К Лене отчим относился равнодушно, скупо кивнет при встрече, да и отвернется. Но не обижал, за все время пальцем не тронул и грубого слова не сказал.
Мама после родов сильно располнела, увлеклась вареньем и консервированием и выглядела вполне счастливой. Соседки ей откровенно завидовали – муж работящий, непьющий, а что молчит все время, так оно и лучше – дети меньше мата в доме услышат.
Лена училась хорошо, причем без всякого напряжения. Помогала матери – не по внутренней склонности к домашнему хозяйству, а по справедливости. Бабушка успела внушить ей, что дармоедов в любом коллективе не любят. Живешь в семье – будь добра делать то, что можешь. Все работают, никто не обязан тебя обслуживать. Учителя ее все же не хвалили – слишком самостоятельная и гордая.
С Митькой они понимали друг друга не с полуслова, а с полувзгляда, они просто думали одновременно одну и ту же мысль. Они проводили вместе все время, это даже нельзя было назвать дружбой, просто они были двумя половинками одного целого.
Лизка, конечно, здорово подпортила Лене жизнь. Приходилось возиться с ней, гулять, играть, в общем, присматривать. И тут Митька оказался очень кстати – у него уже было двое младших братьев, он научился таскать их на закорках и вытирать носы, так что с маленькой Лизкой освоился очень быстро.
Шли годы, и когда Лене исполнилось шестнадцать лет, пришло письмо от бабушки из далекого Петербурга. Бабушка писала своей бывшей невестке о том, что она очень жалеет, что они в свое время так плохо расстались, что она была не права, упрекая невестку во всех смертных грехах, что не сумела себя сдержать от горя и что теперь она болеет и совершенно одна. Она не просит ни денег, ни какой другой помощи, но если внучка надумает приехать в большой город после окончания школы, она рада будет принять ее, потому что квартира хоть и маленькая, но все же двухкомнатная, и места хватит.
Видно, ей здорово одиноко, сказала Ленина мать, прочитав письмо, если зовет в гости внучку, которую не видела пятнадцать лет.
Лена показала письмо Митьке, тот подумал и кивнул – соглашайся. Они-то собирались ехать в Москву, но теперь решили несколько изменить планы.
«Мне помощи ни от кого не нужно, – нахмурилась Лена, – сама всего добьюсь».
«Может, ей нужна помощь? – Митька глядел неуверенно, он редко возражал Лене. – Все же она тебе родня…»
Тогда она только пожала плечами – что еще за родня? Была у нее одна бабушка, которая учила ее всегда рассчитывать только на себя, ни у кого не одалживаться и добиваться всего собственным трудом и упорством. И никакой второй бабки она не знает.
Они приехали в Петербург, подали документы в Строительный институт, сдали экзамены успешно, получили общежитие, и только тогда Елена явилась к бабушке.
Старая женщина, увидев ее, заплакала, повторяя сквозь слезы, что внучка очень похожа на своего отца. Лена отвернулась, поморщившись, – слово «отец» ей ни о чем не говорило.
В квартире было пыльно и захламлено – слабые старушечьи руки не в силах уже были навести порядок. Лена взялась за уборку – вымыла окна, выстирала занавески. В следующий ее приход бабушка показала ей завещание, в котором оставляла квартиру своей внучке. Что ж, ее учили, что ничего нельзя брать даром, поэтому Лена честно отрабатывала будущую квартиру – приносила продукты, стирала, гладила, убирала.
Квартира давно просила ремонта, все потихоньку разваливалось – падали полки, ломались розетки, из кранов текло… Лена приводила Митьку, он кое-что умел починить, а потом с удовольствием пил с бабушкой чай и рассматривал старые фотографии. Лена только пожимала плечами – она не могла понять такой пустой траты времени.
Учеба давалась им легко, если бы не надо было зарабатывать на жизнь. Денег из дома им не присылали – у Митьки подрастали двое братьев, отец потерял работу и перебивался случайными заработками, мать мыла полы в двух магазинах и получала там гроши.
У Лены мать не работала, а с отчима, понятное дело, денег требовать ей не приходило в голову – с какой стати? Мама присылала иногда с оказией то трехлитровую банку варенья, то связку сушеных грибов, то яблоки из собственного сада.
Митька разгружал коробки с мороженой рыбой на хладокомбинате, ночами дежурил на автостоянке. Лена агитировала на выборах, проводила социологические опросы, гуляла с собачкой бабушкиной соседки.
Иногда было очень плохо. Хотелось есть – много, вкусно, еще хотелось одеваться и развлекаться, еще – просто полежать у моря на теплом песочке и ни о чем не думать.
После окончания института они вместе пошли работать в частную фирму, которая занималась монтажом и установкой медицинского оборудования. Хозяином этой фирмы был сын крупного советского функционера. Фирму он создал на отцовские деньги и благодаря отцовским связям, но сам работать не умел и не хотел, с подчиненными держался хамски, платил им гроши и постоянно повторял, что на улице стоит очередь из безработных, желающих занять их место. Из-за этого дела у фирмы шли ни шатко ни валко.
