бинокулярного зрения, то есть развить способность воспринимать не только свою точку зрения, но и взгляды партнера.
Бывают моменты, когда понять точку зрения партнера очень легко. Нужно лишь вспомнить период первой влюбленности. Вряд ли вы тогда целиком принимали взгляды партнера, отказываясь от собственных. И вы не настаивали, чтобы партнер принимал ваши взгляды по всем важным вопросам. Но было бы неправильно говорить, что вы оба корректировали свои взгляды, чтобы подстроиться друг под друга. Скорее ваши различные, но равноправные взгляды образовывали своеобразный дуэт, как скрипка и виолончель. Скрипка не меняет свою партию, чтобы подстроиться под виолончель, а виолончель не жертвует своей ради скрипки. Гармонию создают разновысокие струны двух инструментов, сливающихся воедино и сохраняющих красоту своей индивидуальности.
Гармония отношений теряется, когда вы начинаете упрекать или вынуждаете скрипку стать виолончелью, и наоборот. Большинство упреков в отношениях принимает форму: «Почему ты не можешь быть больше похож на меня!» Ирония заключается в том, что, если бы партнер был больше похож на вас, он вас совсем не привлекал бы – что может быть скучнее жизни с точной своей копией? Скрипка и виолончель придают друг другу глубину и широту – то же самое двойная перспектива делает для отношений. Партнеры не соперничают друг с другом ради единого взгляда на жизнь. Они придают глубину и широту представлению каждого о мире.
Еще один способ подчеркнуть важность понимания точки зрения партнера, не теряя при этом собственной, – это сравнение монокулярного и бинокулярного зрения. Когда вы смотрите одним глазом, поле зрения сужается, искажается глубина восприятия и снижается способность видеть движение. Осознать это, прикрыв один глаз, трудно, потому что мозг дополняет отсутствующую информацию предположениями о том, что мог бы видеть второй глаз. Почувствовать разницу можно, воспользовавшись подзорной трубой и биноклем. Созданием бинокля мы обязаны военным стратегам. Это изобретение очень затрудняло жизнь войскам противника, поскольку теперь их перемещения не могли остаться незамеченными. В дикой природе бинокулярное зрение развилось у хищников, подобных львам (глаза у них расположены фронтально). Это позволяет им замечать движение и точно оценивать расстояние во время охоты. У добычи, например у оленей, глаза расположены по бокам, и это серьезный недостаток. Хотя они хорошо видят боковым зрением, но не могут оценить расстояние или движение. Недостаток этот они компенсируют размерами стада – недостаток остроты зрения компенсируется количеством. Стадные животные отличаются повышенной нервозностью и пугливостью, даже в неволе. Особенности зрения делают их добычей хищников. Они не могут положиться на зрение, чтобы чувствовать себя в безопасности. Монокулярное зрение порождает тревожность – и в человеческих отношениях тоже. Нервозность, подозрительность и даже паранойю – вот почему иногда кажется, что партнер сознательно старается испортить вам жизнь.
Бинокулярное зрение не заставляет вас обязательно соглашаться со взглядами партнера. Главное – сосредоточиться на его чувствах, а не на фактах. Вам необязательно соглашаться с фактами – достаточно лишь осознать значимость чувств партнера, с ними связанных.
Приведем пример. Питер страшно разозлился, почувствовав, что Марси его упрекает. Марси же никак не могла согласиться с этим. Она не упрекала Питера, а обвиняла его в том, что он ее игнорирует. И она делала это именно так, как советовал ей психотерапевт, то есть говорила от первого лица. «Я чувствую себя ненужной», – заявила она, вспомнив совет терапевта. Питер никак не должен был принимать это на свой счет и считать себя слишком чувствительным. Супругам необязательно было соглашаться со своим истолкованием фактов и даже понимать друг друга, но если они хотели сохранить близость, то обязаны были позаботиться о чувствах. Марси никак не хотела, чтобы Питер почувствовал себя уязвленным. Он же не хотел, чтобы она чувствовала себя одинокой и ничего не значащей для него. Им достаточно было отреагировать с инстинктивной чуткостью к боли друг друга, не отстаивая свою точку зрения. Именно это необходимо для достижения и поддержания близости. Бинокулярное зрение должно строиться на чуткости к страху или стыду, стоящим за произнесенными словами.
Отрицание точки зрения партнера и настаивание на своем в каком бы то ни было вопросе показывают, что правота для вас важнее чувств партнера и благополучия отношений в целом.
Вам будет труднее признать точку зрения партнера, если вы будете думать, что поступаетесь чем-либо, делая это. Хотя порой мы чувствуем именно так, партнер просто не может лишить вас точки зрения. Он или она может лишь добавить ей измерений, обогатив и раскрасив гобелен вашего мира. И вот небольшой пример.
