Но в отношении кандидатов в мужья дело было плохо. Поэтому, когда на отдыхе, который она позволяла себя чрезвычайно редко, Елена познакомилась с Арсением, она восприняла это как неожиданный подарок судьбы.
С виду человек серьезный, не мальчишка, умеет понравиться, неплохо выглядит, за словом в карман не лезет. Определенно ей подходит такой человек. Он ей не противен, и это главное. Он хочет на ней жениться, это тоже немаловажно. Замужество поможет ей в бизнесе, а то уже начинают посматривать косо, когда она является на деловые ужины одна. Не парнишку же из эскорта нанимать, в самом деле…
Как выяснилось через довольно короткое время, она ошибалась. Муж оказался абсолютно бесполезным. Он не хотел даже сопровождать ее на деловые ужины и банкеты, мотивируя это тем, что он – не мальчик по вызову. Ему, видите ли, было обидно, что его равняют с женами и подругами бизнесменов, с этими блондинками с круглыми пустыми глазами и силиконовыми бюстами, и, пока бизнесмены говорили о делах, он должен был блондинок развлекать, а ему этого очень не хотелось.
Муж занимался своими делами, она своими, таким образом они почти не виделись. Что касается постели, то она так уставала на работе, что редко думала о сексе – выспаться бы да привести себя в порядок.
Елена не слишком задумывалась об отношениях с мужем – в конце концов, она зарабатывала хорошие деньги, и Арсений ни в чем себе не отказывал. Ей казалось, что они заключили негласное соглашение, и такое положение удобно обоим.
Оказалось, и тут она ошибалась. Этот идиот не нашел ничего лучше, чем завести интрижку за ее спиной, да еще так неаккуратно, что об этом всем стало известно. И с кем? Вот с этой вот уродиной! И теперь ее еще и убили, вот уж некстати…
– Ну ты и кретин! – повторила она устало. – Ну сам посуди, зачем мне было ее убивать?
– Из ревности! – выпалил муж.
– Ревновать? Тебя? – в ее голосе прозвучало презрение. – У тебя, дорогой мой, мания величия! Да и потом – если бы мне пришло в голову убивать всех твоих девок, боюсь, наш город обезлюдел бы!
Она сказала это совершенно машинально, поскольку думала о другом, и получилась у них просто обычная ссора двух супругов, которые говорят друг другу обычные вещи, никто уже не обижается, обоим лень. Муж на ее заявление тоже не отреагировал – не до того было.
– Я знаю, что это ты! – повторил Арсений, безуспешно пытаясь взять себя в руки. – Я видел там твою сережку.
– Что? – удивленно переспросила Елена Максимовна. – О чем ты говоришь? Какую сережку?
– Сережку с бриллиантовой стрелкой. Одну из тех, что я подарил тебе на день рождения, – объяснил совершенно спокойно.
Соколовская удивленно заморгала. Пару лет назад муж действительно вспомнил о ее дне рождения и подарил ей сережки. Не слишком дорогие, не слишком красивые – пара сцепленных треугольничков из белого золота и стрелка из мелких бриллиантиков. То ли он пытался ее задобрить, то ли уж очень много потратил на себя денег… С тех пор он ей не делал никаких подарков.
– Постой, – спросила Елена Максимовна, пытаясь осознать слова мужа. – Где, говоришь, ты видел эту сережку?
– Там, где ты ее потеряла. На месте преступления. В офисе страховой компании, где работала Анфиса.
– Бред! – отмахнулась Соколовская. – Я вообще никогда там не была!
– Можешь говорить что угодно, – проговорил Арсений мстительно. – Я тебе все равно не верю. И милиция не поверит. Они нашли эту сережку и рано или поздно выйдут на тебя.
– Ты… ты сказал им…
– Я им пока ничего не сказал, но, если меня прижмут, я не буду тебя покрывать!
– Не сомневаюсь! – пробормотала Елена и прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
Неужели в словах Арсения есть какой-то смысл? Неужели эту лупоглазую дурочку действительно убили и на месте преступления нашли ее, Еленину, серьгу? Но как это возможно? Ведь она точно знает, что никогда в жизни не была в этом треклятом бизнес-центре!
– Чушь собачья! – сказала Елена Максимовна скорее себе, чем мужу. – Таких сережек наверняка полно…
Она бросилась в свою спальню, достала из комода перламутровую шкатулку, в которой держала свои украшения. Их у нее было не слишком много, Соколовская не принадлежала к тем женщинам, которые сходят с ума от драгоценностей и тратят на них все деньги. Она свои деньги предпочитала вкладывать в дело, в бизнес. Деньги должны работать, а не лежать мертвым грузом. Кроме того, у нее было слишком мало свободного времени, чтобы ходить по ювелирным салонам и выставкам.
Елена Максимовна открыла шкатулку и торопливо выгребла из нее содержимое – пару золотых цепочек, нефритовые бусы, ожерелье из чешских гранатов, еще одно – из муранского стекла. Она на мгновение задержалась, вспомнив, как ездила с мужем в Венецию, как они плыли в гондоле по Большому каналу, как завтракали в кафе под колоннадой Прокураций. Наверху отбивали время бронзовые фигуры, а в двух шагах от их столика играл пожилой длинноволосый скрипач. Потом начала прибывать вода, и официанты принесли деревянные настилы, чтобы клиенты кафе не замочили ноги.