После одной особенно некрасивой сцены Дмитрий не выдержал, психанул и ушел из фирмы, напоследок громко хлопнув дверью. И Елена ушла вместе с ним.
Они решили, что не будут за гроши вкалывать на чужого дядю и лучше начнут свое собственное дело.
К этому времени они изучили рынок и завели полезные знакомства, но у них не было стартового капитала. Первый год они работали на износ, без выходных и праздников, сумками привозили из Германии хирургические инструменты, электронные тонометры, анализаторы и прочее мелкое оборудование.
Дело понемногу расширялось. Они купили небольшой грузовичок и теперь возили более крупные товары.
Упорство и трудолюбие принесли свои плоды. Их совместная фирма начала разрастаться, они сняли офисное помещение и склад, наняли нескольких сотрудников.
Через два года они обошли по прибылям и обороту своего бывшего хозяина, переманили его лучших работников и заняли ведущее место на рынке.
И тут в жизни Дмитрия появилась Вероника.
С самого начала Елена относилась к Митьке Голубцову как к брату. Только дружба, никаких романтических отношений!
Как-то раз под настроение он полез к ней целоваться, но она оттолкнула его, сказав:
– Митька, ты что, с ума сошел? Мы же – старые друзья, и не нужно портить эту дружбу!
Потом, когда у них появилось общее дело, между ними сложился негласный договор – не смешивать работу с личной жизнью.
Они и не смешивали. Конечно, у Мити были какие-то девушки, но Елену это не касалось. Но как-то раз Митя познакомил ее с невысокой коротко стриженной брюнеткой.
– Познакомьтесь, это – Лена, мой компаньон, а это – Вероника…
Настроение у Елены испортилось. Она сразу поняла, что Вероника – это всерьез и надолго.
Но и Веронике не нравились чересчур тесные отношения компаньонов. Она то и дело говорила Соколовской мелкие гадости, причем так, чтобы Дмитрий этого не заметил. Когда же Елена не сдерживалась и отвечала – Вероника изображала оскорбленную невинность.
Главное же – Елена чувствовала, что мучается от ревности. Как он мог, думала она, ведь они – две половинки одного целого, ведь за время детства и юности они срослись вместе, как сиамские близнецы. Ведь у них все было общее – учеба, работа, жизнь…
Выходит, не срослись. Значит, это только ей так казалось, что Митька – это что-то навеки родное, что они никогда не смогут расстаться.
Вскоре Голубцов женился на Веронике и выглядел ужасно счастливым. Теперь он торопился домой, отмахивался от всех Елениных замечаний – потом, потом, посреди важного разговора мог ответить на звонок Вероники и заворковать: зайчик, лапочка, киса… Мало того, Вероника являлась к ним в офис, уводила Митьку то обедать, то по магазинам. Елена выразила свое недовольство, когда они с Митькой были одни, и услышала резкую отповедь – Вероника беременна, ей требуются внимание и ласка. Ты этого понять не можешь, так будь добра, не встревай в наши отношения, Вероника и так уже просто кипит, а ей нельзя волноваться.
После этого Елена осознала, что не сможет больше работать вместе со своим старым приятелем. Она скандалила с ним по самому незначительному поводу, а то и вовсе без повода и в конце концов решила уйти из совместной фирмы и создать свой собственный бизнес.
Дмитрий пытался ее отговорить, убедить, что раздел фирмы погубит их общее дело, что они потеряют с таким трудом завоеванное место на рынке, потеряют клиентов.
Елена не хотела слушать его аргументы. «Не трать время на пустые разговоры, – говорила она, – это мое решение». – «В таком важном деле решение должно быть не только твое, а наше», – горячился Дмитрий. Она хотела сказать ему, что он свои решения принимает, не посоветовавшись с ней, но поняла, что это будет глупо, и только усмехнулась.
Она ушла из фирмы, почти все оставив компаньону, и начала свое дело на пустом месте.
К этому времени умерла бабушка. Елена продала квартиру, что досталась ей в наследство, и вложила деньги в бизнес.
Снова она работала как каторжная, без выходных и праздников, но на этот раз ею двигала ревность, чувство соперничества: она хотела доказать Митьке, что и без него может поднять бизнес.
И еще через два года она почти догнала своего бывшего компаньона.
Ей оставалось совсем немного.
Обе фирмы рассчитывали получить крупный заказ от нового медицинского центра. Принадлежавшая Голубцову фирма «Тонометр» имела несколько больше шансов – у нее был опыт успешной поставки точно такого же оборудования, да и предложенные цены чуть ниже. Но в самый последний момент в офис «Тонометра» нагрянула налоговая полиция.
Проверка ничего не дала, но пока Голубцов разбирался с налоговиками, момент был упущен – Елена Соколовская перехватила у него заказ. А через месяц знакомая из налоговой под большим секретом сообщила Дмитрию, что причиной проверки был звонок от его бывшей компаньонки.
Дмитрий не очень поверил, но вскоре информация подтвердилась.