Барри не нравилась новая подруга жены, Яна. Она казалась ему эгоисткой и манипуляторшей. Он был уверен, что она бессовестно пользуется добротой Сьюзен. И действительно, в прошлом Сьюзен не раз разочаровывалась в подругах, которые предпочитали ее эксплуатировать, а не поддерживать. Поскольку Барри искренне верил, что действует в интересах Сьюзен, ему было очень неприятно, когда жена обвинила его в попытках контроля, после того как он высказал свое мнение о Яне. Упреки в адрес подруги она сочла попыткой обесценить ее мнение и подчинить своему контролю. Попытки влияния на поведение партнера без учета его точки зрения всегда кажутся эгоистичным контролем.
Кроме того, этот конфликт, как и большинство семейных ссор, не был проблемой коммуникации. Сьюзен и Барри посещали семейного психолога и прочли полдесятка книг, посвященных отношениям: они отлично знали, что «полагается» говорить. Их проблема заключалась в типичной неспособности признать свои различия в сфере страха и стыда. Сьюзен свободно признавалась в том, что часто ошибается в выборе подруг из-за своей, как она это называла, «проблемы покинутости» (эту фразу она вычитала в одной из психологических книг). Поскольку Барри не испытывал того же страха изоляции, он недооценивал чувства жены и часто критиковал ее за это. Точно так же и Сьюзен не понимала чувства несостоятельности (неспособности защитить), которое испытывал Барри, видя, как подруги обижают его жену. Она упрекала его за попытки контроля, хотя сам он видел в этом лишь желание защитить ее. Пока оба не стали проявлять сочувствие к уязвимости друг друга и стремились настоять на своем, все «правильные слова», изученные в процессе психотерапии, оказывали обратный эффект. Барри усиливал у Сьюзен страх изоляции, в результате возрастала ее мотивация к общению с подругами и отодвигались в сторону собственные интересы. Другими словами, чем сильнее Барри критиковал ее подруг, тем сильнее она нуждалась в них для поддержки. Упреки неизбежно толкают партнера к кому-то другому за поддержкой.
Барри считал, что Сьюзен нужно преодолеть «проблему покинутости», которая не позволяла ей понять истинный характер подруг. Если бы он подтвердил ее точку зрения с помощью бинокулярного зрения, то смог бы увидеть подругу ее глазами и понять, что в ней тоже есть что-то хорошее. Он смог бы оценить чувство собственной значимости, которое Сьюзен получала из этих отношений. Его точка зрения обрела бы дополнительное измерение, но при этом Барри не пришлось бы поступаться своей надеждой на то, что Сьюзен, учитывая прошлую историю, будет более осторожной. Кроме того, симпатия к ее точке зрения могла бы ослабить тревожность Сьюзен. И тогда она увидела бы подругу в другом свете, не окрашенном страхом изоляции. Это позволило бы трезво оценить характер подруги – а это либо углубило бы их отношения, либо положило бы им конец. Научившись ценить желание Барри быть истинным защитником, Сьюзен поняла бы его беспокойство, не отказываясь при этом от самостоятельного выбора друзей. Взаимное сочувствие, поддержанное бинокулярным зрением, усилило бы близость супругов.
Если говорить о реальном зрении, наш мозг выполняет замечательную работу по обеспечению его бинокулярности. Он интегрирует информацию, поступающую от правого и левого глаза. Но чтобы обеспечить такое же бинокулярное зрение в отношениях, мозгу нужно учиться. Потому и необходимо осваивать этот навык, что мозг организован очень субъективно. Вот схематический набросок этого сложного процесса.
Можно сказать, что мы рождаемся с мозгом, но без разума. Другими словами, мозг еще предстоит собрать. В мозге младенца миллиарды нервных клеток – нейронов, но очень мало схем, их соединяющих. Нейронные цепи формируются в ответ на внешние стимулы, поступающие в мозг через органы чувств (глаза, нос, язык, уши, кожу). Стимулы посылают электрические сигналы через нейроны и запускают электрохимические импульсы, нейротрансмиттеры. Двигаясь по нейронам, нейротрансмиттеры образуют нейронные пути. В будущем это позволяет нейронам быстро и легко срабатывать совместно и должным образом.
Повторяющиеся стимулы укрепляют связи. Нейроны, которые вместе срабатывают, соединяются между собой[6]. Каждый раз, когда младенец усваивает что-то новое, в его мозге образуются нейронные цепи или пути, которые создают ассоциации и память. Так младенец учится ассоциировать комфорт, безопасность и привязанность с грудью матери. Так он учится узнавать отцовский голос. Если тон голоса не меняется, ребенок начинает ассоциировать с этими звуками отца. В памяти ребенка образ отца связан с уникальным звуком его голоса.
Чем больше появляется ассоциаций, тем выше вероятность повторения какой-либо из них в будущем. У всех нас тысячи разных воспоминаний и ассоциаций, связанных с опытом прошлого. Так, например, прочитав слово «собака», вы можете подумать о своей собаке, о какой-то породе собак или о страшном случае, связанном с собаками. Вы не будете думать об армейском сапоге, ножницах или рамке для фотографий. За годы ваш мозг научился ассоциировать слово «собака» с пушистым зверьком, а не с кожаной обувью, резаком для бумаги или деревянным квадратом. Хорошо сформированная нейронная цепь становится скользким склоном, быстро направляющим ваш разум по одному и тому же пути. Давайте поясним на визуальном примере.