Там же, в маленьком магазинчике на площади Святого Марка, они купили это ожерелье… Да, когда-то им с Арсением было хорошо. Вот куда только это все ушло?
Внизу, на дне шкатулки, располагались футляры с кольцами и серьгами. Она один за другим открыла их.
Несколько золотых колец, перстень с изумрудом, еще один с густо-синим сапфиром, два колечка с небольшими бриллиантами. А вот сережки – с изумрудами под перстень, с крупными грушевидными жемчужинами, с резными камеями. А вот в этом зеленом футляре должны быть те самые серьги с бриллиантовыми стрелками.
С непонятным волнением Соколовская открыла футляр.
Почему, собственно, она волнуется? Неужели хоть на секунду поверила в слова Арсения?
Она заглянула в футляр… и рот от волнения наполнился горькой густой слюной.
На черном бархате лежала сережка из белого золота.
Два сцепленных треугольника и поверх них – стрелка из небольших бриллиантиков.
Одна сережка.
Сердце неровно билось в каком-то неправильном месте.
Где же вторая? Неужели в том, что сказал Арсений, есть какой-то смысл?
Она почувствовала спиной взгляд, повернулась.
Арсений стоял в дверях ее спальни и смотрел на нее с тревожным ожиданием.
В такие моменты в голове у человека проносятся совершенно неподобающие мысли. Елена Максимовна подумала, что муж вошел в ее спальню впервые за последний год. Впрочем, не вошел, остановился на пороге.
– Ее там нет, – проговорил он утвердительным тоном.
И тут же развернулся и ушел.
Соколовская опустилась на край кровати и задумалась.
Что же это значит? Куда делась эта проклятая сережка? Точнее, как она попала в офис той лупоглазой идиотки?
И самое главное – что ей, Елене Соколовской, теперь делать?
Держа в руках злополучную сережку, она побрела по квартире. Муж нашелся в гостиной возле бара, он сидел на диване, не сняв плаща, и пил коньяк из большого бокала.
– Когда, ты говоришь, произошло это убийство? – спросила Елена усталым голосом.
– Не я, а милиция говорит, что ты убила ее в районе восьми вечера, – злорадно ответил муж.
– Ну, положим, милиция насчет меня еще ничего не говорит… – усмехнулась Елена.
«Это ненадолго, милая…» – он все же не посмел сказать это вслух, но взгляд был очень красноречив.
Она отвернулась к окну. Дело принимает совершенно отвратительный оборот. Вчера она возвращалась с удаленного загородного объекта и на въезде в город с Выборгского шоссе попала в ужасную пробку. Там и обычно с трудом проехать можно, потому что нет развязки, а тут еще случилась авария.
В общем, алиби у нее на вчерашний вечер нету. Пробка, конечно, была, ГИБДД подтвердит, но кто видел в той пробке ее машину? Плохо, очень плохо…
Не зря в деловых кругах она была известна с хорошей стороны, многие мужчины безоговорочно признавали ее авторитет. Голова у нее работала отлично, и деловая хватка была бульдожьей.
Вот и сейчас в мозгу мгновенно осветилась вся операция, которую задумал какой-то ее недруг. Она твердо знает, что не была вчера вечером в этом чертовом бизнес-центре, да она вообще в нем никогда не была! И не убивала эту несчастную девчонку. Больше ей делать нечего! И не теряла треклятую сережку, если на то пошло, она вообще давно эти серьги не надевала. Не нравились они ей, вот что.
Ее элементарно подставили. Подвели под убийство из ревности. Эта девчонка сама по себе никому совершенно не нужна, вся операция была разработана и осуществлена только для того, чтобы вывести из игры ее, Елену Соколовскую.
Но кто это мог сделать? Тот, кому выгодно, тут же ответила она себе. Неужели муж?
Она повернулась и поглядела на него в упор. От неожиданности он поперхнулся коньяком и закашлялся.
«Не может быть, – думала Елена, глядя, как муж машет руками и тяжело, хрипло дышит, – зачем ему это? Захотел от меня избавиться? Он знает, конечно, что при разводе ничего не получил бы, потому что все имущество и деньги мои. Неужели он рассчитывал, что меня посадят надолго, а он пока наложит лапу на деньги… Но это глупо, потому что денег-то свободных нету, все вложено в дело. И вынуть деньги из дела очень трудно, для него – невозможно. И потом, насколько я знаю, за убийство из ревности дают уже не пятнадцать лет. Даже если адвокаты не смогут меня отмазать, все же срок скостят. Лет через пять я бы вернулась… И из-за этого потратить столько сил? Пойти на убийство?»
Она всегда, в любой, самой трудной и неприятной ситуации умела не тратить время зря, не лить бесполезные слезы, не причитать по-бабьи, а рассуждать здраво.
Нет, мужа можно исключить из числа подозреваемых. Он хоть и пустой человек, но зачатки здравого смысла у него имеются. И потом, он не сможет убить человека, в этом она уверена, она хорошо разбирается в людях. Пойти и воткнуть ножницы в живую плоть – просто так, не от злости, не от ненависти, а по злому умыслу… – нет, это исключается. Имел сообщника? Нанял кого-то? Да он перетрусит, к тому же денег у него таких нету, киллер стоит дорого…