботился – он в этом деле очень уж дотошный. Понежнее не мог.
– Ага, нарычал на меня и заставил по струнке ходить, – широко улыбнулась она. Той самой улыбкой, по которой Вон так сильно скучал и которую так давно не видел. Он почувствовал, как дрожь пробежала по его пальцам, сжимавшим футляр с рисунком. Всякий раз как его посещали мысли о ней, наследный принц прижимал к себе Есыджин, но та была лишь заменой, не способной удовлетворить его полностью. Талия, за которую он хочет обнять, волосы, в которые хочет уткнуться носом, нежная кожа, к которой хочет прикоснуться, – теперь все прямо перед ним. Желания, которые он подавлял все это время, дрожью разлились по его телу, готовые вырваться наружу от одной лишь ее улыбки.
– Так откуда здесь ваше высочество? Я так удивилась, что даже назвала тебя по имени перед другими людьми, Вон!
На ее алых губах застыла улыбка, и ему захотелось немедленно впиться в них поцелуем. Он медленно опустил взгляд – Сан была прекрасной, такой прекрасной, что и смотреть на нее было в тягость.
– Рада мне?
– Конечно! Еще бы!
Хотя из-за моего появления Лину пришлось уйти? Хотя, как только мы закончим разговор, я увезу Лина с собой? У Вона на языке вертелись гневные вопросы. Что в девять, что в семь, когда другие дети никого не слушались, он вел себя совсем как взрослый! Что ж стало с ним в двадцать? Откуда это глупое желание посильнее смутить Лина и Сан, которых он застал во дворе? Вон протянул ей длинный футляр из черного дерева, который привез с собой. «Что это?» – вопрошали широко распахнувшиеся от растерянности глаза Сан.
– Подарок. Я не могу дать тебе меч, как ты того хотела, на это даже лучше. Да и ты ведь больше не ребенок, что одевается в мужские платья и ввязывается в драки.
– Ввязываюсь в драки? Это называется тренироваться! Тренироваться, – пристально посмотрела на него Сан и, открыв деревянный футляр, достала оттуда свиток и развернула его. При виде рисунка она потеряла дар речи и погрузилась в размышления. О том времени, что они с Лином и Воном провели в Кымгвачжоне. О том дне, когда они с Воном играли – она на свирели, он на цитре, – а Лин, стоя чуть поодаль, прикрывал глаза и наслаждался музыкой. Этот момент сохранился в ее памяти во всех красках. Тогда она была младше. Веселилась. Чувствовала себя счастливой.
– Для меня то время было самым лучшим, – заглянув ей через плечо и засмотревшись на рисунок вместе с Сан, прошептал он. – Тогда у меня было меньше поводов для беспокойства и больше времени, которое я мог провести вместе с вами. Это, наверное, был самый умиротворенный период моей жизни.
– И моей, – кивнула Сан.
И мне в то время было хорошо. Я скучаю. Вспомнив, каким тогда был Лин, она улыбнулась: так сильно ей не доверял, что в любую секунду готов был шею свернуть. «А теперь говорит, что я ему во снах являюсь! Болван!» – засияла счастьем улыбка, что расцвела на ее губах. Увидев, что она, как и он сам, вспоминает то время с радостью, Вон расчувствовался еще сильнее. Если бы он только мог вернуться назад! Оставь он Лина подле себя, Сан была бы его. Он бы сделал все, чтобы они оба смотрели только на него. «Все и правда было бы так? Если бы я только мог повернуть время вспять!» – мечтал он. Или они все равно полюбили бы друг друга? Или в их сердцах нашлось бы место лишь друг для друга, даже отправь он Тан монголам? Даже сделай Сан своей женой? Вон почувствовал, как холодок бежит по его телу, спускается вниз по позвоночнику и добирается до самых пальцев ног, а волосы у него встают дыбом. «Даже так ничего бы не изменилось, – тихо фыркнул он. – Время не воротить. Это лишь бесполезные мечты. Сейчас все только лучше: ни один из нас не может быть с другим».
Вон печально посмотрел на Сан. Поморгал, взмахнул своими изящными ресницами и снова открыл глаза, но взгляд его совершенно не изменился. Ровно так он смотрел и на Сон Ина. Сан же, совершенно не заметив перемен в наследном принце, свернула рисунок обратно и снова улыбнулась своему другу.
– Для меня это самый желанный подарок, Вон. Ничто не обрадовала бы меня так же сильно. Спасибо.
– Даром не отдам.
– Что? Ах ты скряга!
В ответ на ее возмущения Вон рассмеялся. Неясным и нагловатым смехом, который нередко можно было услышать от него как от наследного принца. Сев на мару, он ненадолго задумался, а после перешел к главному:
– Я улажу кое-какие дела, а после снова вернусь в Тэдо. Там можно встретить великое множество людей: обеспеченных верноподданных императорской земли, высокопоставленных чиновников, иностранных послов, торговцев. В будущем, когда я стану ваном Корё, они будут полезны моему правлению. Чтобы наверняка заручиться их поддержкой, нужны немалые деньги. И близко не сопоставимые с теми суммами, что выделены мне на пребывание при дворе.
– Ты просишь меня о деньгах?
– Да. Через два-три месяца я уеду. К этому моменту мне нужны триста кынов[79] золота, девятьсот кынов серебра и столько холста и шелка, сколько сможешь собрать.
Сан нахмурилась – просьба звучала затруднительно.
– Я не успею собрать все это так быстро – обстоятельства не лучшие. После смерти отца мои отношения с торговцами перестали быть такими, как прежде. Теперь у меня нет связей с купцами, вхожими в столицу. Из-за набега монголов на Янгвандо[80] все местные крестьяне остались с разграбленными полями; а в Чолладо и Кёнсандо[81] продолжают вспыхивать восстания, поэтому вести там хозяйство совсем не легко. Урожай пойдет не скоро, а до тех пор люди там вынуждены быть бережливыми и рассчитывать лишь на то, что смогли сохранить. В нашей провинции тоже приходится затянуть пояса.